Читать книгу "Войско грозного царя. Том 1 - Владимир Алексеевич Волков"

зверством». Однако новинка прижилась на Руси, и вскоре московские мастера начали лить «огненные пищали» для стрельбы точно такими же ядрами. В то же время необходимо признать ошибочным упоминание некоторыми отечественными исследователями случаев использования русскими артиллеристами в годы Ливонской войны «зажигательных бомб».[535]

Мастерство пушкарей требовало постоянных упраженений не только в военное время, но и в мирные годы. Необходимый уровень боеготовности, несомненно, проверялся. Сохранилось детальное описание артиллерийского смотра, произошедшего в окрестностях Москвы в годы правления Ивана Васильевича, сделанное английским купцом и дипломатом Энтони Дженкинсоном, наблюдавшим учение стрельцов и артиллеристов в 1557 году, во время пребывания в нашей стране.

Смотр состоялся 12 декабря («в самую глухую зимнюю пору») за пределами Москвы. Для артиллерийского испытания заранее изготовили два огромных сруба, толщиною в 30 футов (ок. 10 м), полностью засыпанных землей. Перед ними установили белые мишени, облегчавшие пушкарям наведение орудий на цель. В стороне на возвышенном месте оборудовали наблюдательную позицию, откуда за стрельбами наблюдал царь и его окружение.

На смотр доставили все находившиеся в Москве пушки и пищали, установленные в один ряд соответственно размерам – начиная с малокалиберных и кончая «великими» орудиями, стреляющими ядрами весом в пуд и более. Перед началом смотра был дан залп «греческим огнем» (по предположению Н. Е. Бранденбурга – зажигательными снарядами), а затем начали поочередно обстреливать срубы, начиная с небольших орудий и кончая большими пушками. Было сделано три очереди и к концу последней обе цели оказались полностью уничтоженными.

Обнаруженные Н. Е. Бранденбургом свидетельства позволяют утверждать, что артиллерийские смотры проводились вплоть до 1673 года.

Смотр пушкарей в середине XVI века.

Ручное огнестрельное и холодное оружие

История русского ручного огнестрельного оружия начинается еще в конце последней четверти XV века. К середине следующего XVI столетия оно получило широкое распространение в пехоте и в довольно широко использовалось в коннице. Ряд отечественных историков (С. К. Богоявленский и П. П. Епифанов) усомнился в справедливости утверждений, что русская конница XVI века имела «исключительно холодное оружие», что «все достижения в личном вооружении воинов, в особенности введение огнестрельного оружия, шло мимо нее», что таким оружием она стала пользоваться лишь XVII столетии.[536] Многие факты свидетельствуют об обратном. Ручницами, самопалами, а затем и пистолетами и карабинами, были вооружены не только конные стрельцы и казаки, но и многие помещики, их боевые холопы.

Сохранились бесспорные сведения об отрядах конных пищальников, выставлявшихся городами для участия в походах на Казанское ханство. Из 2000 пищальников, предоставленных в 1545 году Великим Новгородом, половина должна была служить в конном строю. По-видимому, на конях выступили в поход московские стрельцы, принявшие участие в сражении на Судьбищах 3–4 июля 1555 года, так как они были включены в состав рати И. В. Шереметева и Л. А. Салтыкова, предназначенной для действий в степи и состоявшей из конных полков.[537] Всего через три года после смерти Ивана IV, в 1587 году, на помощь осажденной татарами Крапивне выступили уже 5 тыс. «вогненова бою стрелцов на конях», входившие в состав армии И. В. Годунова, И. Л. Салтыкова и А. Я. Измайлова.

По сравнению с первыми ручницами калибр русских пищалей в XVI веке уменьшился до 12,4–15 мм, а иногда и 11–13 мм.[538] На ружьях устанавливались прицелы, как правило, в виде щитка с небольшой прорезью, однако существовали варианты в виде двух щитков, установленных на расстоянии 1 дюйма (25,4 мм) друг от друга, в виде четырехгранной трубки и т. п.[539]

Первоначально пороховой заряд воспламеняли раскаленным железным прутом, затем – пропитанной селитрой деревянной палочкой и только потом – с помощью фитиля, пропитанного селитрой и медленно тлевшего.[540] Зажженный фитиль укрывали от противника и от сырости в специальных «фитильных трубках», изготовляемых из тонкой жести или железа, с небольшими отверстиями для притока воздуха. Порох для заряда и затравки держали в костяных или деревянных «порошницах», сделанных из большого рога. В XVI веке у стрелков появилось специальное снаряжение в виде перевязи (портупеи), называвшейся «банделерой» и носившейся надетой через левое плечо. К ней подвешивались 11 деревянных или жестяных «берендеек» с помещенными в них пороховыми зарядами. Для предохранения от сырости деревянные берендейки обтягивались кожей, выкрашенной в красный или черный цвет. На банделере также крепились рог с порохом и сумка для фитиля, пуль, пыжей, затравочника и прочих принадлежностей. В походе и перед боем вокруг банделерного ремня часто оборачивался запасной фитиль. Лучшими портупеями считались те, у которых ремни были прострочены. Такие банделеры назывались «московскими».[541] На специальном креплении к плечевому ремню подвешивалось стальное огниво. Банделеры часто упоминаются в документах того времени в качестве необходимого стрелецкого, а затем и солдатского снаряжения. Использовавшийся для ружейной стрельбы порох – «зелье» – первоначально представлял собой пороховую мякоть, состоявшую из смешанных в равной пропорции селитры (на Руси называлась «ямчуг»), серы и древесного угля. Позднее опытным путем было обнаружено улучшение качества этого взрывчатого вещества в случае увеличения в его составе доли селитры и уменьшения долей серы и угля.[542]

Усовершенствованным видом фитильного ружья стала ручная пищаль (самопал), снабженная фитильным замком и спуском «жагрой», представлявшим собой несложный механизм в виде рычага, на верхнем конце которого крепился фитиль, зажигавшийся перед стрельбой. Круглый кованый ствол такого ружья пропускали через прорезь ложи или прикрепляли к цевью ложи хвостовым шурупом и шпильками; на казённой части справа приваривали полку с крышкой для затравочного пороха. На ложе устанавливался замок, верхняя часть которого с закрепленным в небольшом зажиме тлеющим фитилём опускалась при нажатии на находящуюся под прикладом длинную Г-образную «жагру» и воспламеняла пороховую затравку на полке ружья.[543] Впоследствии появились более сложные модификации фитильного замка, в которых использовались пластинчатые пружины, а затем кнопочный спуск, облегчавший производство выстрела.[544] Однако такое устройство имело существенный недостаток – в сложных условиях боя фитили гасли от сырости и ветра, замок часто давал осечки, ночью огонь тлеющего фитиля демаскировал стрелка. Кроме того, фитильный замок был опасен в обращении. Тем не менее, из-за относительной дешевизны он использовался в России даже в XVII веке. Длинными пищалями с фитильными замками были вооружены русская стрелецкая пехота и городовые казаки. Интересное описание стрелецких ружей конца XVI столетия сделал Джайлс Флетчер. Он отметил, что «ствол их самопала не такой как у [европейского] солдатского ружья, но гладкий и прямой (несколько похожий на ствол охотничьего ружья); отделка ложа очень груба и неискусна, а