Читать книгу "Сэндмен Слим - Ричард Кадри"

– С чего ты решил, что заслуживаешь суда?

– Но ты же коп…

– Я федеральный маршал.

– Отлично. Значит, ты коп, который умеет читать. Разве в Коституции или в других законах не написано, что каждый имеет право на суд?

– Это относится только к живым, сынок.

– Я сижу рядом с тобой, если ты не заметил.

– На самом деле нет. В юридическом смысле тебя не существует. Ты давно покинул этот мир и вернулся совершено другим человеком. Тебя не было одиннадцать лет. Пропавший человек объявляется погибшим после семи лет поисков, а это значит, ты официально мертв уже четыре года.

– Ты серьезно?

– Посмотри на это с другой стороны. Если бы ты был жив, ты бы до сих пор оставался главным подозреваемым в убийстве твоей девушки. Если бы ты был жив, Налоговому управлению стало бы страшно интересно, почему ты столько лет не подавал декларации о доходах. Спроси меня, чего я боюсь больше – Ада или налоговой службы, и я без колебаний отвечу, что налоговиков.

– Значит, ты знаешь, кто я и откуда вернулся?

– Я знаю о каждой секунде твоей жалкой жизни. Мой босс хочет поговорить с тобой, но для меня ты – типичный паразит, который только портит воздух. Иногда я жалею, что земля не плоская. Тогда мы могли бы собрать всех вроде тебя, погрузить на одну мусорную баржу и столкнуть с обрыва – подальше от глаз.

– Но если ты в курсе, где я был, значит, ты знаешь, зачем я вернулся. Отпусти меня и дай возможность закончить дела. Я избавлю тебя от многих плохих людей.

– Как? Взрывая Родео-драйв?

– Это была ошибка.

– Неужели? Спасибо, что разъяснил. По правде говоря, мне совершенно плевать на жен голливудских адвокатов и их обувные магазины. Что меня волнует, так это ты. То, что ты представляешь собой, и какие неприятности с собой приносишь. Ты для нас – ходячая катастрофа.

Теперь я это чувствую. Сердцебиение Уэллса учащается, от него исходит легкий запах пота. Один из федералов, сидящих впереди, оборачивается и с любопытством слушает наш разговор. Он говорит Уэллсу какую-то непонятную для меня шутку, и они оба смеются.

Когда Уэллс заговаривает снова, он делает это с некоторой фальшивой небрежностью, как человек, собирающийся рассказать плохой анекдот, который все от него ждут.

– Так что, черт возьми, означает это странное имя: «Сэндмен Слим»[91]? Ты что, вообразил себя супергероем?

Я поворачиваюсь и смотрю на него:

– Что-то я утратил нить, рейнджер. Я совершенно без понятия, о чем ты говоришь.

– Ну-ну, не скромничай. Мы все уже наслышаны: «Сэндмен Слим – монстр, который убивает монстров!» Должен признать, это довольно эффектно. Сам додумался или это такой охеренный креатив Адских рекламщиков, созданный специально под тебя?

– Слушай, коп. Я никогда раньше не слышал этого дурацкого имени. Перестань меня так называть. Скажи уже, куда мы едем, или я уйду.

Уэллс и маршал на переднем сиденье заливисто хохочут.

– На твоем месте я бы поостерегся. Это не шутки. Я могу в любой момент всадить тебе пулю в башку и пойти есть сэндвич.

– Какой?

– В смысле «какой»?

– Какой сэндвич? Из чего делают сэндвичи с убийством? Туда кладут дополнительный сыр или жареный чили? Что приятнее пить после убийства – кока-колу или пепси?

– Ты начинаешь меня бесить, х…есос.

– Всё, я ухожу домой.

Я тянусь через Уэллса к двери, прижимая его плечом к сиденью. Маршал лезет в наплечную кобуру за пистолетом.

Когда вы противостоите нескольким нападающим одновременно, всегда следует начинать первым. Это покажет им, что вы готовы к драке и что вы достаточно сумасшедший, чтобы приступить к веселью в любой момент. Один из неписаных законов драки заключается в том, что псих может одолеть даже очень опытных и многочисленных противников. Тренированный боец наслаждается схваткой с таким же тренированным бойцом, но никто на самом деле не хочет связываться с психопатом. Псих не умеет останавливаться. Он не видит границ и не знает слова «поражение».

Но если вы не можете как следует «включить психа» – например, когда сидите в наручниках в тесном фургоне рядом с шестью вооруженными охранниками, – то глупость может оказаться достойной заменой сумасшествию.

Рука Уэллса все еще остается под полой пиджака, когда я резко бью его локтем по горлу. Он замирает, судорожно пытаясь вдохнуть. Прежде чем до парней, сидящих на передних сиденьях, доходит, что происходит, я поднимаю локоть над головой Уэллса и опускаю руку с другой стороны, одевая наручники ему на горло. Затем откидываюсь на спинку сиденья и тяну Уэллса к себе. Федеральные агенты уже повытаскивали пистолеты, но меня это не волнует. Чтобы пристрелить меня, им сначала придется наделать много дыр в большом человеке.

– Не стрелять! – сипит Уэллс. И затем тише, обращаясь ко мне: – У тебя говно вместо мозгов? Ты что натворил?

– Ударил тебя по шее. И это только начало. – Я затягиваю наручники на его горле. Не настолько, чтобы он потерял сознание, но довольно чувствительно. – Вы не первая банда, которая меня похищает, но определенно самая скучная.

– Парень, ты только что напал на сотрудника федеральной службы. Я сделаю все, чтобы тебя повесили за яйца в Гуантанамо.

– Кого ты собрался арестовывать? Я уже мертв.

Уэллс снова лезет за пистолетом. Я прыгаю вперед и бью его головой о дверной косяк, одновременно разворачивая его туловище так, чтобы оно прикрывало меня от остальных. Против меня четыре пистолета и один парень, который продолжает вести машину.

Мы где-то к югу от Лос-Анджелеса, недалеко от Калвер-сити. Фургон сворачивает на стоянку перед зданием, похожим на завод по сборке самолетов, который не работает уже лет двадцать. На всех заборах и постройках развешаны ромбовидные предупреждения об опасных материалах и ржавые эмблемы Министерства обороны.

Фургон с визгом останавливается, и почти сразу открывается боковая дверь. Я натягиваю наручники на шее Уэллса и прижимаю к себе, чтобы в случае чего использовать его как щит.

Внутрь заглядывает женщина в идеально подогнанном деловом костюме.

– Я могу зайти попозже, если вам, джентльмены, нужно побыть наедине, – говорит она.

Я ослабляю хватку, но все еще держу Уэллса.

– Мы его поймали, – хрипит он.

Женщина кивает:

– Ага. Я вижу. После долгих лет, проведенных в Бездне, у него появились некоторые проблемы с самоконтролем. Все это отражено в досье. – Она смотрит на меня. – Будьте добры, отпустите маршала Уэллса. В вас никто не будет стрелять. И, Ларсон, сними с него наручники. Вы похожи на двух третьеклассников.