Читать книгу "Ловушка для княгини - Татьяна Луковская"

— Что там происходит? — крикнула Елена вниз одному из пробегавших по двору воев.

— Бьемся, матушка, — с поклоном отозвался тот и побежал дальше.

И снова звон, крики, стоны, ржание…

В оконце опять замелькали всадники, вои Давыда выталкивали ратных Ростислава на лед, движение пошло в обратную сторону. Силен Давыд, и захваченный врасплох, сумел собраться. В распахнутые ворота вбежало несколько лошадей без всадников. Перелом битвы? «Неужели проигрываем?!» Хотелось на стену лезть от беспомощности. Настасья, рискуя, подошла ближе к оконцу, но мать с силой дернула ее за плечо, отстраняя:

— Куда, дурная! Здесь стой!

Еще одна взмыленная лошадь без седока влетела в град, за ней два воя втащили крепко раненого. А на льду бой уже шел на середине реки. Ростислав, не останавливаясь, работал мечом, отбиваясь от троих… Троих!!! Самого Давыда не было видно, может он и в битве не участвует, стоит в сторонке со свежими силами, еще не вступившими в рукопашную? Сколько у него людей? Всех ли видели? Если есть еще скрытая дружина, тогда дело совсем дрянь.

Настасья опять невольно подалась к окну. Из-за поворота Чернавы выезжали люди. Ратные, хорошо просматривались ощетинившиеся копья и сверкали шишаки. Новые силы? Подмога Давыду?! Надо предупредить Ростислава, он может оказаться в ловушке. Настасья буквально влипла в бойницу, набрала в грудь морозного воздуха и… Знакомый корзень у переднего всадника… Корзень! «Отец! Это же отец!!!»

— Отец!!! — заорала она, срывая голос. — Отец едет!!! Отец!

Смертоносное жало стрелы пролетело у самого плеча и вонзилось в бревенчатую стену. Настасья, охнув, отпрянула, но с лица уже было не стереть улыбку.

— Батюшка едет, — прошептала она матери.

— Что ж ты себя не бережешь? — сокрушенно покачала головой Елена, она уж и сама наполненными влагой очами следила за вываливающейся из-за поворота дружиной мужа и особенно за всадником в ярком аксамитовом корзене, том, что княгиня Чернореченская вышивала собственной рукой. Как не узнать?!

Димитрий вернулся!

И вот уж вои Давыда бегут, сломя голову. Наконец Настасья увидела и самого дядьку-иуду. Нарядно облаченный, что на праздник, тот, проскакав вдоль кромки реки, что-то надрывно прокричал и махнул отступление. Две дружины против одной, да без изготовки — дело проигранное, это он сразу оценил, не тратя напрасно силы.

«Волки» уходили в леса, на этот раз угроза миновала…

— Где же Всеволод?! — нетерпеливо подлетела Настасья к отцу, расталкивая толпу.

— В град свой заехал, глянуть — что да как, и за вами в Бежск собирался, — успокоил ее отец. — Кто ж знал, что ты здесь уже? — улыбнулся он.

— Что же вы так долго не ехали? — это уже Елена, не скрывая безбрежного счастья, подплыла к супружнику.

Торопливо поклонилась мужу, соблюдая на людях положенные приличия, но не сдержалась и чмокнула его в поросшую жесткой бородой щеку.

— Как отпустили, так и поехали, — проворчал Димитрий, краснея как мальчишка.

Дальше при народе они уж говорить не стали. Димитрий поклонился на все четыре стороны, благодаря людей за стойкость, велел вынести мешки с житом на гостинцы.

Радостно отбивали победу колокола, мужички таскали раненых и убитых. Все были возбуждены, не отойдя от хмеля битвы.

Уже в теплой горнице, потрапезничав, Настасья снова пристала к отцу с расспросами:

— А за Карпаты вы с погаными не ходили?

— Нет, собирались, держали нас подле, думали выступать, да что-то там не заладилось. Так и пустили, — Димитрий убрал русые кудри со лба, расслабленно откидываясь на лавке. — Вот и к вам поспели.

— А Всеволод… — Настасья запнулась, — Всеволод из Дмитрова вести получал, от посадника Домогоста гонцы приезжали?

— Не было никого, кроме людей Ростислава, они-то нам и поведали, что ты с княжичем и княжной в Бежск сбежала от замятни[1]. Всеволод злился, что помочь не может, домой рвался, я его еле сдержал. Опасно было так-то, своевольно, уйти.

«Не было никого? — задумалась Настасья. — А куда же люди Домогоста делись? Сгинули, убили их, перехватив по дороге. Других объяснений нет. Значит и грамотица та, страшная, от Всеволода — подделка».

— А Ермила, боярин мужа, как в Дмитров попал, его Всеволод отпустил? — Настасье надо было соединить все ниточки.

— Лис этот? — хмыкнул Димитрий. — Крепко больным сказался, прям помирал, кровью кашлял. Всеволод его и пустил, правда следить за ним своих людей приставил. Да только кости их обглоданные мы давеча на пути нашли, собаки с нами были, почуяли, мы по драным одежам и опознали покойников. Так вот, — князь Чернореченский внимательно посмотрел на дочь. — Теперь уж муж твой знает, кто ему друг, а кто враг. Сам должен со своими людьми разобраться.

— Я завтра поутру вместе с Растиславом тоже в Бежск поеду, — засуетилась Настасья, — на встречу мужу, быстрее увидимся. Возьмешь меня, братец? — перегнулась она к Бежскому князю.

— Поедем, чего ж не взять? — улыбнулся Ростислав.

— Нет, — это встала из-за стола Елена, — никуда ты не поедешь.

Настасья изумленно уставилась на мать.

— Но там же Всеволод! — горячо возразила она.

— Вот пусть этот Всеволод сам за женой сюда и явится да домой в град свой у всех на глазах заберет, — мрачно произнесла Елена, переглядываясь со своим князем. — Довольно с тебя унижений. Наша дочь обузой никому не будет. Мы ему самое дорогое отдали, а он нос воротил.

— Но у нас же потом… — робко попыталась переубедить мать Настасья.

— Вот пусть и докажет, что ты ему жена.

— Он гордец, может сам и не явиться, — скорее себе, чем родителям и брату, призналась Настасья.

— Стало быть к лучшему. Другого тебе мужа сыщем, не хуже, — отрезала мать, показывая всем видом, что молить ее бесполезно.

Елена могла быть железной, Настасье оставалось лишь смириться. Если бы молодая жена была уверена в чувствах супружника, то проявила бы не меньшее упрямство, чем мать, босой бы к любимому побежала, никто бы и остановить не сумел, но в том-то и дело, что в глубине души Настасья с матушкой была согласна. Это пугало, жгло изнутри и вызывало отчаянье. Приедет ли?

Глава XXXIV. Любенький

Дни потянулись тревожной, унылой чередой: один, второй, третий. Сколько времени нужно, чтобы обернуться сначала от Дмитрова к Бежску, а потом уж к Черноречью? Больше седмицы. Да еще в Дмитрове могли задержать, вороги все ж кругом, мог и не сразу выехать, а в Бежске детей собрать, а если Иваша захворал? Настасья бродила тенью по родному терему, погруженная в себя. Мать, как могла, пыталась ее отвлечь, то усаживая рядом с собой за вышивкой, приправляя работу шутками и местными сплетнями, то затягивая песню, то балуя дочь пирогами да медовыми коврижками. Все напрасно. Настасью тянуло на крепостную стену, была б ее воля, она бы не слезала с городни, высматривая закатную дорогу.