Читать книгу "Всё начинается со лжи - Елена Лабрус"

Вот и опять я о нём. Обо нём об одном. А ведь хотела о Косте.

— А Костя, значит, предложил поехать с ним? — понимающе кивнула Анька.

— Ну он не то, чтобы предложил. Он сказал такую странную фразу: «Если что-то пойдёт не так, даже не думай, собирайся и приезжай!» И я ведь не сказала: «Прости, Кость! Всё будет так. Ты найди себе кого-нибудь получше, чем я».

— И правильно не сказала. Это он сам решит кого и когда ему найти. А тебе по-хорошему он должен был поставить ультиматум: ты едешь со мной и ничего не знаю. Настоящий мужик не должен спрашивать, он должен брать за руку и уводить, — лечила она мою совесть алкоголем и поддержкой.

— Поверю тебе на слово, — разлила я остатки вина.

— Правильно, поверь, — Анька отодвинула на край стола пустую тарелку и призывно посмотрела на мой салат, к которому я даже не притронулась. — С Костей всё будет хорошо, он толковый парень. И всё он понял, не сомневайся. Тем более Верейский с ним говорил.

— И я понятия не имею о чём, — переставила я этой ведьме, любящей пожрать и не толстеющей, свою тарелку. — Поэтому теперь мне эта фраза покоя и не даёт.

— Забей, — махнула она. — В конце концов, должны же быть у них, как и у нас, свои секреты.

До конца нашего полдничного перекуса Анька рассказывала о своём новом друге. И глаза у неё так горели, что мне даже неловко было её перебивать со своими очередными душевными терзаниями в этот раз на счёт бывшей подружки Верейского.

Терзалась я молча до самого часового бутика «Улисс Нардин» куда такси привезло нас после бутылки Бордо.

— Я бы хотела… — протянула я часы.

На тёмном от загара лице немолодого часовщика не дрогнул ни один мускул, когда он взял часы, полез в какие-то каталоги или прейскуранты — защёлкал мышью, уставившись в экран монитора — потом кивнул, что стекло есть, и попросил мой паспорт.

— Слышь, девочка моя, — толкнула меня в бок подруга, — а мы точно куда надо пришли? Ты вообще ценник на эти часы видела?

— Да какая мне разница, — отмахнулась я. — Ребёнок разбил, я обещала отремонтировать.

— Скажите, — перегнулась Анька через высокую стойку. — А эти часы сколько стоят?

Бросив заполнять квитанцию, часовых дел мастер посмотрел на неё поверх очков.

— Если именно эта модель, то точно не скажу. Но примерный уровень цен в этой коллекции начинается от двух с половиной миллионов рублей.

— Сколько? За часы?! — выпучила я глаза. — А за стекло?

— Сапфировое стекло плюс работа обойдутся вам в… — он назвал стоимость в половину моей зарплаты. — Но рекомендую вам также заодно почистить браслет и корпус. Это ещё плюс полторы тысячи рублей.

— Мн-н-н, а почистить недорого, — промычала я. Заплатила со своего кошелька и первый раз почувствовала себя неуютно.   

— Блин, я чуть не облысела, когда увидела ценники, — распалялась Анька.

Мы вышли из бутика под дождь, я прятала в сумочку квитанцию, подруга переваривала цены и вдруг посмотрела на меня с тревогой.  

— Эль, ты чего?

— Мне безумно страшно, Ань, — я поёжилась. Уличный холод словно пробрал до костей. — Не знаю, как переживу эту свадьбу, встречу с его семьёй, друзьями. Вольюсь ли в эту среду когда-нибудь.  

— Да прекрати ты! Плевать на эту среду! Ты же не за неё замуж выходишь, — встряхнула меня Анька. — Он знает на ком женится. Его же, насколько я поняла, не смущают ни твоя съёмная квартира, ни твои родители.

— Они в нём души не чают, как и в Машке. Но это же мои родители. А если перед своими начнёт меня стесняться?

— Ой, делов-то! Уедешь в Благовещенск, — с издёвкой хмыкнула она и покрутила пальцем у виска. — Кажется, я только что поняла, чего ты так убиваешься за своим Костей. Боишься, что Верейский тебя бросит? — она открыла зонт и обняла меня, согревая.

— И сама не знаю, почему, — уткнулась я в её родное плечо. — Как-то всё слишком хорошо, Ань. Тихо. Красиво. Правильно. Мы так виртуозно обошли каждую кочку, о которую должны были споткнуться, но мне кажется это потому, что я словно всё время смотрю под ноги. Мне страшно поднять голову вверх, а у меня над головой снежная лавина, которую я боюсь увидеть.

— А заскучать не боишься?

— В каком смысле заскучать? — с недоверием посмотрела я на неё.

— Помнишь, я тебе как-то говорила, что в муже меня больше всего бесила его неспособность ругаться. Вот твой Верейский смотрю такой же. Ни одного скандала тебе не устроил.

— Аня, это ты любишь жизнь как на вулкане, всё время с кем-то ругаешься-миришься, снова ругаешься, дерёшься, расстаёшься, а потом вы снова миритесь и зализываете раны. Я определённо люблю другое. Адреналина мне и на работе хватает.

— А судя по тому, что ты рассказала о его бывшей подружке, именно это её в нём всегда и бесило, что с ним скучно. Вот и срывало девчонку с катушек.

— Думаешь, меня тоже сорвёт? — усмехнулась я. — Дело не в «скучно», её задевало, что ему на неё плевать. Всё равно. Ради того, чтобы заставить его чувствовать она была на всё готова. И ради того, чтобы его вернуть.

— Ну вот, видишь! Вот этого ты и боишься. Что она его вернёт. Или хотя бы попытается.

Я выдохнула. Да, я правда боялась. Как знать, на что способна эта девица.  

Всё же зря я слушала откровения Пашутина. Не знала бы и не думала. Как же было хорошо сейчас на работе без семейства Пашутиных, и их челяди: Юлии Владимировне делать у меня пока нечего — я ждала результатов анализов, Ксении на приём через пару недель, Коган ещё не вернулся с конференции.

Но я ведь прекрасно понимала, что затишье это временное. Рано или поздно все узнают. Я невольно покрутила на пальце кольцо.

Анька, слегка покачиваясь на бордюре, махнула рукой. Я тоже заметила, что земля подозрительно шатается под ногами, когда рядом остановилось заказанное такси.

— Слушай, я бы на твоём месте поехала сейчас к Верейскому на работу, трахнула бы его там прямо на рабочем столе и выкинула всю дурь из башки, — Анька открыла мне дверь машины.

— Ни за что. Это вообще не про меня. Не хочу уподобляться его подружке-потаскушке, — залезла я в тёплый салон, хотя мысль мне неожиданно понравилась.

— А зря, — отряхнув и сложив зонтик, она захлопнула дверь. — Но ты помнишь, да? Я плохого не посоветую. Кстати, у твоего олигарха случайно нет холостого друга? Впрочем, я бы и нехолостым не побрезговала.

— Чума ты, Аня, — толкнула я её плечом. — Но я намекну, что на нашей свадьбе приветствуются такие друзья.

И ведь намекнула, после фирменных блинчиков.

Верейский долго смеялся, но обещал мою просьбу исполнить. По мере сил.

И пусть я пока шла по кратчайшему пути, не через стол в его офисе, а всего лишь через желудок, глядя на его блаженную сытую улыбку, уже решила, что блинчики — это так, разминка, а вот белья на мне под платьем не будет.