Читать книгу "Желать невозможного - Екатерина Островская"

– …А потому надо решать быстро. К тому же я собираюсь в Москву, надо провести собрание акционеров и заседание правления.

Кристина узнала голос говорившего – Флярковский беседовал с кем-то.

– Необходимо избрать нового председателя, а то концерн без руководителя, – продолжал Илья Евсеевич.

– Но ведь назначить руководителя может только основной акционер, являющийся фактическим владельцем, а Борис, как известно…

Этот голос Кристина узнала наверняка: с главой концерна «Фармаком» беседовал Леонид Иванович.

– Если акционеры узнают правду…

Флярковский не дал ему договорить:

– А зачем им? Пусть миноритарные акционеры считают, что владелец концерна – я, а следовательно, назначение меня председателем правления в их понимании будет единственным законным решением. Зачем им знать содержание завещания?

– Но если судебного решения придется ждать долго? – спросил Леонид Иванович.

– Плевать: на судебные тяжбы времени уже нет!

Флярковский замолчал, а потом продолжил уже еле слышно:

– Мы решим вопрос по-другому. Ты сам знаешь как. Мне ли тебя учить!

– Сделаю, – после некоторой паузы ответил Леонид Иванович. – Но тот человек…

– Почему дверь открыта? – перебил собеседника Флярковский. – Затвори получше.

Кристина едва успела отпрыгнуть назад, готовая всем своим видом показать, что только что вошла на этаж.

Менжинский, перед тем как закрыть дверь, выглянул в холл и увидел медсестру с полиэтиленовыми пакетами в руках. Она улыбнулась ему.

– Ты куда собралась? – спросил он.

– В комнату Сони, она просила, чтобы я там жила.

– Комната Сони на третьем этаже, а это – второй. Цоколь за этаж не считается.

– Спасибо, – ответила Кристина и повернула к лестнице.

Менжинский вернулся к столу, и Илья Евсеевич спросил:

– Кто там был?

– Девушка из больницы. Кристина ее зовут. Она вряд ли могла что-либо слышать, а если и слышала, то не поняла. Симпатичная, но простушка.

– И все равно, проверь ее получше.

– Завтра по ее мобильнику посмотрю, с кем она связывалась в последние два дня.

Утром после завтрака Соню понесли в беседку. Кристина шла следом. В этот момент позвонила Настя – только Кристина, увидев, что к ней подходит Леонид Иванович, тут же прервала разговор.

– Хороший у тебя аппарат, – произнес Менжинский. – Дорогой, наверное. Дай посмотреть.

Он взял мобильник. Стал нажимать на кнопки, проверяя списки входящих и исходящих звонков.

– А ты что, совсем не звонишь никому? – удивился Леонид Иванович.

– Дорого звонить, я только входящие принимаю: мне экономить надо, – ответила Кристина, которой Васечкин строго-настрого приказал после каждого разговора уничтожать всю информацию о звонке.

– У тебя и входящих-то – кот наплакал. Неужели даже жених не звонит?

– А он у меня тоже экономный.

Вскоре из дома вышел Флярковский. Машину подогнали к крыльцу, но Илья Евсеевич зашел в беседку.

– Погуляй пока, – приказал он Кристине.

Она отошла и встала за альпийской горкой. Оттуда было хорошо видно, как Флярковский что-то говорил Соне, а та улыбалась. Потом Илья Евсеевич наклонился и поцеловал девушку. Вышел из беседки, и тут же к нему подъехал «Бентли». Флярковский посмотрел на Кристину и сел в машину.

А Соня помахала рукой новой подруге:

– Что ты там стоишь? Иди ко мне!

«Бентли» выскочил на трассу, и Флярковский, устраиваясь в кресле, сказал:

– Леня, ты прав – сестричка-то весьма и весьма. Я бы на твоем месте не терялся.

36

Иванов спешил домой, посмотрел в сторону своего подъезда и не увидел участкового Воропаева, который в последнее время часто тут стоял. Олег остановился, начал осматривать двор, искал Настю с детьми, но их тоже не было.

Мимо проходил молодой человек, который остановился и сказал:

– Если вы жену с детьми ищете, то я только что их видел в магазине.

– А вы знаете мою жену и детей? – удивился Олег.

– Незнаком, но часто наблюдаю, как вы гуляете все вместе. У вас очень красивая семья. На полотно проситесь. Смотрелись бы не хуже, чем семейный портрет у Ван Дейка. Помните?

Иванов вспомнил только то, что на верхних этажах дома находятся мастерские художников, и спросил:

– А вы занимаетесь живописью?

Молодой человек кивнул и сказал:

– Стараюсь.

Можно было, конечно, и не спрашивать. Молодой человек был небрит и походил на художника, хотя был трезвый и одет прилично. Мужчины познакомились.

– Если хотите, можете зайти ко мне как-нибудь, – пригласил Олега художник, – посмотрите работы.

Он показал на дверь парадного:

– Вот здесь, на самом верху, моя мастерская. С женой заходите… Кстати, вон она идет.

Иванов обернулся и увидел на другом конце двора Настю, ведущую за руки детей. Следом за ними шел старший лейтенант Воропаев, который нес полиэтиленовые пакеты с продуктами.

– И участковый с ними. Поразительно, какой заботливый милиционер!

– Вы с ним знакомы?

– Еще как! Год или два назад, когда у меня было туго с финансами и, соответственно, я имел задолженность по оплате аренды мастерской, он чуть ли не ежедневно приходил, требовал, чтобы я немедленно оплачивал долг и съезжал во избежание нехороших последствий. Но теперь даже здоровается со мной иногда.

– Наверное, потому, что ваше финансовое положение улучшилось?

– Не то слово. В прошлом году у меня состоялась первая персональная выставка в Питере, а потом и в Москве. Несколько работ купили. А потом Фонд Сальвадора Дали организовал мою выставку в Испании. Раскупили все, что я привез.

– Испанцы так любят русскую живопись? – удивился Иванов.

– Не сказал бы. Работ пять приобрели испанские коллекционеры, а остальные – русские, которые постоянно там проживают. Выставка проходила в Марбелье, а там русских очень много. Но больше всех моими работами заинтересовался не испанский русский, а некий крупный московский предприниматель, который взял десяток сразу. Сказал, что хотел бы украсить ими свою яхту. Конечно, мне не хотелось бы, чтобы мои полотна были на корабле – все-таки влажность большая в море и температурный режим трудно было бы выдерживать, но человек заплатил деньги и волен делать с картинами все, что захочет. Он мне, кстати, сделал заказ на картину на библейскую тему. Сюжет он сам придумал. Я пообещал, получил аванс, вернулся сюда, начал работу. Только зря – заказчика моего взорвали вместе с яхтой и моими картинами.