Читать книгу "Этот разрушительный элемент - Эмили Сувада"

– Ты затихла. И мне от этого становится не по себе, – говорит Коул через несколько минут после того, как я начала сканировать его панель. – Я хоть выживу?

Юноша шутит, но я вижу, как сильно он встревожен. Его вены приобрели пурпурно-серый цвет, а черты лица все так же искажены от боли, да и наниты Цзюнь Бэй продолжают опустошать его тело.

– Ох, прости, – выпаливаю я. – Конечно, ты выживешь… да и выглядишь намного лучше, но твоя панель… Не думаю, что она будет такой, как раньше.

– Понятно, – нахмурившись, бормочет он. – Что это значит?

– Ты как-то говорил мне, что предпочел бы жить без гентеха, – осторожно начинаю я. – Надеюсь, что ты тогда не шутил.

Коул крепче сжимает руль, глядя в лобовое стекло, но ничего не отвечает.

– Цзюнь Бэй заразила тебя гипергенезом, – продолжаю я. – Это аллергия на часто используемые наниты гентеха, и я не знаю, как это исправить. Ты не сможешь использовать стандартные модули и алгоритмы. Возможно, лишь какое-то время, а может, больше никогда. Но, похоже, тебе подошли совместимые с гипергенезом коды. Они довольно простенькие, но это лучше, чем ничего. Однако среди них нет аналогов для большинства алгоритмов, установленных в твоей панели.

Он поворачивается ко мне, и его пронзительные голубые глаза встречаются с моими.

– И чего я лишусь?

– Всех модулей и кодов, которые устанавливали тебе как тайному агенту. С гипергенезом не совместимы экспериментальные или продвинутые разработки. Но зато останутся самые обычные модули, усиливающие восприятие, исцеляющий модуль, коммуникатор…

– Зрительный модуль?

– Самый простой.

Я опускаю глаза. Мне никогда не удавалось запустить симуляцию виртуальной реальности на своей старой панели. Не знаю, из-за того ли, что Лаклан старательно ограничивал ее функциональность, чтобы помешать мне узнать правду о себе, или из-за того, что нет ни одной совместимой с гипергенезом версии.

– Уже сейчас твои модули, улучшающие восприятие, постепенно отключаются. В течение нескольких недель коды будут все сильнее сбоить и глючить. На самом деле, они могут отключиться в любой момент. Это сложно предсказать.

– Но я все еще смогу тебя видеть?

– Вряд ли.

Впрочем, это не имеет значения. Пульсация в основании черепа становится все сильнее. Имплант не выдерживает, как и предсказывал Дакс. Так что не важно, отключатся ли модули Коула или сломается имплант, мы проведем вместе не так уж много времени. Но от ноток, прозвучавших в его голосе, и осознания того, что ему хочется меня видеть, в груди все сжимается. Если мы найдем Зиану в хижине, то, возможно, у нас еще будет шанс.

Возможно, Лаклан выполнит свое обещание и даст мне новое тело, а Цзюнь Бэй согласится на операцию. Возможно, Коул простит меня за ложь. Возможно, мы сможем предотвратить эту войну и восстановить мир.

Боже, как же наивно и нелепо это звучит.

Коул снова поворачивается к лобовому стеклу и всматривается в даль. Вокруг нас до горизонта видны лишь поля и деревья.

– Мне постоянно приходят сообщения, что я заражен вирусом, – говорит он.

– Да, я тоже их видела, – подтверждаю я. – Но не волнуйся… ты не заразился. Думаю, твои модули просто выдают ошибку. Не думаю, что кто-то когда-нибудь сталкивался с таким масштабным отключением модулей, как ты. Поэтому панели тяжело справляться со всеми проходящими сканированиями. Она считает, что в твоем организме поселился вирус, но это не так… а оповещение вызывает то, что действует как вирус. Думаю, это из-за носителей гентеха.

Он приподнимает бровь:

– Носителей?

– Это одни из кирпичиков гентеха, – объясняю я. – Ты же знаешь, что в панели на основе кода синтезируется синтетическая ДНК, которая обволакивает гены человека и изменяет их поведение? Так вот, ДНК находится внутри клеток, и для того, чтобы все сработало, в них необходимо ввести синтетическую ДНК. А это нелегко сделать. Клетки больше напоминают крепости. Они не любят, когда в их размеренную жизнь вторгается что-то незнакомое.

– Но ведь так действуют вирусы. Именно они нападают на клетки.

– Верно, – подтверждаю я. – По сути, вирус – это инструмент, которой проникает в клетки и вводит в них собственную ДНК. Поэтому, если вы хотите что-то добавить в клетку…

– Вам необходим вирус.

Я киваю и откидываюсь на спинку сиденья.

– Вот именно. Конечно, для этого требуется изменить вирус, чтобы удалить из него инвенцию или просто вычленить часть его ДНК, но именно это кодировщики и делают. Так что носители – это не только суть алгоритма гентеха, но и модифицированные вирусы, которые разносят синтетическую ДНК по клеткам.

– Так значит, вся работа гентеха основана на вирусах? – нахмурившись, спрашивает Коул.

– Конечно, – отвечаю я. – А что поможет проникнуть в клетку лучше, чем простейший микроорганизм, который эволюционировал, чтобы делать это? Носителей для первых алгоритмов гентеха разрабатывали на основе реальных вирусов. Таких как ВИЧ. Но сейчас их специально разрабатывают в лабораториях. Они могут носиться по телу и вторгаться в клетки, но не заразят инфекцией. Они лишь инструмент. Вот почему я считаю, что твоя панель глючит и выдает сообщение о заражении, когда какой-нибудь носитель гентеха пытается проникнуть в клетку.

Коул наклоняет голову вбок и барабанит пальцами по рулю.

– Но в моих сообщениях упоминается вирус гидры. Может ли один из моих модулей или алгоритмов основываться на нем?

Я моргаю, содрогаясь от этой мысли. С одной стороны, это вполне логично. Ничто не проникает в каждую клетку тела так же хорошо, как вирус гидры. Глаза, кости и даже мозг жертвы поражаются в течение нескольких часов… а затем разрываются на куски, превращаясь в дымку. Ни один вирус на земле не способен на подобное. Так что неудивительно, что люди захотели использовать гидру в качестве носителя, но это очень опасно. Мы недостаточно разобрались в вирусе, даже для того, чтобы разработать вакцину, не говоря уже о том, чтобы на его основе создать носитель гентеха. Слишком высока вероятность ошибки и заражения людей.

Но меня бы не удивило, если бы один из алгоритмов для тайных агентов создали на основе гидры.

– Давай запущу сканирование, чтобы все проверить, – предлагаю я, быстро собирая из кусочков алгоритм с помощью встроенного в джип компьютера, чтобы затем передать его на панель Коула. – Оно займет некоторое время. Но, думаю, тебе не о чем волноваться. Все в порядке.

Он кивает, а затем поджимает губы.

– Так… ты скажешь мне, почему у меня в кармане лежит твой портрет?

Щеки тут же начинают гореть. Я бросаю косые взгляды на него – на его темные волосы и блестящие в свете приборной панели губы, – но тут же отворачиваюсь к окну.

– Мы много времени провели вместе.