Читать книгу "Млечный путь № 3 2017 - Песах Амнуэль"

не богов и не демонов, а людей. Однако, возможно, демоны бы встретили его дружелюбнее – потому что люди собрались тайно. И лучше им не показываться.

Впереди забрезжил свет, но не дневной. В помещении, где собрались люди, горели факелы. Амэцуна остановился – и теперь, когда его внимание не было обращено на продвижение, он узнал голос, который звучал впереди. Он принадлежал Асидзури, который, как предполагалось, оставался в Сиродзаве.

– …Вы знаете, что я всегда поддерживал ваши замыслы. И предложение призвать сына служанки казалось мне разумным. Но сейчас, когда он прошел обряд наречения имени, я вижу, что большинство вассалов недовольно. Чтобы предотвратить мятеж, вам следует вернуться.

– Это невозможно. – От звука этого голоса Амэцуна едва не сполз на землю. – Княжич Окинои мертв.

«Окинои мертв»? Но голос принадлежал несомненно живому человеку, не призраку, и вдобавок здоровому. Он звучал чисто и ясно, как в первые дни, когда Амэнага его услышал.

– Мы можем сказать, что Гневный бог свершил чудо, и вернул Окинои из царства мертвых, – это голос был старческий, надтреснутый.

– И это говорите вы, преподобный? Что еще мы – вы, я, его светлость, Асидзури – скажем жителям владений Сайондзи и всего Сираги? Мне пришлось разыграть собственную смерть, чтобы положить конец обману. А теперь вы предлагаете начать все сызнова?

– Это будет… – не совсем обман. Люди хотят возвращения Окинои, и Окинои вернется.

– И что скажет Окинои по возвращении? Что у О-Ивы никогда не было сына, и что она убедила князя скрыть правду ради поддержки рода Есида? И ближние вассалы и слуги дома Сайондзи много лет поддерживали обман? Чтоб свершилось вот этакое чудо? Асидзури, ты не хочешь мятежа, но, если правда выйдет наружу, дом Сайондзи лишится всякой поддержки.

Когда смысл сказанного дошел до Амэцуны, он почти перестал дышать. Кажется, этот день копил в себе все страшные и постыдные тайны и теперь выдавал их одну за другой.

Асидзури не сдавался.

– Я так не думаю. Мы все, собравшиеся здесь, готовы присягнуть вам, зная, кто вы на самом деле. А нашему примеру последуют и другие вассалы.

– Верно!

– Мы присягаем!

– Мы идем за вами! – послышались и другие голоса. Амэцуна точно узнал старого Вакабаяси, Якидзуно, Цунэхидэ, другие были ему незнакомы.

– Асидзури, ты, как советник должен отстаивать законы, а не нарушать их. А согласно закону, женщины не наследуют и не правят. Да, в древности были правящие императрицы, они и создали Подлунную. Но это было почти что во времена богов, до того, как наши предки пришли в Подлунную из старого Сираги, и с тех пор законы признают право наследования только за сыновьями.

– Это так, – отвечал Асидзури. Но и в недавние времена, бывало, женщины правили, хотя на месте верховных князей или регентов сидели их сыновья или братья. Однако похоже, здесь не тот случай. Здесь не столица, и нам не нужно такое правление из тени. Сираги знает Окинои как лучшего воина, и люди хотят видеть князем воина, а не книжника или монаха.

И тут Амэцуна решился. Собравшись с духом, он шагнул вперед.

За поворотом, в подземелье собралось человек десять или двенадцать. При появлении Амэцуны они повернулись в его сторону, выхватили мечи из ножен. Только один человек остался сидеть на каменной плите – алтаре ли подземных богов, или древнем надгробии, неподвижно, как Страж наверху.

Амэцуна вытащил из-за пояса меч, который теперь носил постоянно. Опустился на одно колено, положил меч перед собой.

– Я все слышал. И я, Амэцуна, присягаю и клянусь служить Окинои.

Одобрительный ропот прошел среди собравшихся.

– Да что вы здесь, с ума посходили, что ли? Я не возглавлю мятеж против своего отца и не допущу его. Вы говорите, что вассалы не хотят в наследники монаха? – В руке Окинои блеснул короткий клинок, и прежде, чем кто-либо успел двинуться, она срезала свои связанные по-мужски волосы, и бросила их на землю. – Нет больше княжича Окинои, есть ничтожная монахиня, которая уйдет в дальнюю обитель. А вы все будете служить моему отцу, а после – брату. А теперь – ступайте.

И такая властность была в ее голосе, что никто не посмел ослушаться.

Но пока Амэцуна возвращался в замок, у него сложилось иное решение. Он не смог поговорить с Окинои, а с Асидзури, молча ехавшим рядом, и вовсе не желал сейчас говорить. Но он обязан был объясниться с его светлостью. Ведь тот обман, что происходил в замке Сиродзава, творился по его приказу. И князь Амэнага мог отдать другой приказ, который, возможно, устроил бы всех.

По возвращении он – впервые со дня возвращения князя, попросил о встрече с отцом, и разрешение было ему дано.

Амэнага обошелся без предисловий.

– Ваша светлость, отец, мне известна правда. Осмелюсь сказать, что вам следует вернуть Окинои в качестве наследника. Она подходит для этого лучше, чем я.

Его светлость фыркнул.

– Глупец! Конечно, родись она мужчиной, она подошла бы лучше. Но она родилась женщиной, а женщина…

– Не наследует и не правит, знаю.

Князь посмотрел на сына, посмевшего перебить его, скорее с недоумением, чем с гневом.

Амэцуна продолжил поспешно, чтобы отец успел его выслушать. – Это можно разрешить, не нарушая законов и обычаев. Окинои, хоть и не принесла еще обетов, объявила себя монахиней, и значит, женщиной уже не считается. А раз так, ее можно признать мужчиной. Если ваши вассалы согласятся объявить ее мужчиной решением клана, она вправе наследовать. Я читал летописи, и знаю, что такие случаи бывали в Подлунной, в кланах, где не было наследников-мужчин. Редко, но бывали. Конечно, при таких обстоятельствах она не может вступить в брак, а у нашего дома есть обязательства перед Мурата. Но, как вы и приказали, я женюсь на его дочери. Может, я и книжник, но во всем прочем мужчина. Детей, которые родятся от этого брака Окинои усыновит, и таким образом, наследование по крови не прервется, а ваши обязательства перед Мурата будут выполнены.

Он наконец перевел дух и взглянул на отца. Лицо старого князя дернулось.

– Щенок! Ты думал, что стоит найти лазейку в законе – и все будет хорошо? Эти уловки – для лживых советников при императорском дворе, а не для князей. Поступив так, мы, может, и сохраним линию наследования, но перед всем миром признаем, что много лет князь Сайондзи выдавал дочь за сына.