Читать книгу "Интересная Фаина - Алла Хемлин"

Еще в доме шипело. Шипело в доме, когда начиналась темнота и когда включался свет.

У Пилипейки в доме весь на свете свет происходил не от электричества, а от газа.

Про электричество Фаина хорошо знала не только из-за учителя Тусузова и цирка с óпом. Фаина откуда-то знала, что электричество придумал Бог, чтоб в темноте смотреть на людей через лампу. Без лампы Бог тоже все на свете видел, но чуточку хуже. Здоровье есть здоровье.

Про газ Фаина тоже знала, хоть и не так, как про электричество.

На всякий случай Фаина решила, что на газ шипит пилипейская темнота. А шипит темнота из-за того, что всей своей душой тянется к электричеству по имени Корилопсис.

Целыми днями Фаина обстукивала углы в доме или тихонечко рисовала.

Бумага у Фаины была, но чуточка. Чтоб бумаги хватило на много, Фаина сначала рисовала карандашом, а потом стирала.

Стирка получалась два раза, а потом получалась сильная каша или дыркость. Тогда Фаина начала рисовать одно на другое. Так Фаине было даже интересней.

Рисовала Фаина из своей головы, а не из окна в комнате. Из окна рисовать было нечего, а из головы было чего. Фаина уже знала, что голова и память — это у людей разное, и не трогала память по глупостям, потому что по глупостям человеку надо трогать голову.

Первые дни Фаина спрашивала у Пилипейки, когда придет в гости Серковский.

Пилипейка сказала, что не знает.

Фаина спрашивала про Серковского ни для чего, а просто. Без халата и туфлей Серковский стал для Фаины никакой. Фаина даже не болела душой за то, что Серковский был после Елизаветы никому не муж, и новая квартира, наверно, уже взяла и выгнала Серковского на улицу, к другим не мужам.

Фаина от отсутствия труда и других занятий по учебе потихонечку через день на третий выносила из своей памяти, хоть и по самой чуточке.

Когда стало сильно скучно, Фаина вынесла из памяти фельдшерицу с клизмой, и горшок, который после клизмы, тоже вынесла, чтоб не портить памяти почти что совсем свежий воздух, который уже там веял.

Память помахала ручкой горшку и на всякий случай разложила всюду розовое мыло.

* * *

В Киеве стоял апрель, почти что конец.

Исполнился уже месяц, как Фаина заселилась к Пилипейке.

Пилипейка кормила Фаину хорошо, на чистом сливочном масле. Компоты Пилипейка тоже давала.

Фаина спросила, или у Пилипейки в доме есть груши, чтоб положить в компот.

Пилипейка сказала, что у Пилипейки для компота засушено много и груш, и яблок.

Пилипейка хвалила себя как сильно хозяйственную женщину и выставляла на стол разные варенья и соленья.

Фаина кушала все, что выставлялось, и особенно налегала на грушевый компот. Как Фаина ни старалась над пилипейским компотом, компот не доходил до того места, куда доходил компот Елизаветы.

Во сне Фаина тоже скучала.

Сны Фаине снились скучные, хоть и на чистом сливочном масле.

В основном Фаина во сне стирала разрисованную бумагу розовым мылом. Стирала, а потом полоскала в бочке с бывшим дождем.

Один раз Фаина все на свете перестирала и переполоскала и зачем-то увидела себя в бочке. Вода в бочке уже не трепыхалась, а стояла себе тихонечко.

Фаина зачем-то взяла и выпила всю бочку.

Вода взяла и начала стоять у Фаины везде.

Фаина взяла и сама получилась бочкой с бывшим дождем.

Фаина подумала, что это хорошо, потому что теперь никогда и никуда идти не надо.

Фаина проснулась и потрогала себе живот. Живот у Фаины был не деревянный.

Фаина встала и села на горшок, потому что еще была ночь.

Из Фаины выливалось и переливалось за все на свете края.

Фаина хотела перестать.

Оно не переставало и лилось.

Когда оно долилось почти что до щелей в полу возле стен, оно перестало.

Фаина опять проснулась и решила, что больше никогда не будет пить воду из никаких на свете бочек.

* * *

И вот Галина в какой уже раз вывела Фаину погулять, а сама пошла по своим делам.

Раньше Галина выводила гулять Фаину во дворе, потому что в саду была грязнучая грязь. А теперь грязь в саду стала почти что негрязнучая.

Сад у пилипейского дома был не такой, как у новиковского. У пилипейского дома сад был сильно в разные стороны и без всякого порядка.

Из науки уже давно известно, что если что без порядка, так лезет куда попало. То же самое и сад пролез даже через дырки в заборе.

Фаина подошла к одной такой дырке и выглянула.

Фаина не увидела никакую руку, а увидела сарайчик. Сарайчик был под черной соломой.

Сначала Фаина не хотела идти к сарайчику, а хотела идти обратно. Потом Фаина перехотела и пошла, куда раньше не хотела.

Фаина на сколько-то подошла к сарайчику и увидела, что у сарайчика имеется дверь, а у двери по самой серединке края прибит толстый черный палец, а возле сарайчика накиданы другие пальцы — еще толстей и больше в длину.

Фаина подошла к сарайчику совсем близко и увидела уже не толстый черный палец, а щеколду из дерева. Щеколда ничего на себя не закрывала.

Фаина постучала в дверь.

Получилось безответно, хоть Фаина услышала, вроде Боженька тыкает людей иголкой, а люди ойкают, хоть и не как люди.

Фаина подумала и повернула щеколду, как надо для хорошего порядка.

Дверь сарайчика взяла и закрылась, но открылась большая щель, в сто раз больше, чем все на свете щели в пол у.

Фаина испугалась, что через эту щель вылезут наружу все на свете бумажные веревочки. Фаина подняла с земли большой толстый палец, который сейчас стал поленом, и подперла дверь.

Потом Фаина подумала, что стало хорошо, и пошла себе обратно.

И вот Фаина уже зашла к себе в комнату и села отдохнуть.

Сидит Фаина отдыхает час, два, а Галины нету. Галине б самое время повести Фаину на обед за стол к Пилипейке, а нету ни стола, ни обеда.

Фаина подумала, придумала себе Галину и пошла на обед.

Пилипейка уже сидела за столом и доедала булку с чистым сливочным маслом и сладким чаем со всеми на свете вареньями.

Пилипейка увидела Фаину и сказала:

— Хто пизно ходить, сам соби шкодыть! Сидай!

Кухарка Одарка налила Фаине борщ на чистом сливочном масле, потом дала две рубленые котлеты на чистом сливочном масле, а потом — компот с грушами. Фаина попросила не кидать в компот чистое сливочное масло, но Одарка кинула.