Читать книгу "Мой чужой дом - Люси Кларк"

– Выходит, – медленно начинает Билл, болтая виски в стакане, – он гоняет на мотоцикле.

– Что?

– Твой сосед. Марк. – Он смотрит мне в глаза. – Мужик, с которым трахается Фиона.

Я ошарашенно таращусь на Билла.

– Вижу, ты в курсе.

– Я… ну… я недавно узнала… – мямлю я. – …случайно. Откуда ты…

– Дрейк играл с ее телефоном и каким-то образом открыл сообщения.

Кошмар… Представляю его ужас и шок – а рядом Дрейк, надо держать себя в руках…

– Ты поговорил с Фионой?

Он отрицательно мотает головой.

– Билл, вы с Дрейком – смысл ее жизни. Поверь, это минутное увлечение! Даже не увлечение, так… Все уже кончено. Фиона сама сказала. Он ничего для нее не значил!

Какую чушь я несу, заезженные клише!

Билл допивает виски и аккуратно ставит стакан на столик.

– Эль, вот что делать, если человек, которого любишь, тебя просто уничтожает? Если он по природе разрушитель?

К несчастью, у меня нет правильного ответа на этот вопрос.

– Меня тревожил переезд в Корнуолл, – вздыхает Билл. – Я боялся, что после большого города жизнь здесь покажется Фионе слишком тихой. В целом ей нравится. Она любит гулять у моря. Тут столько интересных мест для Дрейка! Но я знаю, Фиона скучает по работе. Многого ей не хватает, чтобы чувствовать себя собой, – а это нужно для счастья каждому человеку… Я только не ожидал, что ее нужды включают секс с парнем двадцати с небольшим лет. – У него вырывается горький смешок.

– Билл, она совершила ошибку! Это случилось всего раз!

– Ты сама веришь, что «всего раз» – последний? – Он смотрит на меня, его перекошенное лицо выглядит чужим, словно передо мной незнакомец. Я вспоминаю человека, бродящего вокруг дома несколько ночей назад. – Люди не меняются, Эль.

– Билл, она тебя любит! Поговори с ней!

– Если мы поговорим, игре конец.

– Что тогда делать?

– Может, я тоже кого-нибудь трахну, – зло роняет Билл мрачным голосом. – Хоть садовую скамейку.

Мне становится не по себе – будто долетело эхо из прошлого. Щелкнул невидимый тумблер, и атмосфера неуловимо изменилась. Где-то я ошиблась, недооценила ситуацию.

Бывает, вроде хорошо знаешь человека, а он вдруг открывается с неожиданной стороны – выкидывает такое, что только воздух ртом ловишь. Подобные случаи тебя меняют, заставляют сомневаться в своих силах, суждениях и безопасности.

И похоже, сейчас как раз такой случай… Точно стоишь на мелководье, а перед тобой вздымается волна-убийца. Меня выдергивает из настоящего и швыряет в прошлое, в маленький кабинет с деревянным письменным столом и металлическим шкафом для документов.

Я не понаслышке знаю, как парализует, насколько делает уязвимым страх. А ведь всегда считала, что в случае опасности буду кусаться, царапаться, пинаться, бороться…

Увы, я ошибалась.

Билл подходит ко мне… Когда я ощущаю первое касание и скользящие по моей шее пальцы, во мне пробуждается первобытная ярость. Кровь кипит, мышцы горят – повинуясь инстинкту, я с силой толкаю его в грудь.

Шаг назад, глухой удар, брызги стекла… и тишина.

Я растерянно смотрю на место, где когда-то стоял кофейный столик. Трудно теперь догадаться, какой он был формы – от него осталась лишь деревянная рама с ножками. Пол усеян стеклом, в россыпи сверкающих осколков лежит Билл.

Не незнакомец, а мой зять, Билл.

Он начинает подниматься, с него, звеня, осыпается стекло – лишь тогда я прихожу в чувство. Руки дрожат, пол, точно море, качается под ногами.

Билл произносит какие-то слова, но я ничего не слышу, кроме шума крови в ушах.

Свирепо глядя на меня, с побелевшим лицом, он встает на ноги, с его плеч дождем падают осколки.

В ушах щелкает как при посадке самолета, слух возвращается.

– Что за черт?! – ревет Билл.

– Я… я думала… ты хотел… – Я умолкаю.

– Что хотел?

– Не знаю.

– Эль, ты плакала! Я хотел тебя обнять!

Я трогаю лицо, под глазами мокро.

– Я не соображала… – бормочу я, смущенно мотая головой.

Он чистит брюки, вытряхивает кусочки стекла из туфель, разворачивается и идет к двери.

– Билл, подожди!

Билл останавливается, оглядывается.

– Ты решила, я к тебе подкатываю, да? Поэтому у тебя ТАКАЯ реакция? Ты швырнула меня через всю комнату! Вот уж не предполагал, что я так омерзителен.

– Билл, я…

Прервав меня взмахом руки, он разворачивается и уходит.

Стук шагов до порога. Шум отворяемой двери. Поток прохладного воздуха. Хлопок. Дверь закрыта.

Я прислушиваюсь к звукам с улицы. Слабый писк автосигнализации, глухой щелчок – дверца открывается, дверца закрывается. Урчания заведенного мотора не слышно, только тихий шелест колес по гравию да удар днищем о край выбоины на обочине.

Уехал.

Я закрываю глаза. Воспоминания свежи и ярки, точно не успевшая свернуться кровь.

Осколок стекла с легким звяканьем падает со свитера на деревянный пол. Я поднимаю его, верчу между пальцами. Неужели когда-то эта крошка составляла часть стола? Даже не верится – так сильно изменилась форма…

Вот был Билл – и в то же время не Билл.

Я – и в то же время не я.

Я иду в прихожую, стараясь не смотреть в окаймленное золоченой рамой зеркало – не хочется видеть ни бледное бескровное лицо, ни черноту зрачков.

В голове на удивление всего одна мысль – как описать произошедшее? Как описать силу пальцев, запястий, плеч, отшвырнувших Билла?

В этих размышлениях я поднимаюсь по лестнице в кабинет.

2004 год

Резким движением Эль опрокинула стопку с огненно-красной жидкостью. Жгучая! Улыбнувшись Луизе, она с грохотом поставила пустую рюмку на барную стойку и направилась к ярко освещенной террасе ночного клуба – из жаркого зала в весеннюю ночную прохладу.

На выходе курил Люк Линден.

В животе запорхали бабочки: а ночка-то многообещающая…

– В этом городе… – Он глубоко затянулся сигаретой. – …невозможно хоть где-нибудь расслабиться инкогнито. Теперь и вам известно, что я любитель третьесортных забегаловок и валлийских регги-певцов.

Над ухом затараторила Луиза. Кокетливым голоском она сообщила, что в восторге от сегодняшних клубных исполнителей, что «обожает регги» и что несколько месяцев назад открыла потрясающую новую группу, которую Линден «непременно должен послушать».

Не обращая внимания на трескотню подруги, Эль рассеянно водила ладонями по подолу своего коротенького темно-синего платья – ей нравились ощущения: тело казалось невесомым, мягким, теплым, податливым, как бывало у нее всегда после изрядной порции алкоголя.