Читать книгу "Русское военное искусство Первой мировой - Алексей Владимирович Олейников"

доложил генералу Безобразову и стоявшему около него начальнику дивизии: «Это егеря»[138].

Устав полевой службы предписывал, что стрелковые цепи должны продвигаться от одной стрелковой позиции к другой, в то время как резервы двигаются от одного убежища («закрытия») к другому. Указывалось, что под действительным огнем неприятеля следует применять накапливание на новых стрелковых позициях и убежищах.

Для пехоты, находящейся под действительным огнем противника, русский устав допускал перебежки (до 100 шагов по открытой местности). Развернутый строй и другие строи (повзводный, разомкнутый, одношереножный) практиковались для резервов.

Уставы отмечали, что пехота, в радиусе примерно до полперехода от своих передовых частей, осуществляет разведку самостоятельно. При удалении пехотной разведки более чем на 4–5 км от своих частей в сторону противника, предписывалось выдвигать небольшие пехотные части (взводы, полуроты, роты), которым желательно придавать самокатчиков или по несколько всадников. В Наставлении для действий пехоты не регламентировался статус полковой команды разведчиков, но в каждом полку имелись на этот счет свои инструкции.

Вместе с тем довоенные уставы и наставления содержали и ошибочные положения. Так, они говорят о том, что пехота своими огневыми средствами (т. е. без участия артиллерии) может подготовить атаку. В этом проявилась недооценка значения артиллерии и переоценка самостоятельности пехоты. Но данные недочеты были свойственны почти всем без исключения армиям в 1914 г.

Недостатками русских предвоенных уставов и наставлений помимо отсутствия артиллерийской подготовки перед атакой противника, занявшего полевую оборону, являлась недооценка роли самоокапывания в наступательном бою. Но даже в этом вопросе русская тактическая мысль превосходила европейскую. Так, отмечалось, что «лопата при наступлении отнюдь не должна сдерживать порыва вперед» и «Как только явится возможность двинуться дальше, окопы должны немедленно покидаться, так как их назначение – дать отдых наступающим частям». Но в то же время устанавливалось, что боевой опыт показал, что при быстром безостановочном движении в сфере действительного огня противника, большие потери могут подорвать нравственную энергию бойцов, и атака «захлебнется». В этих случаях, лопата в умелых руках и должна прийти на помощь. Соответственно, самоокапывание признавалось важным средством снизить потери в наступательном бою, а значит – должно способствовать эффективности атаки.

Кроме того, резервы и поддержки занимают окопы, оставленные ушедшими вперед войсками, и постепенно совершенствуют их для подходящих сзади частей.

Недочеты довоенных тактических положений пришлось корректировать в ходе войны.

Построение боевого порядка наступающей пехоты в 1914–1915 гг. в один боевой эшелон в виде одной цепи, в которую рассыпались передовые роты, в силу указанных выше причин требовалось реорганизовать. Возросла мощь обороны противника, а неглубокий боевой порядок атакующего не обладал нужной ударной силой и зачастую не мог преодолеть даже поспешно организованную оборону Это вызвало необходимость в 1916 г. строить более глубокий боевой порядок – в несколько эшелонов. Так, вместо отдельных цепей возник боевой порядок, состоящий из ряда наступающих друг за другом цепей (волн цепей), число которых в полку обычно доходило до четырех, а в некоторых случаях и больше. Волны цепей находились на расстоянии 30–40 м друг от друга.

В оборонительном бою русской пехоты предусматривалось сооружение окопов и полевых укреплений.

Различались окопы для стрельбы лежа, для стрельбы стоя и для стрельбы с колена. Предусматривались окопы одиночные и сплошные, присутствовала детальная регламентация устройства окопов, их маскировки и пр. По общему правилу окоп должен быть глубок, с крутыми отлогостями (если грунт держит – вертикальными) и доведен до профиля стрельбы стоя на дне рва – только тогда получится полное укрытие от шрапнели полевой пушки.

Уже первые бои показали искусство русской пехоты в деле сооружения полевых укреплений. Так, в бою под Гумбинненом 7 августа 1914 г. пехотинцы двух русских дивизий настолько быстро и грамотно соорудили стрелковые окопы, что две германские пехотные дивизии, наступая густыми цепями, попали под массированный огонь оборонявшихся русских пехотинцев, которые в большинстве случаев оставались невидимы. Причем германская пехота залегла, но не окопалась – и вновь понесла жестокие потери от огня своевременно окопавшихся русских бойцов.

Для боя пехотные части разворачивались в боевой порядок. Боевой порядок пехоты в начале войны состоял из двух частей: для огневого боя и для удара холодным оружием. Часть боевого порядка, предназначенная для огневой подготовки боя и доведения его до рукопашной схватки, называлась боевой частью. Другая часть, маневрировавшая и вступавшая в бой с целью нанесения штыкового удара, называлась резервом.

Соответственно, боевой порядок пехоты состоял из боевой части и резерва.

Устав полевой службы устанавливал, что боевой порядок должен был включать в свой состав: боевые участки, общий резерв (резерв старшего начальника для содействия войскам, наносящим главный удар неприятелю) и частные резервы (служат для усиления частей своих боевых участков и для противодействия охвату и прорыву). В свою очередь, каждый боевой участок состоял из более мелких боевых участков.

Боевой порядок роты состоял из взводных участков стрелковой цепи и ротного резерва. Боевой порядок батальона – из ротных боевых участков и батальонного резерва. Боевой порядок полка – из батальонных боевых участков и полкового резерва. Боевой порядок бригады состоял из боевых участков и бригадного резерва (причем в боевые участки могли быть назначены как полки, так и батальоны). Боевой порядок дивизии состоял из боевых участков бригад, полков, а иногда даже батальонов, и дивизионного резерва. Резервам придавалось особое значение.

Наставление для действия пехоты в бою требовало, чтобы каждый боевой участок, решая свою боевую задачу, действовал так, чтобы облегчалось достижение общей цели боя части или соединения.

В соответствии с предвоенными тактическими взглядами ширина боевых участков составляла: батальона 0,5, полка 1, бригады 2, дивизии 3, корпуса 5–6 км.

За 1914–1917 гг. параметры боевых порядков пехотных частей и соединений возросли (усредненно): для корпуса – с 15 до 25 (ширина участка) и с 5 до 10 (глубина участка); для дивизии – с 6 до 10 (ширина) и с 3 до 8 (глубина); для полка – с 2 до 4 (ширина) и с 1 до 3 (глубина) км.

Это улучшало защищенность войск и огневых средств и повышало эффективность их применения.

Т. н. четверочная система организации русской пехоты (дивизия – четыре полка, полк – четыре батальона, батальон – четыре роты, рота – четыре взвода, взвод – четыре отделения) – устарела. При выделении резерва, составляющего одну треть всех сил, приходилось нарушать организационную целостность частей, так как последние легко можно было разделить на два или четыре подразделения, но не на три. Боевая практика выдвинула необходимость перейти к троечной системе организации войсковой единицы в пехоте (дивизия – три полка, полк – три батальона, батальон – три роты, рота – три взвода, взвод – три отделения). При данной структуре пехоты можно было достичь большей гибкости на поле боя. Такая структурная единица могла быстрее приспособиться к различным