Читать книгу "Добровольная жертва - Наталья Метелева"

Щеки женщины вспыхнули:

– Не забывайся, мальчик!

– Извини, госпожа. В конце концов, он меня пощадил. Теперь вот ломаю голову – зачем. И только один ответ нахожу: этот вариант будущего он тоже просчитал. Не один же я такой умный, – невесело Рассмеялся магистр.

– Значит, твой план провалился?

– Посмотрим. Думаю, Владыка понял, что опоздал, и решил не сильно вмешиваться. Я, правда, принял меры, чтобы до утра нас не выследили, но… Будь я натхом, я бы не верил ни в какие предосторожности при игре с судьбой. Все они недостаточны. Не понимаю, как мог он надеяться на благополучный исход замысла Лиги? На что рассчитывал?

– На себя, конечно. Он же – натх!

– Но не бог!

– Дик…

Он сердито вскинул голову:

– Хотя бы ты не называй меня так! Надоело!

– Хорошо, Дункан. Я пришла поблагодарить тебя, а не ссориться.

– За что? – пожал он плечами. – Я возвращаю долг. Ты спасла нас с братом. Как он, кстати?

Женщина вздохнула. Протянула руки к огню.

– Ты бы поговорил с ним как единокровный брат. Меня он не слушает. Опять бражничает с кем-то из Братчины под предлогом исследования традиций проявленных рас. Собирает магические предания русалок. Думаю, Дика надо будет выручать, хотя девочки поклялись мне не обижать его.

– А вампирш ему не хватило? – тихо рассмеялся магистр.

– Что ты, только раззадорило. Ты же знаешь, с тех пор, как ты подменил его в замке Аболан, мальчик помешался на мифологиях. А теперь, когда дело дошло до практического познания, его и за уши не оттащишь от какой-нибудь эльфийки.

– Вот и хорошо. Я просил Братчину, чтобы проявленные не отпускали Дика далеко от себя. Иначе твоя Лига давно бы добралась до него.

– Так это благодаря тебе мальчик погряз в разврате? – возмутилась дама.

Дункан пожал плечами:

– Не я выбирал методы, которыми его удерживает Братчина. Даже не намекал.

– Но просчитал!

– А тут и просчитывать нечего было, – ухмыльнулся магистр.

Она осуждающе глянула на него, коснулась двухцветного камня на руке.

– Не устаю удивляться, какие вы разные. Два брата, два Дика…

– Я не Дик! – зашипел Дункан, с яростью ломая ветку и швыряя обломки в костер. И тут же испуганно обернулся на застонавшую во сне девушку.

Дама осторожно погладила ее. Тень, внимательно слушавшая разговор людей, улеглась рядом со спящей. Девушка уткнулась в мохнатую лапу, как в подушку, улыбнулась. Тень сопела и чуть не мурлыкала от удовольствия.

– Не сердись, – вздохнула госпожа Аболан. – Ты – гений перевоплощений, даже я не могу привыкнуть. А Рона никогда тебя не узнает. Но каково тебе самому? Теперь, когда она тебя ненавидит?

– Это не имеет значения.

Он сгорбился, его неподвижные зрачки смотрели сквозь языки огня.

– Имеет! – Она схватила его за руки. – У меня отняли всех, Дук. А ты… ты же мне как сын. Ты и Рона – все, что у меня осталось. Я приняла твой план ее спасения. Но я не могу принять такой цены. Еще не поздно остановиться. Ты еще не отдал себя Твари!

Магистр осторожно отвел ее ладони.

– Десять лет назад наш договор вступил в силу.

– Боги… – прошептала она, отстраняясь. – Что же ты наделал, малыш! Зачем?

– Так было надо. Тебе ли удивляться, госпожа? Вспомни, на что пошел Владыка ради тебя – он изменил кровное естество, стал человеком. И у вас, вопреки всем запретам природы, родилась вполне здоровая дочь. С некоторыми пифическими изъянами правда… Разве его любовь того не стоила?

Но госпожа Аболан не слушала, оглушенная ужасом:

– Разве можно сравнивать?! Он сделал это, чтобы мы были вместе. А ты… Ты отдал себя Твари!

– Да. Я все рассчитал. Это был наилучший вариант будущего.

– Рассчитал? Ты… чудовище, Дук! Для кого – наилучшее будущее? Для нигов? – Вдруг она застыла с поднятой ко рту ладонью, поняла, наконец, правду, которую не хотела осознавать. – Ты – Детка!

– Нет. Все не так примитивно, как представляется маленькому человеческому разуму.

– Какая же тьма в твоей душе, мальчик мой! – Слезы стояли в ее глазах. – Ты уже говоришь, как ниг. А если Тварь нарушит…

– Ты не знаешь нигов. Олна не способна нарушить такой договор, она скорее пожрет сама себя! – Он засмеялся, расправил крылатые плечи и откинулся в траву, заложив руки за голову. Взгляд его устремился в мерцающее небо.

Густая тень, охранявшая сон девушки, в недоумении покосилась на него непроницаемым глазом: этот глупец потерял все, что имел и мог иметь, отказался от своего мира и счастья в мире и вместо любви наградой ему стала ненависть. И вот пожалуйста – радуется, как щенок. Непостижимы эти люди!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

НЕЛЮДЬ

ГЛАВА 1

Ну сколько можно поэту писать для неразумных соловьев инструкцию по пробуждению юных дев: что «на заре ее будить» ни в коем случае не надо! На заре «она», которая я, – спит! И так, что слаще не бывает! И может прихлопнуть разбудившего ее свистуна подушкой. Я потянулась за подушкой, но пальцы цапнули клок травы. С какой это стати моя постель поросла душистыми луговыми сорняками? Неужели дядюшка Кирон случайно капнул животворным пойлом и на ложе? А дубовые ножки ложа стали за ночь вон теми раскидистыми кронами? Я сладко зевнула, еще сонными глазами любуясь вызолоченными утренним солнышком верхушками мощных ветвистых красавцев. Дивный сон, – снова смежила я ресницы, закутываясь от утренней свежести поплотнее в покрывало, – поющая дубрава. Но тут в щебет вмешался неуверенный гул только что проснувшегося шмеля, который плюхнулся мне прямо на макушку и решил Доспать там собственный сон. Я вскочила, замахав руками, и тут же мне стало не до шмеля.

Моего ложа не было вместе со стенами. Сумрачно-серых стен не было вместе с башней. И города Гарса тоже не было вместе с крепостью, в которой я так сладко, хотя и не по своей воле, засыпала на полу в чужой комнате.

Вокруг на самом деле была дубрава, разнеженная, позевывающая раскрывающимися цветами, поблескивающая росинками и сдувающая легкую туманную дрему со своего великолепного чела. Давно я не просыпалась так изумительно.

Соловей не утихал. И находился где-то совсем близко, за густым кустом бузины. Я его обогнула, и навстречу мне фыркнула желтогривая кудрявая морда. Соловей сразу умолк. Я вспомнила. Развернулась и поковыляла куда глаза глядят. Нога все еще болела, но ходить я уже могла самостоятельно, без швабры. Спасибо тебе, дядюшка Кирон. Как в воду глядел. Живую. А глаза мои тут же уткнулись в полуобнаженную фигуру с саженными плечами, сидевшую поодаль в траве, скрестив ноги, и наблюдавшую за моими передвижениями с невозмутимым спокойствием.