Читать книгу "Миражи советского. Очерки современного кино - Антон Долин"

Тему преемственности поколений и наследия сталинской эры в отечественном кино открыл Тенгиз Абуладзе своим «Покаянием». Юношу Торнике, который отважился вырыть труп деда-изувера и предать его поруганию, там играл Мераб Нинидзе, позже эмигрировавший в Европу, снимавшийся в «Лунном папе» и «оскароносном» «Нигде в Африке». Выбор этого актера на главную роль в «Бумажном солдате» вряд ли случаен: Герман-младший, как и Торнике когда-то, тщится разрушить мир насилья до основанья. Сталинский лагерь, которого чудом избежал герой «Хрусталёва», здесь оборачивается декорацией страшноватого анекдота — зоной а-ля Тарковский, в которой охранники отстреливают… не политзаключенных, а ставших ненужными сторожевых собак. Жена врача приехала из спокойной Москвы в казахские степи, ищет гулящего супруга и случайно вместо засекреченного космодрома попадает за колючую проволоку, в расколдованное, обращенное в руины царство Кащея. Минутное содрогание — и путь продолжается, ведет ее в бесконтрольные пространства несбыточных надежд, где синхронно разыграются две трагикомедии.

Одна — бытовая: супруга и любовница делят интеллигента, которому не хватает смелости совершить выбор, да и вообще голова болит не о том («Взлетит? Не взлетит?»). Вторая — космическая: два пилота с трудом крутят педали допотопных велосипедов, едва двигаясь по степному бездорожью, один из них выкрикивает позже вошедшее в легенды «Поехали!». Событие века всё-таки состоится, зритель в курсе. Потому и «Восток» взмывает к небу на периферии, как далекая шутиха, пока главное, забытое Историей, вершится всё в той же степи. Под гром всесоюзного триумфа тихо догорает очередной бумажный солдатик. Тернии преодолены лишь частично, звезды достигнуты — но ненадолго. Вновь Земля в иллюминаторе: наступает пора для посиделок и шашлыков, осенних марафонов, полетов во сне и наяву с их цитатами из Чехова и Окуджавой под гитару. Параллель пронзительно прозрачна: несуразные надежды 1990-х, обернувшиеся скорбным прагматизмом 2000-х. Космос не как предчувствие, а как смутное послевкусие; смутное, но продолжительное. Такое бывает только в настоящем кино, которое серьезные режиссеры снимают не о других, а о себе самих.

Самая чеховская из современных российских актрис Чулпан Хаматова сыграла здесь лучшую свою кинороль, наконец вылупившись из амплуа вечной девочки и вступив вместе со своим сверстником Германом в новую, взрослую фазу С ними в эту фазу вступает, пожалуй, весь наш кинематограф, уже овладевший богатым (и до недавнего времени забытым) языком лучшего советского кино и наконец способный сказать на этом языке что-то самостоятельное.

В течение года вышли два фильма, поразительно похожие друг на друга. Возникла даже ситуация конкуренции: за одним стояли лоббисты с Первого канала, за другим — с ВГТРК, символично победил Первый и «Время первых», зато «Салют-7» получил лучшую критику и более внушительные сборы. У одного за время съемок поменялся режиссер; другой стал первым коммерческим прорывом Клима Шипенко, два года спустя прославившегося сразу двумя нестандартными хитами — уже о современной России: «Текст» и «Холоп». Эта маленькая статья намеренно выстроена в форме сравнительной таблицы: драматургия контекста здесь не менее интересна, чем сами картины.

Пять отличий

«Салют-7» Клима Шипенко (2017), «Время первых» Дмитрия Киселёва (2017)

«Салют-7» режиссера Клима Шипенко снимался одновременно с «Временем первых» Дмитрия Киселёва. Невзирая на разницу в полгода между двумя премьерами, от сравнений уйти невозможно. Обе картины явно претендуют на звание «российской „Гравитации“». Обе основаны на реальных событиях, действие обеих разворачивается в советское время. Сюжет обеих — приключения двух наших космонавтов, которым необходимо решить сложную задачу. Жизни героев в каждом случае подвергаются опасности. За них переживают на Земле в Центре управления полетами — а жены и дети героев сидят, глотая слезы, у телефонов и телевизоров, где рассказывают лишь часть правды. Однако между ними есть и принципиальная разница. Точнее, их пять.

I. Эпоха

«Время первых» — это середина 1960-х, когда в самом деле всё случалось впервые: первый человек в космосе, первый человек в открытом космосе, первый человек на Луне… Впрочем, в фильме пафос первооткрывательства (в чем именно была научная необходимость подвига Алексея Леонова, вышедшего в открытый космос, зрителям не объясняли) сменялся гонкой с соперником — Штатами. В космосе герой картины выполнял указания партии и правительства и первый рапорт по радио передавал лично Брежневу.

«Салют-7» показывает страну и мир двадцать лет спустя. Авария на станции «Салют-7» кажется зловещей параллелью с грядущим распадом СССР, которую подстроили не авторы сценария, но сама история. Мотивация у персонажей тоже другая. Они летят в космос не для того, чтобы победить в каком-то виртуальном состязании, а чтобы исправить неполадки. Настрой деловой, житейский, не героический.

II. Патриотизм

Во «Времени первых» оба космонавта и их вдохновитель Сергей Королев были готовы пожертвовать всем ради престижа родины. В духе «Повести о настоящем человеке» они совершали невозможное ради выполнения невероятной задачи.

В «Салюте-7» герои далеки от безупречности. Они противоречат начальству, ругаются друг с другом, пьют запрещенную в космосе водку и носят идиотские вязаные шапочки, которые спасают их в решающий момент. На подвиг их толкает, скорее, молодецкая удаль и чисто русская любовь к свершению чего-то немыслимого «на слабо». Родина меж тем готова избавиться от них, сбив станцию ракетой (лишь чудом удается избежать такого исхода).

III. Реализм

«Время первых» основано на реальных событиях, Алексей Леонов выступил консультантом и продюсером картины. Евгений Миронов играл именно Леонова, а Константин Хабенский — его напарника Павла Беляева. Точность в деталях отмечали все наблюдатели, особенно ученые.

«Салют-7» куда больше похож на фантастическое кино. Его пролог — прямая аллюзия на «Гравитацию»; в финале этого пролога лицо героя Владимира Вдовиченкова заливает неземной свет — и потом он сообщает врачу, что увидел ангелов. Это недвусмысленная заявка на отказ от прямолинейного реализма. Мужественный Вдовиченков играет вымышленного командира экипажа Владимира Фёдорова (а не прототипа — Владимира Джанибекова), Павел Деревянко — фактурного и трогательного Виктора Алёхина (а не реального Виктора Савиных). Возможно, это развязало руки технической команде при съемках космических сцен — впечатляющих и небывалых. Оператором этих эпизодов был Сергей Астахов, снимавший лучшие фильмы Алексея Балабанова.

IV. Юмор

«Время первых» — фильм, полный героического пафоса. Герои «Салюта-7» даже в трагических ситуациях не перестают шутить. Монументальная аллюзия на ключевую сцену «Армагеддона» Майла Бэя (помните, как космонавт Андропов там устранял неполадку на космическом корабле?) и включение в саундтрек песен «Землян» и Аллы Пугачёвой — тоже своеобразные шутки. В конечном счете перед нами не столько историческое, сколько развлекательное жанровое кино, правда, зависшее между жанрами космического триллера и производственного (кино)романа.