Читать книгу "Раздевайся, Семёнова! - Лючия фон Беренготт"

Он снова ругнулся и на мгновение закрыл глаза.

А потом потянул мои бедра на себя, приподнимая таз над кроватью. Раздвинул колени, подцепил их локтями и снова оперся на руки, ритмично толкаясь в меня твердым бугром под ширинкой...

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя? Прямо здесь? На твоей кровати?..

Я кивала, наблюдая за ним из-под полузакрытых век. С каждым толчком меня уносило все дальше, все сильнее стягивало внутри в горячий, пульсирующий узел… Наслаждение подкрадывалось – обманчиво-мягкое и огромное, как облако перед грозой…

– Так? Так хочешь? Глубоко?..

– Да… так… О… о, вот так…

Но он не позволил мне дойти до пика. Отпустив мои колени, дал им упасть в обе стороны и навис надо мной, взяв мое лицо в ладонь…

 – Я так хочу тебя, что у меня болит член… но я должен спросить… потому что не смогу остановиться на полдороге… Ты уверена?

С трудом возвращаясь в реальность, я прокрутила в голове его вопрос. Нервно сглотнула слюну… и вместо ответа потянулась вниз рукой – дернула за ремень, высвобождая его из пряжки.

Плевать, что нас могут услышать, плевать, что мы не у него дома, на богатых простынях и шелковых подушках… Как угодно, где угодно… Я просто хотела стать его. «Его девочкой». По-настоящему, по-взрослому и без всяких «почти».

– Иди сюда… – сказал Виктор, поднялся на колени и расстегнул ширинку, стаскивая брюки с боксерами вниз. Подтянул меня к себе, снимая через голову мое дорогущее платье...

Освободившаяся от плена, горячая эрекция прижалась, наконец, к моему голому животу, и он застонал, глуша звуки у меня во рту. Содрогаясь, поднял обе мои руки, закинул себе за шею… жадно, требовательно ворвался в меня языком – будто имитировал другое проникновение, которое скоро произойдет... Моя грудь терлась о его, бедра сводило тягучим жаром, и я снова захныкала, требуя ласки, требуя дать мне все, и сразу, и ПРЯМО СЕЙЧАС…

– Подожди… – чуть отодвинувшись, он скользнул членом между моих ног, прижавшись верхушкой к самому входу. Я непроизвольно напряглась, вспомнив о боли. – Не бойся, я еще ничего не делаю… Просто хочу, чтобы ты привыкла… почувствовала… как это хорошо… как горячо, и как сладко…

Видно было, что он заговаривается, что ему непросто дается это «привыкание»… но он держался стойко – дразнил меня, не продвигаясь внутрь ни на миллиметр, водил тугой головкой взад и вперед по разведенным складочкам, пока я сама не начала надеваться на него, вжимаясь и задирая ногу ему на бедра…

– Такая мокрая, такая открытая и готовая… – шептал он, подхватывая меня и помогая насаживаться. – Одно мое движение… один толчок, и я внутри… чувствуешь?

– Пожалуйста… хочу… внутри… - бессвязно умоляла я, не желая сдаваться оргазму до того, как он овладеет мной.

Будто прочитав мои мысли, он легко толкнул меня, опрокидывая на кровать, но предварительно вытащив из-под моей головы подушку.

- Что?.. – Не поняв, зачем он это делает, я приподняла голову.

– Тшш… – успокоил он меня. – Я знаю, как лучше…

Подтянув мои бедра выше, он сунул под ягодицы подушку. А потом закинул обе ноги себе на плечи и навис надо мной, упершись на руки.

– Почему… так? – заволновалась я, чувствуя себя слишком раскрытой, слишком уязвимой… но не успела по-настоящему испугаться.

Пристроившись, он поцеловал меня в лодыжку и быстро, одним резким движением, толкнулся внутрь.

***

Не удержавшись, я вскрикнула.

Да, это было больно.

И нет, это даже близко не походило на весь тот ужас, что описывала Юлька. Ощущение было будто меня растянули и заполнили, но никак не разорвали на части…

– Это… еще не все… - предупредил Знаменский, тяжело дыша и нависая надо мной на руках.

Я видела, как он дрожит, как кусает изнутри щеку, и поняла, что он не полностью вошел в меня, зачем-то сдержался и не идет дальше.

– Такая узкая… – закрыв на мгновение глаза, он мотнул головой, явно стараясь взять себя в руки. – Будет совсем больно, если… сразу…

Потом подтянул мои ноги выше и еще раз пробно надавил бедрами.

– Раздвинь себя руками… сама… – приказал он. Его тело уже буквально било дрожью, капля пота стекала по виску.

Я послушалась, хоть это и звучало не очень эротично – «раздвинь руками»…

И сразу же стало легче. Настолько легче, что я выдохнула весь воздух, что держала в легких.

– Отлично… - похвалил он меня хриплым, будто севшим голосом и толкнулся снова – растягивая что-то тонкое и упругое внутри меня… Вышел и снова надавил… И так делал, пока загадочное «что-то» не лопнуло под его натиском, взрываясь новой вспышкой саднящей боли…

Я зажмурилась, пытаясь удержать слезы. Бесполезно – брызнули из глаз, будто порвалась не девственная плева, а некий внутренний шарик, полный этими самыми слезами…

И вдруг поняла, что плачу не потому, что мне больно, что боль не такая уж и сильная, чтобы из-за нее рыдать…

– Шш… Ну что ты… - отпустив мои ноги, Виктор лег на меня сверху, сцеловывая горячие слезы и прижимаясь щекой… – Хорошая моя… Ну же, не плачь… все уже позади…

Всхлипывая, я обняла его за шею и прижала к себе руками и ногами… крепко-крепко – никому не отдам!

Он вдруг резко втянул через зубы воздух.

– Не двигайся!

Я замерла.

– Не двигаюсь…

– Там внутри… ты все время сжимаешься, душишь меня…

– Тебе больно? – я вдруг испугалась.

Он издал странный, гортанный звук, похожий на смешок.

– Мне?… О нет, мне хорошо… слишком хорошо… Черт, ты опять это делаешь… пожалуйста, перестань…

Его сбитое дыхание мешалось с моим, напряженное тело застыло, вытянувшись в струну… Скосив глаза, я увидела его руку – пальцы, рвущие простыню…

И сжала мышцы снова. Сильно.

Он резко поднял голову, фокусируя на мне взгляд.

– Я сказал, не делай так больше…

 Подняв руку, я погладила его дрожащими пальцами по щеке.

– Мне уже не больно…

– Не важно… если я сорвусь, будет…

– Витя…

– Что, детка?..

– Трахни меня… пожалуйста…

– Ох, бл*ть…

С вымученным стоном он сдался – вышел почти полностью и ворвался снова - глубоким, мощным толчком, на всю длину… Я вскрикнула, захлебываясь в небывалой, непередаваемой смеси удовольствия и боли…

– Еще?

– Еще… сильно…

Он повторил… и еще раз, уже не контролируя себя – вбиваясь раз за разом в чувствительную, принимающую его влажность, сотрясая меня и кровать…