Читать книгу "Вьюга юности - Ксения Беленкова"

Этот ужин, наверное, был самым странным из тех, что когда-либо случались в их доме. Папа с Мишей все шутили и шутили. И сами смеялись над своими шутками. Как-то еще успевая при этом активно жевать. Саша же с мамой, хоть и помалкивали, но ели мало. Будто за одним столом соединили двух неунывающих оптимистов и двух отчаянных пессимистов. Причем весельчаки развлекали лишь друг друга, а вовсе не печальных зануд. Саша вылезла из-за стола голодной, без аппетита.

– Вещи надо разобрать, – сказала она и вышмыгнула в коридор.

А в своей комнате уселась над дорожной сумкой, не в силах ее расстегнуть. Наверное, Саша просидела так минут десять, пока рядом не оказалась мама. Она взялась за «молнию» и тихо спросила:

– Помогу?

Саша кивнула. И они в четыре руки начали разбирать ее одежду: что-то мама откладывала для стирки, что-то для глажки.

– Мам, а ты любила Павла Львовича? – спросила вдруг Саша. – Не сейчас, а тогда, в юности?

И мама отложила в сторону очередную футболку. Она села на колени перед диваном, на который взобралась Саша, и смотрела на дочь снизу вверх.

– Думала, что любила, – ответила мама.

– Как это? – не поняла Саша.

И мама начала потихоньку раскрываться, словно улитка, высовывающая усики из своего панциря, чтобы разведать обстановку.

– Любовь – это такое необыкновенное чувство, что его не сразу можно угадать-разгадать, – размышляла вслух она. – Особенно в то время, когда человек только настраивает свой организм для владения этим чувством. Ну, как музыкальный инструмент. Пока настроишь его, пока научишься слышать и управлять… он столько мелодий может фальшиво отыграть…

– Твое чувство было фальшивым? – удивленно перебила Саша.

– Скорее всего, – мама вздохнула. – Но тогда я этого еще не понимала! Я разобралась в себе многим позже. Когда мне уже было с чем сравнивать.

– Ты про любовь к папе? – спросила Саша.

– Да, про папу, – улыбнулась мама. – Но я не хочу, чтобы ты думала, будто первое чувство хуже любви. Оно просто другое. Неповторимое и уже только благодаря этому – прекрасное.

Мама вновь задумалась. И сейчас Саша не стала перебивать ее мысли новыми вопросами. Она ждала. Ждала, когда мама подберет слова, чтобы продолжить.

– Паша был чудесным… замечательным человеком! – Мамины глаза вновь стали влажными и чуть-чуть блестели. – Мы довольно редко виделись в последнее время. Нам трудно было общаться. Он пронес свое чувство ко мне через всю жизнь, я же была слишком юна, когда страсть захватила нас. Новые обстоятельства и время меняли меня, меняли мое отношение к окружающему…

Саша слушала мамин рассказ и вспоминала Павла Львовича. Еще совсем недавно он рассказывал ей с Мишей свою историю любви. Теперь она раскрывалась с другой стороны. Нет, факты были неизменны, никто больше не пытался ее обманывать или что-то скрывать. Но как же меняется мир в зависимости от того, кто на него смотрит. И сейчас у Саши были мамины глаза – она глядела ими в прошлое, многое воспринимая совсем иначе, чем раньше. Кажется, только теперь она по-настоящему понимала, как сложно было маме, когда она столкнулась с целым комом бед и трудностей. И к чему мог привести неверный выбор. Слишком много судеб сплелось в один клубок и, распутывая его, невозможно было не порвать некоторых нитей.

– Паша навсегда остался для меня одним из самых близких людей, – говорила мама. – Просто нам никак нельзя было становиться семьей. И мы создали другую семью, с помощью лжи… и любви. Нет, первой была любовь – я, твоя бабушка и Миша – мы были сплочены ею и только ею. А потом появился твой папа… и ты…

– Ты сразу все рассказала папе? – спросила Саша.

– Да, от него я никогда ничего не скрывала. Мы познакомились, когда оба уже были взрослыми людьми, отвечающими за свои поступки. И мне важно было изначально понимать, могу ли я рассчитывать на этого человека, доверять ему… А вот Мише раскрыть правду я все еще боялась. Он вырос на других истинах, и ломать их оказалось очень страшно…

Мама снова замолчала. А Саша все думала о ней, о Мише, о Павле Львовиче и о папе. А потом почему-то вспомнила свою историю с Никитой и Димкой. Ведь еще недавно она была уверена, что любила Никиту. А теперь закрались первые сомнения. В то время, когда между ними вспыхнуло чувство, и Саша, и Никита настолько плохо знали сами себя, что трудно было говорить – это ли любовь? Или любовь – то, что Саша испытывает сейчас к Димке? Сколько всего ей еще нужно было понять о себе…

– Есть хочется! – сказала она почему-то.

– И мне, – шепнула мама. – Пойдем?

И они, как две заговорщицы, посеменили на кухню.

– Стойте! Стойте! – кричала мама.

– Ничего не убирайте! – Саша выхватила из папиных рук миску, которую он уже понес к холодильнику.

– А, проголодались! – смеялся папа.

И Саша с мамой жадно набросились на еду. Они поглядывали друг на друга. У мамы изо рта торчали листки салата, а у Саши, кажется, даже трещало за ушами. Не выдержав этого зрелища, они начали улыбаться. А потом мама придвинула свой стул вплотную к Сашиному, обняла дочь и промямлила:

– Боше не сершишся?

– Не-а, шовшем не шершушь, – прочавкала Саша.

И, как ни странно, одновременно с тем, как желудок ее наполнялся, на душе становилось легко-легко. Никаких обид. Саша смотрела на свою семью, и ей даже становилось смешно – какие они все необыкновенные. Дядя, который за одни каникулы превратился в ее брата. И его сестра, ставшая вдруг матерью! Такого же больше нет ни у кого из ее знакомых! Просто сказка какая-то. Саша положила голову маме на плечо и почувствовала себя совершенно счастливой. Кажется, впервые в этом году…

– Слушайте, чуть не забыли про подарки! – выпалил вдруг папа.

И мама понеслась вслед за ним в комнату, откуда были вынесены хрустящие яркие пакеты. Один вручили Мише, а другой Саше. Вот они – дары флимаркета! Саша разглядывала смешные розовые бигуди, а затем распахнула цветастое сари.

– Еще сумка! – Папа протянул забавную сумочку, с которой хитро поглядывали какие-то невиданные зверюги. – Открывай!

Саша расстегнула «молнию» и пошарила рукой внутри. Пальцы тут же нащупали коробочку, и Саша вытянула ее наружу.

– Это же часы! – обрадовалась она.

Веселые, желтые, солнечные, будто прибрежный песок.

– Сейчас время поставлю. – Папа взялся накручивать тонкие рыжие стрелки по лазурному циферблату.

А Саша все любовалась этими красивыми часиками, ей не терпелось застегнуть браслет на своем запястье. И вот часы тихонько затикали на руке. Время этого года понеслось рядом с ней. А эти две шальные недели, что Саша не следила за минутами, остались где-то в безвременье. Теперь надо было жить дальше. Радостно и ярко – в ритме индийских часов…

Уже забравшись в кровать и еще раз прокручивая в памяти весь этот суетный день, Саша вспомнила о Димкином подарке: она же еще не прочитала ни одного из его писем! Мигом выскочив из-под одеяла, Саша метнулась к своей сумочке и выудила небольшой блокнот. Затем зажгла светильник, села в кресло, подобрав под себя ноги, и отмахнула расшитую обложку. Под ней оказалась лишь выдранная страничка, а дальше – белые листы.