Читать книгу "Всегда Ты - Мария Летова"

То, что они видят его, мне тоже неприятно.

Это кусочек нашей жизни, который никого не касается.



Сраная Королева Марина пристраивается возле разделочной зоны, сложив руки на груди. Лилия Благова ставит на неё свою сумку, чем вызывает в моей душе бурю негодования. Ведь мы там готовим!

Останавливаюсь на входе, наблюдая за тем, как они удобно устраиваются в…нашем доме.

— Проходи, не стесняйся… — любезно предлагает Лилия. — Мы ненадолго…

Молча прохожу мимо неё, чтобы закрыть балконную дверь. Это просто для того, чтобы дать понять — мне не требуется её разрешение, чтобы передвигаться здесь.

В последнее время, у меня прибавилось уверенности.

В тот день, когда я впервые увидела её, я волновалась и боялась, потому что она Пашина мать. Я, как и любой наивный человек, видела в том обеде стереотипное знакомство с родителями. Попытка установить контакт. Но, больше мне это не нужно. Паша не настаивает на нашем с ней общении, за что я ему ужасно благодарна.

Оборачиваюсь и складываю руки на груди, переминаясь с ноги на ногу. Они все смотрят на меня и это очень нервирует. Я по-прежнему молчу, две мои предыдущие попытки заговорить были проигнорированы, третьего шанса я не дам.

— Послушай, не будем ходить вокруг да около… — начинает она, сложив руки в замок в районе талии. — Я понимаю, что для такой девочки как ты, знакомство с Пашей — это счастливый билет, но ты ему не ровня. Он космополит, владеет тремя языками, его дед был членом ЦК КПСС, а бабушка доктором наук. У нас очень элитный круг общения, тебе в нём будет просто не комфортно, с твоим образованием и…акцентом…

Мои щёки обдаёт жаром. Нужно быть очень уверенным в себе человеком, чтобы оспорить это утверждение.

— У меня прекрасное образование… — тихо говорю я, глядя ей в глаза.

Сейчас она не только меня оскорбила, но и Михаила Семёновича, а это для меня святое.

Марины прыскает от смеха, и я перевожу на неё глаза.

Мои щёки просто горят, как и мои уши.

Единственное слово, которое вертится у меня на языке для неё — сука. Света когда-то предупреждала меня о том, что в московской богеме снобизм достигает эпических масштабов. Да, мой ВУЗ довольно скромный, но кто сказал, что в МГМО дают лучшее образование? Там, где учатся вот такие Марины, которые кладут свои дипломы на полку, семь лет бессовестно занимая чьё-то чужое место!

— У меня прекрасное образование, — повторяю твёрже, глядя на Марину. Её ухмылка придаёт мне злости, поэтому я продолжаю. — Я бы объяснила почему, но сейчас важнее, — перевожу глаза на Лилию. — Что Вы поставили свою сумку на наш разделочный стол, а мы там готовим. Это неприлично по любым меркам, поэтому прошу убрать её оттуда.

Мать Паши выгибает брови и не двигается с места.

В этот момент я понимаю, что больше ни секунды своей жизни не потрачу на них. И ни единого слова.

Опускаю руки по швам, и иду к выходу. Лера Батутина стоит на моём пути и уходить не собирается. Я просто в шоке от такого давления. Морального и практически физического.

Они окружили меня со всех сторон.

Вторглись в зону моего комфорта!

Их предводительница схватила меня за локоть, когда я прохожу мимо, от чего я просто опешила, глядя на неё распахнутыми глазами!

— Послушай, дорогуша! — холодно цедит она, заглядывая в мои глаза. — Ты от нас ни копейки не получишь. Будешь хлопать своими глазами перед Пашей, а передо мной не нужно. Уедешь в свою Рязань, как и приехала, поняла? А если детей родишь и их тоже не увидишь.

В моей груди поднимается просто сумасшедший протест.

От того, что она прировняла моего замечательного, любимого, невыносимого, страстного и нежного Грубияна к…ЧЕМОДАНУ С ДЕНЬГАМИ! От того, что посмела коснуться своим змеиным языком наших Хромосомок-Дальтоников!

Возможно, вы назовёте меня дурой, но я верю ему. Верю в то, что он никогда не отнял бы у меня наших детей, если бы они у нас вдруг появились. Ведь нет?

В душе поселяется страх.

Вспоминаю все те ужасные истории, которые рассказывают у Малахова.

Она видит эту вспышку в моих глазах и её глаза в ответ победоносно сверкают.

Устыдившись самой себе, я встряхиваюсь. Мой Благов никогда бы так не поступил. Для этого нужно иметь в душе гниль. Нам с ним нечего делить. Если мы расстанемся, мне ничего от него не надо. Я никогда ничего не возьму для себя. У меня есть работа. Я смогу о себе позаботиться.

— КАтёнок! — раздаётся на всю квартиру крик Егора. — Я готов уже!..

Лилия Павловна явно не ожидала этого вторжения. Я вижу, как нервно она поправила свой шарф, выпустив мою руку.

Егор буквально вваливается на кухню. В спортивных штанах, белой футболке и бейсболке с криком:

— Едем?!

Но, тут же замирает на пороге, мгновенно оценив ситуацию.

Меня, растерянную и взволнованную, окруженную тремя женщинами.

Киваю, но, прежде чем идти к нему, сообщаю его матери то, что, как я наивно полагала раньше, понимает любой здравомыслящий человек, то, что я уже говорила Паше однажды, и то, во что я искренне верю:



— Деньги не главное в жизни.

Отворачиваюсь и иду к Егору. Мне хочется ещё раз помыться.

Проходя мимо, бросаю ему:

— Жду тебя в машине…

Глава 30

— …и что ты ей ответила?.. — спрашивает Света шёпотом.

— Не то что должна была… — шепчу в ответ, подложив ладони под щёку.

— Определённо… — шипит подруга из темноты. — Нужно было ей сказать, чтобы шла она на…

— Тссс… — шикаю я.

Мы лежим на втором этаже Светиной дачи. Здесь две кровати и старый пузатый телек на подставке. Он, кстати, ещё рабочий. Даже огромная антена есть. Наши кровати находятся друг напротив друга, поэтому в свете луны вижу очертания её фигуры.

— Если бы там была я, они бы у меня получили по своим наглым мордам тухлыми яйцами, — продолжает кровожадничать Света.

— У нас нет тухлых… — улыбаюсь, натягивая на нос одеяло.

Открыто окно и в комнате свежо, зато так волшебно пахнет. Сосной и ночной свежестью, а кваканье лягушек — наш третий собеседник.

— Значит, просто яйцами, — снисходит она. — Ты…сильно расстроилась?

Задумываюсь на секунду, глядя в темноту.

— Нет… — отвечаю, наконец-то.

Я скорее разозлилась. На себя от того, что не смогла выгнать Пашину мать и её летучих обезьян из нашего с ним дома. Егор отдал мне ключи от квартиры, и мне стало стыдно.