Читать книгу "Славяне накануне образования Киевской Руси - Борис Александрович Рыбаков"

лежал вертикально, другие плашмя, в беспорядке. Все серпы имели перпендикулярный выступ для прикрепления к рукояти. Они слабо изогнуты, причем изгиб сделан несколько более резким неподалеку от места прикрепления рукояти (рис. 27, 1, 3, 4).

Рис. 27. Железные серпы из клада, найденного на городище Колочин (1–4).

Один из серпов имел у основания полукруглый горизонтальный выступ (рис. 27, 2). Эти серпы своим изгибом, особенностями прикрепления к рукояти в общем отличаются от зарубинецких находок с Чаплинского городища, хотя и имеют с ними много общего[224]. Однако больше черт сходства прослеживается с позднейшими древнерусскими формами кос-горбуш[225]. В то же время нам кажется, что их следует считать именно серпами, так как вышеописанный обломок косы-горбуши с Колочинского городища был гораздо массивнее и шире.

Заключение.

Приведенные материалы говорят о двух основных этапах развития городища. Первый — зарубинецкий, когда была начата насыпь вала 1 и было вырыто много ям на площадке созданного городища (рис. 5). Возможно, в этот период на площадке городища располагались легкие наземные жилища типа известного по раскопкам Чаплинского городища[226]. Единичные находки керамики и других вещей милоградской культуры не могут служить свидетельством создания укрепления в эпоху раннего железа (рис. 20, 8; 25, 6). Находки на Милоградском городище в одной углубленной в землю постройке зарубинецких культурных остатков, хорошо датированных фибулами, вместе с вещами милоградских форм объясняют подобное сочетание материалов на площадке Колочинского городища[227].

Весь комплекс находок на городище Колочин I позволяет сделать некоторые нижеизложенные выводы.

Зарубинецкий период в жизни городища не был продолжительным. Он закончился какой-то катастрофой, след которой хранят остатки пожарища в первой насыпи вала 1.

Второй период — основной, о чем говорит мощность культурных остатков, относящихся к середине I тысячелетия н. э., — также не был периодом затишья. В эти времена были усилены укрепления городища валом 2 с напольной стороны и насыпан вал вокруг площадки (рис. 5; 12, 1). На валах возвышались мощные деревянные конструкции (рис. 11). Для того чтобы из-за них выглянуть, надо было взойти на специальные деревянные мостки типа «заборол» Киевской Руси[228]. Из предосторожности оба входа на городище были расположены над крутыми обрывами берега, с западной и восточной сторон городища. До окончательного разгрома городища оно два раза подвергалось нападению. Его укрепления дважды горели, судя по углистым остаткам в разрезе вала 1. В период создания или возобновления мощных укреплений был сильно поврежден культурный слой зарубинецкого времени, так как землю для подсыпки валов брали с середины площадки городища. Видимо, именно потому средняя часть городища углублена и там почти нет культурного слоя (рис. 4, 1). Основные находки были сделаны по краям площадки (рис. 21). Масса сосудов, стоявших под навесами мостков, хранила запасы пищи и питья, предназначенные на случай осады. Иногда в раздавленных сосудах, найденных по краям городища в слое пожарища, сохранялись остатки обгорелого проса и чечевицы. Здесь же на краю городища в квадрате 307 был спрятан клад из четырех серпов, присыпанный землей с углистыми остатками.

Трудным остается вопрос об абсолютной датировке Колочина I. Основная часть немногочисленных вещевых находок определяется нами как зарубинецкая (глиняные пряслица, бусы, почти все бронзовые и некоторые железные изделия) (рис. 24, 1, 2, 4-10; 25, 8, 9, 11). Лишь характерный керамический комплекс и часть изделий из железа, как, например, обломок наконечника копья (рис. 25, 1), орудия рыбной ловли (рис. 25, 2, 3, 10; 26, 12, 13) и сельского хозяйства (рис. 27), — вот тот материал, по которому можно судить об основном периоде существования городища. Удивительно замкнутый образ жизни, который вело в это время население, занимавшееся примитивным земледелием и рыбной ловлей, не позволяет привлечь для сравнения хорошо датированные материалы южных и западноевропейских культур. Все изделия середины I тысячелетия н. э. изготовлены на месте и сопоставление инвентаря возможно только с предметами, принадлежащими той же культурной среде, которые, как известно, датированы подчас еще недостаточно точно. Во всяком случае, простые непрофилированные формы горшков первого типа и железный наконечник копья находят аналогии среди материалов середины I тысячелетия н. э. Железные серпы из клада по форме соответствуют серпам VII в. н. э.[229] Весь комплекс находок подтверждает существование городища в VI–VII вв. н. э.[230]

Окончательный и последний разгром городища произошел где-то в конце VII–VIII в. н. э. По-видимому, победителям принадлежал засевший в земле на площадке городища железный наконечник дротика-сулицы или арбалетной стрелы с плоским острием треугольной формы, с двумя шипами и перевитой у острия длинной втулкой (рис. 26, 11). На некоторое время осаждавшие городище завоеватели даже поселились западнее его, где было найдено жилище этого времени, обложенное деревом и отапливавшееся печью-каменкой (землянка 2), с характерным керамическим комплексом. Постройка возникла на месте древнего селища середины I тысячелетия н. э., следом которого являются многочисленные хозяйственные и столбовые ямы и слегка углубленная в землю жилая постройка (землянка 1). Кстати заметим, что территория западнее городища, где найдены оба вышеупомянутых жилища, использовалась в еще более раннее — зарубинецкое время. По-прежнему остаются загадкой находимые на пашне отдельные кальцинированные косточки, так как раскопами, траншеями и шурфами могильника зарубинецкого времени здесь обнаружить не удалось. Материалы зарубинецкой поры существенно отличаются от комплекса вещей середины I тысячелетия н. э. Как невозможно смешать металлический инвентарь и бусы, так прекрасно различается и керамика обоих периодов. Примесь шамота и дресвы и лощеная поверхность сосудов зарубинецкого времени, формы горшков с отогнутым украшенным пальцевыми вдавлениями или насечками венчиком, угловатые миски не находят никаких параллелей в керамике середины I тысячелетия н. э. (рис. 22, 1–7).

Посуда позднейшего времени, видимо принесенная чуждыми, разорившими городище племенами, также резко отличается своими особенностями от обоих типов горшков середины I тысячелетия н. э., изготовленных из грубой глины с примесью дресвы (рис. 15, 1, 3, 5; 17; 20, 1–5). В заполнении постройки 2 (землянка 2) и возле нее были найдены плечистые горшки и сковородки. Горшки украшены по венчику и по плечикам характерной роменско-боршевской гусеничной орнаментацией или треугольниками, наколотыми на плечиках горшка и восходящими к юхновской системе орнаментации (рис. 15, 4, 6, 7; 20, 6, 7). Примесь шамота в керамике из постройки 2 (землянка 2) совершенно чужда посуде населения, использовавшего колочинскую крепость-городище в середине I тысячелетия н. э.

Такое несходство в формах, орнаментации и тесте керамики зарубинецкого времени середины I тысячелетия н. э. и роменско-боршевской культуры заставляет усомниться в возможности считать эти памятники генетически между собою связанными. Нередко исследователями строятся типологические ряды, якобы отражающие плавное эволюционное развитие славянских племен и их культуры. От наиболее древних зарубинецких форм керамики и даже более древних раннежелезного