Читать книгу "И весь мир в придачу - Татьяна Устинова"

– Подождите, ребята, – сказал он растерянно и потер лоб, – подождите меня здесь!

И выскочил за дверь. Дети – все трое – проводили его встревоженными взглядами.

Он решительно не помнил, в каком номере живет приятель, скатился с лестницы и в холле увидел Павлика, сына Олега, который, забравшись с ногами в кресло, играл на его мобильнике в какую-то игру.

Он вдохнул, выдохнул, подошел и вынул у Павлика из рук телефон, который сотрясался и визжал. На экране ехали какие-то машины и падали камни.

– Чужое брать нехорошо, – сказал он Павлику сердито. – Разве можно?

– Я хоцу доигать, – сообщил мальчик и потянулся за телефоном, в котором все продолжало ехать и падать, но уже без Павликова участия.

– Зачем ты взял мой телефон?!

Павлик удивился. Вопрос, по его мнению, был глупым.

– Стобы поигать! Зацем зе есе?

– Тебя папа послал карточку мне отдать, а ты телефон утащил! Ты же взрослый мальчик!

Взрослый мальчик кивнул, соглашаясь.

– Папа сказал, сто надо быть само… сама… стоятельным! Стоятельным, вот каким!..

– Иди к папе и передай ему от меня привет, – сказал он сердито, – мы все из-за тебя перессорились!

Телефон взвыл, хрюкнул, все машины разлетелись в разные стороны. Павлик вытягивал шею, чтобы посмотреть.

Тут, словно раздумав играть дальше, мобильник перестал завывать и сотрясаться и зазвонил нормальным, привычным, цивилизованным звонком.

Он глянул на экранчик, вдохнул, выдохнул и нажал кнопку:

– Да.

– Привет.

– Привет.

Если она сейчас спросит: «Ну как вы там?», значит, конец всему, глупо загадал он. Больше ничего и никогда не будет. В конце концов, сколько можно мучиться?!

И в отпуск они первый раз в жизни решили не ехать вместе. И Новый год первый раз в жизни они будут встречать… не дома. И мысли, трусливые и дурацкие, о том, что, если просто тихо сидеть, не высовываться, не паниковать, может быть, все и обойдется, – тоже в первый раз в жизни.

Она сказала – нам нужно отдохнуть друг от друга, и он согласился. Куда же деваться, надо соглашаться, даже если весь мир, огромный и прекрасный, вот-вот рухнет тебе на голову и разлетится в разные стороны, как в игре, ради которой самостоятельный Павлик утянул его телефон!..

Мишка обо всем догадывался, тревожно спал и смотрел вопросительно, но не задавал никаких вопросов – боялся. И Саша, кажется, догадывалась тоже. Только Тим был по-прежнему бодр и весел, единственный из всех.

Если она сейчас спросит: «Ну как вы там?» – и засмеется незнакомым русалочьим смехом – они все так смеются, когда лгут! – или попросит позвать к телефону Мишу или Сашу, значит, больше никогда и ничего, это точно.

Когда они уезжали из дома и глупо стояли у дверей, не зная, как и для чего надо прощаться, она обещала позвонить.

«Я тебе позвоню, – сказала она и отвела глаза. – Ты телефон не выключай!»

Он его и не выключал. Он его почти потерял.

– Дим, – сказала в трубке жена, – я купила билет. Я завтра к вам прилечу. Можно?..

Он даже не сразу сообразил, о чем она спрашивает.

– Дим, ты меня слышишь?

– Да.

– Это какая-то глупость. Что вы уехали без меня.

– Ты сказала, что тебе нужно от нас отдохнуть.

– Ну, я уже отдохнула.

– Быстро.

– Что? Я плохо слышу! У тебя там какой-то шум!

– Прилетай скорей! – закричал он, и Павлик из кресла посмотрел на него с изумлением. – Мы тебя ждем! Мы закажем ужин с вином! Хочешь ужин с вином?

– Я хочу тебя! – крикнула она в ответ. – И отпуск! И чтобы все стало как всегда, Дима! У нас же все хорошо!

– У нас все хорошо, – согласился он и вытер мокрый лоб. – Самое главное, что ты позвонила.

– Я загадала, – призналась она. – Если ты не возьмешь трубку или выключишь телефон, значит, все пропало и ты меня совсем не ждешь.

– Я жду.

– Я знаю. До завтра.

Какое прекрасное, замечательное, упоительное слово – завтра! Так просто, так понятно и еще так долго!..

Он нажал кнопку отбоя и посмотрел на Павлика, который все вытягивал шею.

– Ты чуть было мне всю жизнь не испортил, приятель, – сказал он и поцеловал Павлика в золотистую макушку. – Брать чужие телефоны нехорошо. Иногда опасно для жизни, понимаешь?

– Там иглушка холошая такая!..

– Хочешь, я тебе его подарю? – Он подкинул телефон, поймал и сунул в Павликовы ладошки, подставленные ковшиком. – Играй на здоровье!..

Вот так история

Очень долго она промаялась в аэропорту, не понимая, что произошло и почему ее никто не встречает. Сто раз могла уехать на такси, но не уезжала, все стояла и названивала – зачем, если все равно никто не отвечает?..

Все было оговорено заранее – рейс, место, человек с табличкой.

«Не забудьте, на табличке будет написано название отеля и ваше имя. Вас доставят прямо на место. Ни о чем не волнуйтесь!..»

Она ничего не забыла, но ее никто не встречал!.. И телефоны не отвечали, как будто конец света наступил, и мобильной связи больше не существует. И вообще никакой связи не существует!..

– Фройляйн?

Она оглянулась. Какой-то аэропортовский служащий смотрел на нее участливо. Видимо, заметил, что она давно стоит, уставившись в стену и не отнимая от уха телефон.

Она взглянула и отвернулась.

Я все понимаю, но сейчас мне не до тебя. Ну, правда, не до тебя. Я не знаю, что мне делать. Здесь, во Франкфурте, меня должны ждать, встречать, книжная выставка сегодня открылась, и у меня завтра выступление на стенде, а я никак не могу уехать. Кажется, весь мир уже уехал и улетел по своим делам, а я все стою со своим мобильным телефоном, судорожно прижатым к уху, все звоню и звоню, и никто мне не отвечает!

Она заправила за ухо волосы, которые мешали и лезли в глаза. Всем хорошо известно, что у каждой женщины есть свой собственный пунктик помешательства, и у нее это были волосы – она ухаживала за ними изо всех сил. То ей казалось, что они утратили «блеск и жизненную силу», и тогда она покупала специальные средства для «блеска и жизненной силы», то вдруг мерещилось, что они как-то несанкционированно выпадают, и она кидалась принимать витамины. Витамины везли специально из Германии. Почему-то она всегда считала, что в Германии самые лучшие средства для ухода за волосами!..

Ее волосы безропотно все сносили и на самом деле были хороши – недаром давешний служащий принял ее за «фройляйн», хотя какая такая «фройляйн» в сорок-то лет?!