Читать книгу "Грешница - Ольга Дашкова"

— Ты трахаешь меня в туалете, унижая и наказывая при этом, да, я поняла, за что. Ты являешься ко мне в дом и снова трахаешь, а после просто уходишь. Сейчас ты обнимаешь меня, при этом объявив о помолвке. Ты, вообще, считаешь это нормальным? Ян, ты вообще нормальный? Я стала для тебя порочной, лживой, тебя не было почти год. Зачем же ты пришел ко мне? К такой испорченной и неверной? Господи, как же я устала.

— При чем здесь мой отец?

Это единственное, что Ян хочет знать, все остальное, что сказала Кира, полный бред, ему надо так много сказать, но сейчас не место и не время для этого. Не сейчас, когда она все равно не услышит. Он на самом деле полный кретин и придурок, если целый год пытался забыть, но так и не забыл. Он на самом деле виноват, что ушел, болезненное самолюбие взяло верх.

— Послушай, я виноват, очень виноват…

— Нет, ничего не хочу слушать и слышать. Все кончено, Ян, уже давно все кончено. Тому, что было между нами, даже не стоило начинаться. Мы все сделали свой выбор, пусть горький, но он был осознанный. Нам, правда, не судьба быть вместе, я уже не говорю о разнице в возрасте. Мы разные.

Ком слез стоял в горле, вот они уже готовы были покатиться по щекам, но Кира держалась, прощаясь уже навсегда со своей любовью, она ее уже оплакала, теперь надо только отпустить.

Поднимает голову, смотрит в звездное небо.

— Ты все сказала? Может быть, ты выслушаешь теперь меня?

— Нет, я не хочу тебя слушать.

— Но придется, — так уверенно и строго.

— Все в порядке?

Широкоплечий охранник переводит вопросительный взгляд от девушки к парню.

— Да, вы не могли бы проводить меня в зал?

— Конечно, пойдемте.

Ян лишь провожает Киру тяжелым взглядом, сегодняшний вечер еще не закончен, но для него он уже чистый ад.



Глава 38

— Мне кто-нибудь, блядь, ответит, что здесь происходит? Что за сраный спектакль здесь разыгран? В котором мне отведена чуть ли не главная роль, но только я один ничего об этом не знаю!

В небольшом кабинете загородного комплекса «Раздолье», именно там, где проходил торжественный банкет по случаю слияния двух компаний, Ян готов был разнести все вокруг. Но это уже не поможет.

— Ян, ну что ты так переживаешь?

— Закрой рот, тебя никто не спрашивает!

Арина поджала губы, обняла себя за плечи, отвернулась к окну, еле сдерживая слезы.

— Прекрати орать на мою дочь и вести себя, как капризный мальчишка! — Виктор Николаевич Новак подошел к дочери, приобнял, погладив по волосам.

Да, Новак прав, Арина ни в чем не виновата, Ян прекрасно знает, кто главный кукловод и режиссер этого спектакля, а еще человеческих судеб. Кому так доставляет удовольствие быть всесильным, думая, что он — Всевышний.

— Никакой свадьбы не будет! Никогда не будет! Я приехал лишь помочь со слиянием компаний, дальше можете делать все, что хотите, хоть сами переженитесь ради повышения престижности и цены акций.

Ян говорил строго, смотря отцу в глаза, а самому скорее хотелось уйти, найти Киру, объяснить все, попросить прощения за все, за то, что повел себя, как трус, что испугался своих же чувств, которые шли вразрез его дурацким принципам.

— Я не понимаю, сын, а что изменилось?

— А ничего и не менялось, ты, как был чудовищем, так и остался. Что ты пообещал этой девушке и ее отцу? — Ян махнул в сторону окна. — Что вместе с компанией они получат меня? Я, сука, что-то не пойму, с какого хуя ты решил распоряжаться моей жизнью? Тебе было мало моего детства или жизни моей матери?

— С того, что я твой отец!

Кельман повысил голос, взгляд изменился, они смотрели друг на друга, как заклятые враги, казалось, что сейчас под их ногами начнет гореть земля. И в этом огне сгорят все вокруг.

— Это ни о чем не говорит!

— Потому, что я твой отец, и я знаю, как для тебя лучше!

— Знаешь, как лучше? Ты в этом так уверен? По-твоему, было лучше давать ребенку видеть мать два раза в год? Было лучше не говорить ему о ее болезни и даже похоронить без его присутствия? Лучше постоянно контролировать, следить и подсовывать нужных девок?

— Ян!

— Извини, Арина, ты такая же пешка в этой игре, как и я. Но я устал, хватит! У меня даже язык не поворачивается назвать тебя отцом, потому что ты им никогда не был. Отцы так не поступают.

Ян думал, что если он не уйдет, то ударит этого пожилого человека, который по какому-то странному стечению обстоятельств является его биологическим отцом.

— Снова встретил эту бабу и начал думать членом, а не головой? Твоя жизнь расписана и определена. Она тебе не пара, как ты не можешь понять этого?

Ян напрягся, сжал кулаки, медленно подошел к отцу, который, поднявшись с места, уверенно и холодно смотрел на сына.

— Повтори еще раз, что ты сказал?

— Мне и повторять не надо, ты же все понял, ты же умный мальчик, только иногда делаешь всякую хуйню. Тебя жизнь ничему не учит, как и ее. Об тебя можно вытереть ноги, а ты все равно приползешь обратно, как побитый пес, к ней под юбку.

— Повтори, что ты сейчас сказал?

В помещении повисла тишина, даже Арина перестала всхлипывать, смотря на развернувшуюся странную сцену между отцом и сыном Кельманами.

— А я ведь этой бабе много чего предлагал: деньги, статус, открыть свою фирму, даже свое покровительство. Но она оказалась даже умнее, чем ты, все сделала правильно и бесплатно. Даже не жалко, что выкидыш был, не хватало еще, чтоб моих внуков рожала какая-то сука.

— Сука, что ты такое говоришь?! — Ян схватил мужчину за грудки, сильно встряхнул, всматриваясь в его бесцветные глаза. — Что ты ей сказал? Говори! Что? Ты? Ей? Сказал? Какой выкидыш? Говори!

— А ты так ничего и не знал, — Кельман хрипел, но смотрел так мерзко, в глазах — ни капли сожаления.

Ян тряс отца, перед глазами стояла красная пелена, пальцы на груди сжималась все сильнее, где-то далеко он слышал голоса, но не разбирал ни слова. Сознание накрывало яростью и невыносимой болью.

— Ян, прекрати! Ян! Остановись! Ян!

Арина кричала, пытаясь оттащить Яна, дергая того за пиджак, Виктор Николаевич сам пытался разнять мужчин, хотя Кельман совсем не сопротивлялся. Нужно было скорее оттащить от него.

— Арина, позови охрану, нам не справиться. Арина, слышишь меня? Охрану, там, за дверью.

— Говори, сука, что ты ей сказал, что ты сделал? Говори!

Еще немного, Ян отпускает ткань рубашки отца, сжимает кулак, готовясь нанести удар. Лицо Кельмана искажается в страшной гримасе, рот перекашивается, он бледнеет, губы синеют, мужчина начинает оседать на пол. Ян замирает лишь на миг, но в это время его оттаскивают, наконец, в сторону. Он видит, как отец падает на колени, а потом на левый бок, прижав ладонь, сжатую в кулак, к сердцу.