Читать книгу "Мой адрес - Советский Союз! Том третий - Геннадий Борисович Марченко"

ждать тебя сюрприз». Почему сюрприз? Потому что в моей голове сначала созрела идея выступить с яркой, но не совсем приятной для того же Титкова речью, а когда он попросил дать ему текст на согласование, я моментально решил, что дам, но только первую, вводную часть, стандартно расхваливающую гений Ильича и верных помощников партии — комсомольцев. И пусть попробуют меня стащить с трибуны… Тем более моя речь не будет содержать в себе никаких антисоветских лозунгов. Всего лишь пройдёмся по формализму.

22 апреля в актовом зале института собрался весь цвет УПИ. На заднике сцены висит здоровенный портрет Ленина, с прищуром поглядывающего на собравшихся в зале и на затылки тех, кто засел в президиуме. Здесь по правую руку от Заостровских через одного расположился назначенный в прошлом году нашим деканом Борис Алексеевич Панченко. В следующем году оставит пост — его сменит Лоншаков — и станет заведующим кафедрой радиопередающих устройств. Умный мужик, за годы работы напишет более 200 научных работ. Также в президиуме помимо деканов сидели секретари партийной и комсомольской организаций института.

Меня как гордость института усадили в первом ряду, по центру. Мне предстояло выступать четвёртым, после ректора, секретаря партийной организации УПИ и Титкова. И собственно говоря, последним, так как затем президиум с трибуной убирались, и сцена переходила во власть студентов, приготовивших концертные номера тематической направленности.

На трибуну первым ведущие вечера — ими были Вадик и студентка 5-го курса, чью фамилию я не помнил — пригласили Заостровского. Фёдор Петрович вышел на сцену без очков, для солидности откашлялся, потискал в пальцах бумажку с речью, заглянул в неё, близоруко сощурившись. Дальше последовала довольно банальная речь минут на пять, из той же оперы, что я показал вчера Титкову.

Пока слушал остальных выступающих, даже носом клевать начал. Но тут наконец объявили меня. Пока поднимался и шёл по сцене, Вадим не без удовольствия перечислил мои достижения, особенно отметив, в какой группе учусь. Я же, заняв место за трибуной, оглядел зал, улыбнувшись про себя восхищённым взглядам студенток, каждая из которых, видимо, мечтала, чтобы я бросил свою Полину и выбрал именно её в качестве единственной и любимой. А что, я молод, даже по-своему красив, талантлив, успешен, хорошо зарабатываю… Не жених, а находка! Но извините, девочки, поезд уже ушёл.

— Уважаемые товарищи педагоги и студенты! Сегодня всё прогрессивное человечество отмечает 102-ю годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина — величайшего гения, основателя первого в мире социалистического государства, — начал я заготовленную речь, скользя взглядом по лицам в зале. — Ленин — один из самых великих людей нашей планеты, его знают миллиарды. Владимир Ильич происходил из состоятельной семьи, и мог без усилий наслаждаться прелестями жизни. Но он всего себя отдал тяжёлой, опасной борьбе за освобождение от эксплуатации угнетённых всего мира, за счастливую жизнь простого трудового народа.

Я сделал паузу, после чего последовали немного вялые аплодисменты, покосился на Титкова, который кивнул мне с одобряющей улыбкой. Ну, сейчас тебе, брат, будет не до улыбок.

— Предыдущие ораторы также отдали должное гению вождя мирового пролетариата. Однако сегодня я хотел бы поговорить ещё и о комсомоле. На III съезде Коммунистического союза молодёжи, который проходил 2-10 октября 1920 года, выступил Владимир Ильич Ленин с речью «Задачи союзов молодёжи», ставшей основным документом идеологической работы с молодёжью в Советском Союзе. Перечитывая текст этой речи, я был поражён тем, насколько верным оказалось его предвидение тех опасностей, которые таит формализации работы по коммунистическому воспитанию молодёжи. Ленин бесконечно прав в том, что усвоить коммунизм не на уровне заученных положений, а как основу жизненных ценностей и ориентиров, можно лишь в том случае, если ты относишься к предлагаемому материалу о нём критически; ты должен не верить тем или иным положениям, а убедиться в их истинности. А как на деле?

Титков сидел с округлившимися глазами и гримасничал, пытаясь как бы сказать: «Что ты несёшь, скотина?!». Ничего, Лёша, это только начало.

— Изучая в школе математику, мы «не верили» готовым формулам и теоремам, а учились их выводить и доказывать. Именно так мы в старших классах изучали литературу: от нас требовали не изложение написанного в учебнике, а своего мнения, причём аргументированного материалом произведения. Но когда дело касалось изучения общественных дисциплин, то подход был совсем иным. В школе, правда, мы к критическому восприятию изучаемого материала, по молодости лет, и не стремились. А вот в вузе не раз доводилось сталкиваться с тем, что критическое отношение к предлагаемым учебниками истинам, деликатно говоря, не поощрялось. Единственное исключение составляет истмат, который у нас ведёт старый коммунист Семён Борисович Ковалёв, явно познавший истинность марксизма не по заученным формулам. Он вообще предпочитает объяснять материал и задавать нам вопросы по сути, а не «по программе».

Сидевший в первом ряду Ковалёв смущённо заёрзал, внезапно оказавшись в центре всеобщего внимания. Но я снова переключил интерес зала на себя.

— И, увы, чем дальше — тем хуже наши учебные заведения выполняют требование Владимира Ильича, сказавшего: «Наша школа должна давать молодёжи… умение вырабатывать самим коммунистические взгляды». Что же касается именно комсомола… «Союз коммунистической молодежи должен быть ударной группой», — говорил Ленин. Но уже во второй половине 60-х годов ВЛКСМ перестал быть «ударной группой», в него стали принимать всех подряд. Не знаю, задают такой процент комсомольцев среди старшеклассников «сверху» или это «соцсоревнование», но факт тот, что, например, в моей школе в Асбесте к десятому классу среди почти полусотни выпускников только двое не были комсомольцами. Принимают лентяев и разгильдяев, принимают ребят с далеко не безупречным поведением, не говоря уже о молодых людях с обывательским сознанием, которые к интересам общего дела совершенно равнодушны. Разумеется, я не намерен абсолютизировать. В комсомоле были и есть по-настоящему идейные ребята, но общую тенденцию уже определяют не они. Неудивительно, что даже на праздничные демонстрации «мобилизовывать» комсомольцев-студентов обычно приходится деканату, поскольку спрос тоже с него. Скажем, на доске объявлений УПИ в главном корпусе накануне прошлого 7 ноября было вывешено такое «коммунистическое воззвание»: «Студенты, которые без уважительной причины не явятся на демонстрацию, будут сняты со стипендии на три месяца».

По залу пронёсся одобрительный гул. Студенты помнили это объявление, и я помню, как мы его обсуждали. А вот педагогический состав пребывал в растерянности, ректор, кидая на меня косые взгляды, о чём-то шептался с секретарём партийной организации института. Но Остапа уже несло.

— Владимир Ильич в своей речи «Задачи союзов молодёжи» говорил об опасностях, которые «проявляют себя, как только задача учиться коммунизму