Читать книгу "Бриллианты требуют жертв - Мария Жукова-Гладкова"

Спросила. Оказалась права. Сережа опять расхохотался.

– Значит, и ты, котенок, по этому же делу сидишь? Интересно, сколько еще народу к нам подселят? И почему женщину посадили отдельно?

– Я – француз, но женщина – это последнее, что я сейчас хочу! – крикнул второй истерично.

– Ты мало похож на француза, – заметил восточный.

– А ты меня в жизни видел? – завизжал Николя. – Ты меня при свете дня не узнаешь! Я всегда чисто выбрит и…

– Здесь свет вообще не зажигают? – поинтересовалась я, держа в руке фонарик, но пока не включая. Следовало беречь батарейки.

– Нет, мадемуазель, – ответил Николя. – И моя зажигалка больше не работает.

– Тогда откуда вы узнали, что я – женщина и что меня сюда поместили с вещами? И про труп – что это длинноногая длинноволосая блондинка? Тщательно ощупывали?

Мне пояснили, что при появлении банкира (слово сопровождалось эпитетами, которые я опускаю из цензурных соображений) в подземелье какой-то свет попадает. Да и хозяин должен же видеть, куда идет. Приходит с фонариком. В этом тусклом свете что-то можно различить.

– Он заходит раз в день? – уточнила я.

– Да, – подтвердил восточный мужчина. – Вчера заходил два. Тебя притащил. Сказал: вот вам женщина. Я просил тебя к нам поместить. А он сказал: вы еще спасибо мне должны сказать, что я ее отдельно сажаю. Не знаешь, почему?

Я пожала плечами, но этого жеста мои товарищи по несчастью, конечно, в темноте не видели, поэтому ответила, что не представляю.

– А про какую Татьяну вы говорили, мадемуазель? – поинтересовался Николя.

– Мою подругу. И я надеюсь, что она смогла выбраться из банкирского дома и скоро приведет подмогу. Сколько я была в отключке?

– Всю ночь и…

– Что?! – воскликнула я. – Так долго действие газа не длится!

– В тебя из баллончика пшикнули, да, котенок? – спросил восточный.

– Да, – подтвердила я.

– Значит, еще как-то добавил неверный.

Я прислушалась к своим ощущениям. Вообще-то я какая-то заторможенная. И до сих пор окончательно не проснулась. Значит, гад еще и снотворного вколол? Иначе я никак не могла объяснить, почему так долго проспала.

Внезапно справа от меня мелькнула какая-то вспышка. Как оказалось, Николя включал подсветку на часах.

– В Санкт-Петербурге без десяти одиннадцать. Утра, – сообщил Николя.

Мне стало плохо. Сегодня суббота. В холдинге меня не хватятся. Остается надеяться только на Татьяну.

– А когда банкир появляется? – спросила я. – В какое время?

– Обычно после работы. Часов в восемь вечера. Вчера позже приходил. Долго с нами беседовал. А потом опять вернулся – с тобой. Слушай, котенок, что у тебя еще есть в сумке?

Я первым делом разорвала упаковку на плитке шоколада, разделила ее по-братски на три части и протянула две трети сквозь прутья.

– Спасибо, мадемуазель, – сказал Николя с надрывом.

Сережа тоже меня поблагодарил. Признался, что вообще любит сладкое, как все непьющие мужики, а с голодухи так в особенности. Потом я услышала, как заработали у них челюсти. Наверное, ни тот, ни другой никогда в жизни с таким удовольствием не ели шоколад. Я сама съела маленький кусочек и запила «Фантой».

Теперь следовало включить фонарик и осмотреться. Хотя бы бегло. А потом уже думать об освобождении.

Я включила. Николя подавился. Восточный рявкнул:

– Предупреждать надо!

Потом замолк.

Вначале я обвела лучом место собственного заточения. Это была железная клетка.

Отсек мужчин находился в углу подземелья, и каменные стены составляли две его стороны. В дальнем углу, у стены, лежало тело девушки. Я внимательно пригляделась. Условия хранения влияют на сохранность трупа. Она, я бы сказала, превратилась в мумию. Нетленными остались только длинные светлые волосы. Кожа на лице стала какой-то желтой и натянулась.

– Как она умерла? – спросила я у мужчин.

– Понятия не имеем, – ответил восточный. – Не интересовались.

Тогда я рассмотрела их. Бегло. Да и они закрывали лица руками – яркий свет слепил. Перевела луч на замок, закрывающий дверцу клетки. Подошла к нему поближе. Ерунда. Справлюсь. Тем более придурок Глинских оставил мне косметичку. А там у меня есть пилочка для ногтей и маникюрные ножнички, которые вполне могут быть использованы для других, более важных целей. Отмычки остались у Татьяны.

Затем я направила луч фонарика дальше в подземелье, которое не было разделено клетками. Там стояло немало деревянных ящиков, обитых жестью, старинные сундуки – или, по крайней мере, мне они показались старинными. Далее ничего не просматривалось. Следовало выбраться из клетки и обойти сундуки.

Я выключила фонарик, чтобы зря не расходовать энергию. К сожалению, батарейки для диктофона в фонарик не подойдут. Может, мне потом запастись универсальным? Надо учесть на будущее. Я не сомневалась, что каким-то образом выберусь и из этой переделки. Раз выбиралась из всех предыдущих…

– Слушай, котенок, так что у тебя есть интересного в сумке? – опять спросил восточный. – Ты нам только про еду рассказала. Еда для нас сейчас, конечно, важнее всего, но…

– Больше всего вас сейчас должно интересовать, как выбраться на свободу, – заметила я. – Или вам и тут неплохо? Хотя, конечно… Вас же сегодня похоронили. То есть вчера.

– Кого похоронили, мадемуазель? – вклинился в беседу Николя. – Кто мог меня хоронить?! – опять завизжал он.

– Не вас, Николя. Господина Балаева. Я ведь не ошиблась?

Последовало молчание, во время которого я на ощупь извлекла из сумки косметичку, из косметички – пилочку с маникюрными ножницами и принялась за работу.

Поскольку товарищи по несчастью услышали какой-то скрежет, природу которого определить не смогли, то вместо ответа Балаев (а я считала, что это он: вчера насмотрелась его портретов на похоронах, да и почему бы ему тут не сидеть?) поинтересовался, чем я занята. Я пояснила.

– Мадемуазель, вы о нас не забудете? – прошептал Николя.

– Не забуду, – пообещала и подумала, что терпеть не могу истеричных мужиков, а этот, похоже, на грани срыва.

– А ты мне нравишься, котенок, – сообщил восточный. – Хоть я тебя никогда не видел. На Багамы свожу. Или одну отправлю, если поможешь выбраться. Посвети на личико, а?

– Если любите «дэвушек-бландынок», то не понравлюсь, ответила. – Я – брюнетка, правда, волосы отращиваю. Роста невысокого, худая.

– Ну, сейчас мне любая женщина подойдет, – заметил восточный человек Сережа.

– Если так, то освобождать не буду, – заметила я. – Вы лучше скажите, уважаемый Сережа: вы Балаев или нет? Или я ошиблась? Признаться, видела вас только на фото. В основном в траурной рамке.