Читать книгу "Завгар - Александр Курзанцев"

Я больше не обедал один, позволяя себе лишь завтракать в одиночестве. При зрелом размышлении решил быть ближе к народу. Почему? А всё очень просто. Авторитет должен формироваться не только на страхе, но и на уважении.

Почему они изначально подчинились мне, когда я сходу стал ломать привычный им уклад в гареме? Я тоже задавался подобным вопросом. Вот так, безропотно, без попытки саботировать, демонстративно не выполнять мои требования. Что им мешало?

А затем понял, что изначально неправильно подхожу к вопросу. Ну с чего бы им начать сопротивляться? Менталитет-то у них совсем иной. Это я автоматом всех пытаюсь подгонять под человека моего мира. Но здесь-то мир другой, особенно в рамках дворянского рода, всё ещё нет-нет, но отдающего махровым средневековьем.

Я со своим воспитанием свободного общества, давно избавившегося от подобных пережитков прошлого, все эти родовые отношения воспринимал скорее как малозначащую условность, совершенно упуская из виду, что они-то, наложники эти, не жили, как я, в обществе равных прав и свобод. Парни привыкли подчиняться, делая это, может, и без удовольствия, но покорно.

А я… я после месяца среди них даже испытывал уверенность, что стою выше их хотя бы по морально-волевым качествам.

Поэтому когда я что-то командовал им, то даже тени сомнения не допускал, что они могут не послушаться. Тем более что, получив карт-бланш от боярыни, чувствовал себя здесь хозяином, и это ощущение передавалось и остальным.

Так вот, сейчас парни подчинялись мне больше из страха, чем из уважения. И знаете что? Это меня тоже раздражало. Я не хотел быть надсмотрщиком бессловесных рабов — я хотел быть начальником умных и инициативных подчинённых, которые бы уважали меня, но не боялись.

И поэтому я теперь обедал и ужинал с ними.

Когда все приём пищи окончили, я, промакнув рот салфеткой и бросив обобранную веточку обратно на опустевшее блюдо, произнёс:

— А теперь все дружно посуду на столик убрали и садитесь обратно, нужно кое-что обсудить.

Сам, подавая пример, встал и, сгребя стопкой тарелки, отнёс на специальный столик на колесиках, который потом слуги укатывали обратно на кухню. Раньше и со стола убирали они же, но я это дело прекратил, решив, что мои не переломятся сами сделать.

Когда звон грязной посуды затих и все снова расселись по местам, я, сцепив перед собой руки в замок, спросил, ни к кому, правда, конкретно не обращаясь:

– Ну что, как вам с девчонками по утрам бегать?

И тишина…

Я осмотрел скромно потупившихся парней, добавил:

– Это просто беседа. Считайте, что я такой же наложник, как и вы, так что не бойтесь и не стесняйтесь, — я взглянул на ближайшего ко мне. – Григорий, ну давай ты. Как тебе совместные пробежки?

– Тяжело, – со вздохом ответил кареглазый брюнет, чем-то похожий на Эштона Катчера.

— Физически? – уточнил я и получил утвердительный кивок. – А сами девушки как? Не обижали, не приставали?

– Нет. Алёна хорошая, – наложник неуверенно улыбнулся, – помогала, подсказывала.

– Ну и отлично! А ты, Матвей?

Вот так, дёргая то одного, то другого, я наконец смог их немного расшевелить, заставив делиться подробностями. А затем, когда от формата “вопрос-ответ” дискуссия отошла, превратившись в междусобойчик, я задал ещё один провокационный вопрос:

– Ну так что, ребят, страшные всё-таки девчонки или нет?

-- Не страшные. Красивые, – внезапно ответил, к моему удивлению, Джаспер, предпочитавший после последних событий со мной особо не контактировать.

– Я не про внешность, а про чувство страха. Прошло или всё так же боитесь их?

– Не боимся, – зашумели наложники.

– Ну вот. Значит, бегать с ними не страшно. А почему же тогда в постели их боитесь?

Оглядел притихший стол.

– Они там какие-то слишком агрессивные становятся, – в конце концов дал ответ Витольд, как раз один из тех, кто подбирался к тридцатилетнему юбилею.

– Конечно агрессивные, – согласился я с ним, – большинству секс перепадает раз в месяц, будешь тут кидаться, с голодухи-то.

– Вот это и пугает, – подытожил парень.

– Понятно. Что ж, этот страх мы тоже переборем.

Я поднялся, прошёл ко входу в гарем, к принесённому мною заранее большому, в человеческий рост, свёртку, и, с некоторым напряжением подняв его, притащил обратно, выкладывая под любопытными взглядами наложников на стол.

– Ну что, давайте знакомиться, – я развернул плотную упаковочную бумагу. – Это Маша, прошу любить и жаловать.

Приподнявшись со стульев, парни уставились на лежащий на столе голый женский манекен.

Вы бы знали, сколько трудов мне стоило его достать. Вот именно такой, анатомически правильный, и чтобы лицо и грудь были хорошо сделаны. Между ног, конечно, имелась лишь гладкая поверхность, всё-таки не кукла из сексшопа. Но там я сам вчера вечером, как смог, несмываемым маркером недостающее нарисовал.

Далее я сходил ко входу опять и принёс большой лист ватмана, который развернул, вешая на стену. Там схематично была нарисована на манер витрувианского человека, только без второй пары конечностей, ещё одна дама. Ну, в меру моих художественных способностей, разумеется.

Я полюбовался на сноски с указанием частей тела и эрогенных зон.

– Значит так, с сегодняшнего дня мы начнём изучать женщину, из чего она состоит и что с ней можно делать, а что – нельзя.

Ну а что? Как по мне, хорошая идея. Чтобы победить страх, нужно как можно лучше его узнать.

Громко откашлявшись, я привлёк к себе внимание и, взяв припасённую указку, начал лекцию.

– Итак. Для начала разберём саму женщину. По частям. Первое, что вы видите, это, – я обвёл указкой голову на рисунке, – лицо женщины. Что нас в первую очередь должно на нём интересовать? Конечно же губы! – постучал я кончиком указки по двум ярко намалёванным вареникам. – О том, как их использовать, мы поговорим чуть позже, а пока остановимся на ещё одной ключевой части женского тела, вот она, – я ткнул ниже. – Женская грудь. Это на ней соски, запомните, пожалуйста, как они называются. Ну и, в конце концов, третья, самая важная для женщины часть тела, естественно, по всеобщему мнению. То, что у неё между ног. Но данной части мы коснёмся в самую последнюю очередь. Потому как это и так раньше было в первую, да и, собственно, в единственную очередь, а наша задача – отдалить процесс соития от момента встречи с голой женщиной как можно больше.

– А зачем? – несмело спросил кто-то.

– А затем, чтобы тоже получать удовольствие от процесса, а не лежать бревном, томительно считая минуты в ожидании, когда же она наконец закончит.

– А зачем? – снова поинтересовался тот же голос.

Хм... Я слегка замешкался над ответом. Сложно вот так сразу объяснить ни разу не испытывавшему удовольствие от секса человеку, в чём смысл этого самого секса.