Читать книгу "Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - Сара Уильямс Голдхаген"

Таким образом, в дизайне паттерн должен дополняться сложностью. Возьмем, например, один паттерн, обычно применяемый в строительной среде, – простое повторение, как в сетках или классических колоннадах. В небольших масштабах, как в крошечном храме Афины Ники на афинском Акрополе, простое чередование света и тени в ионической колоннаде чудесно смотрится. Но на здании Казначейства США в Вашингтоне, округ Колумбия, чередование простых паттернов, которые, кажется, повторяются бесконечно, становится скучным и даже просто утомительным. Это происходит потому, что человеку необходима когнитивная стимуляция почти так же, как кислород.

Помимо паттернов, таким образом, людям в строительной среде нужна передышка от паттернов. Иначе говоря, людям нужна в строительной среде упорядоченная сложность – структурообразующий принцип, происходящий от органических форм. Строительные среды, демонстрирующие упорядоченную сложность, предлагают стимулирующие ландшафты, в которые мы можем возвращаться снова и снова, зная, что они повысят ценность каждого момента и всей жизни. Упорядоченная сложность как общий принцип дает огромный простор для творчества и потому, что включает широкий диапазон подходов к проектированию, и потому, что привносит в композицию широкий диапазон элементов, в том числе объемы, пространственные последовательности и виды, материалы, акустические, термические, тактильные и другие свойства, и то, как построенный объект соотносится с положением в мире природы. Композиции, демонстрирующие упорядоченную сложность, дают многообразие впечатлений. Некоторые выступают как арена безмятежности, позволяя нашему разуму свободно блуждать, восстанавливая истощенные ресурсы внимания и другие внутренние свойства. Другие подталкивают нас к активному разрешению проблем, оттачивая наши когнитивные способности. И неторопливый осмотр, и активное решение проблем – это способы когнитивной стимуляции, в которых люди нуждаются и которые ищут каждый день. Самая примитивная форма упорядоченной сложности – это образование блоков пространственных объемов в соответствии либо со структурными возможностями строительных материалов, либо с различными обстановками действия внутри здания, либо и с тем и с другим. Одно может совпадать с другим, и в этом случае визуальное или объемное блокирование быстро указывает как на структурную и функциональную организацию объекта, так и на его замысел, и чтобы понять его значение, мы немедленно обращаемся к нашей схеме «категории – это вместилища», которая помогает нам определить обстановки действия, находящиеся в его объемах – кухня здесь, спальни там, и т. д. Блокирование часто можно наблюдать в древней архитектуре, как, например, в храме Хатшепсут и на Акрополе, когда доступные технологии и материалы ограничивали размеры пространства. Время от времени его можно увидеть в современных проектах, например, в доме Шнабеля в Лос-Анджелесе, спроектированном Фрэнком Гери, где гостиная, кухня и спальная зона находятся в отдельных вместилищах.

Из-за нашей когнитивной потребности и в порядке, и в сложности наиболее удачные паттерны – те, где отчетливая тема обрастает вариациями, как в музыкальном произведении. В большом фасаде-портике гарвардского Ганд-холла голая колоннада в классическом стиле состоит из двух рядов колонн, расположенных на разных расстояниях друг от друга. Это само по себе задает сложный ритм, в который окна-стены вносят контрапунктную вариацию. Композиция «тема с вариациями» сходным образом организует и неклассический дизайн, как, например, в небольшой библиотеке, спроектированной Дэвидом Аджайе. Структурно и функционально районная библиотека Фрэнсиса А. Грегори в Вашингтоне, округ Колумбия, – общественная библиотека, построенная на весьма ограниченный бюджет, – не более, чем большой прямоугольный ангар с внешними стенами, оформленными в виде простой диагонально-решетчатой конструкции, или диагрида (diamond-shaped grid). Этот исходный диагрид Аджайе усложняется тремя способами. Он изменяет форму окон на разных фасадах, «оттягивая» решетку то в одну сторону, то в другую. В некоторых местах окна становятся квадратами, поставленными на угол; в других они превращаются в удлиненные ромбы. Он также «сшивает» диагридный фасад здания в лоскутное одеяло окрестностей, отраженных в зеркальных поверхностях, которые меняются вместе с погодой. А внутри здания эти плоские сияющие ромбы превращаются в трехмерные уютные закутки, которые частично перекрываются, становясь полками, а иногда даже нишами, в которых можно примоститься. Простая конструкция, поверхности библиотеки им. Френсиса А. Грегори, материалы, обертка, в которую упаковано ударное воздействие на восприятие, поэтически иллюстрируют, как даже в проектах с относительно скромными бюджетами особенности поверхностей – текстура, материалы, цвета – и конструктивные детали могут быть творчески обыграны для создания глубокого эмоционального и когнитивного впечатления.

Термин «упорядоченная сложность» может вызвать в воображении пышно украшенные скульптурные поверхности, однако просто соединенные по определенной схеме рамы могут создать пленительные места в любом масштабе, только лишь оркеструя поверхности в привлекательные вариации. В решетчатом блоке штаб-квартиры GSW по проекту архитектурного бюро Sauerbruch Hutton в Берлине листовое стекло окон вставлено в обычные прямоугольные металлические рамы, при этом вариации оттенков тонированных стекол – оранжевых, бежевых, розовых и розово-красных – выделяют это правительственное офисное здание на фоне его окружения и позволяют офисным работникам определять по цвету часть экстерьера, соответствующую занимаемому ими месту внутри, что обостряет у них чувство места.

В крошечной православной церкви Святого Николая в Спрингдейле, Арканзас, Марлон Блэкуэлл использовал связанные с поверхностями особенности, чтобы превратить ничем не примечательный трехпролетный гараж с алюминиевой обшивкой в жемчужину религиозного культа. Работая в рамках строгих бюджетных ограничений, Блэкуэлл решил сохранить общую форму гаража и его обшивку из рифленых металлических панелей. Затем он нарушил ритм повторяющихся вертикальных борозд, добавив выступающий навес над входной дверью и асимметрично разместив врезки на правом и левом углах и над входом в здание. Он также предусмотрел выкопанную по периметру здания неглубокую траншею, заполненную небольшими, размером в кулак, черными камнями, тем самым выделив эту постройку: на расстоянии кажется, что она слегка приподнята над землей.

Искусное использование света оживляет проход внутрь. В специально надстроенной башне сквозь витражное стекло крестовидного окна красный свет струится на стены, окрашенные в насыщенный красный цвет, и белые; на противоположной от этого входа стороне окрашенная в нарциссно-желтый цвет бетонная лестничная клетка ликует, подсвеченная золотистым. Пульсирующие отсветы этих проходных пространств падают на белую алтарную часть, в то время как гораздо более спокойный дневной свет омывает ее восточную стену. Неглубокий свод – Блэкуэлл сделал его из старой спутниковой тарелки – отмечает центр помещения. Перед алтарем на металлических лесах установлены иконы святых, а в центре – «Спас в силах» – Христос с поднятыми руками, благословляющий всех входящих. Библиотека Френсиса Грегори и церковь Св. Николая помогают понять, как упорядоченная сложность может преобразить даже небольшие, очень скромные здания в визуально и эмоционально значимые места. Как инструмент дизайна упорядоченная сложность вместе с тем более гибка, поскольку дизайнеры могут изменять доминирующий паттерн проекта невизуальными средствами. Церковь Св. Николая являет собой пример и в этом отношении. Экстерьер этого здания настолько банален и характерен для американского ландшафта, что и беглого взгляда достаточно, чтобы вызвать у нас каскад ассоциаций – гараж. Сборный. Убогий. Холодный. Однако это красивое здание с чистыми линиями, тщательно выполненными конструктивными деталями, осознанно спланированными и организованными пространственными последовательностями и поверхностями насыщенного цвета. Эмоциональный отклик на это здание объясняется не только буквальными вариациями паттернов его поверхностей, но и тем, как качество его исполнения и детали разбивают наши начальные предположения о том, какого рода обстановку действия должно вмещать это здание. Блэкуэлл вносит сложность в этот стандартный объект путем «остранения»: неожиданно нечто знакомое оказывается странным и поэтому захватывает наше воображение.