Читать книгу "Любимые забавы папы Карло - Дарья Донцова"

Вот этот вопрос: «А вдруг?», заданный тогда,когда все решили, что ничего сделать нельзя, и стимулирует настоящих ученых,которые не всегда удосуживаются защитить диссертации, полагая, что не вдокторской и не в «любительской» работе смысл. Но всему свое время. Сколькопоколений мечтало о полетах? Какое количество мужиков, смастерив крылья,прыгало вниз с колоколен и разбивалось насмерть? В конце концов люди твердопоняли – от земли способны оторваться только птицы, и успокоились. Но осталисьединицы, уверенные в обратном, и теперь мы садимся в самолеты и штурмуемкосмос.

Может быть, когда-нибудь и появится вакцинабессмертия и люди станут существовать вечно, посвящая долгие годы творчеству, ане пьянству. «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, нитебе» – так, кажется, сказал классик. Ни Демьяну Попову с соратниками, ниВладимиру с потомками коллег предка не удалось создать вакцину. Но меня сейчасволнует только один вопрос.

– Вы знаете, где Миша? – спросила яу Полины Михайловны.

Та уставилась в окно.

– Нехороший он человек вырос.

– Я это уже поняла.

– Обманывал людей филигранно, у многих внашем доме взаймы разные суммы взял и исчез, – горестно покачала головойПолина Михайловна. – Он, вообще-то, с детства особым талантом к враньюотличался! Такого мог наплести, заслушаешься, а потом случайно выяснялось –набрехал. Только Вера считала это его свойство талантом актера или писателя.Дескать, Миша не врет, просто у него отличная фантазия. А на мой взгляд, затакое мальчика следовало наказывать.

– Не подскажете его новый адрес? – снадеждой спросила я.

– Не знаю его, – ответила старушка.

Я чуть не зарыдала от обиды.

– Совсем не в курсе?

– Абсолютно, – уверенно сказалаПолина Михайловна, – мы с ним не общались вовсе. И не припомню, когдавиделись.

– Но зачем тогда вы мне так долгорассказывали про лабораторию и судьбу Поповых?

Полина Михайловна улыбнулась:

– Вы же ищете Мишу, значит, должны быть вкурсе дела. А потом… знаете, я все время одна и одна, поговорить не с кем, астолько выплеснуть надо. Вот умру, и никто никогда про седьмую лабораторию и неузнает.

Я постаралась скрыть раздражение. Значит,старушка, страдающая от отсутствия общения, поймала меня на крючок. Следовалосообразить, в чем дело, едва она завела рассказ про Ленина и 1919 год. Нупочему я не догадалась? Ведь хорошо знаю, что многих пожилых людей хлебом некорми, а дай им в подробностях рассказать свою биографию. В нашем дворе живетАндрей Силантьевич, девяностолетний старик, сохранивший отчасти разум. Местныежители боятся его, как огня. Целыми днями дедушка сидит у подъезда, поджидаяжертву. Не дай бог вам вежливо сказать ему:

– Добрый день.

Мимо дедули нужно мчаться со скоростью ветра,не обращая внимания на издаваемые стариком гудки, в противном случае тебяторжественно усадят на скамейку и заведут бесконечный рассказ о нэпе, Второймировой войне, пятидесятых годах… Торопиться Андрею Силантьевичу некуда, вслушателя он вцепляется мертвой хваткой, и остается лишь, мерно кивая головой,погибать под лавиной совершенно неинтересных тебе сведений.

Мне же попался Андрей Силантьевич в женскомобличье. И еще неизвестно, правду ли рассказала сейчас истосковавшаяся послушателям старуха. Истории того же Андрея Силантьевича порой сильно разнятся.Иногда он сообщает о том, как ловко крошил истребители фашистов, а затем,забыв, что представлялся летчиком, говорит:

– Наш батальон первым форсировал Днепр.

Вот и пойми, кем он был на самом деле? Личномне кажется, что Андрей Силантьевич попросту перекладывал в штабе бумажки,героем всех сражений дедушка стал потом, сидя на лавочке у подъезда!

Навесив на лицо фальшивую улыбку, я сказала:

– Огромное спасибо.

– Так не за что, – прищуриласьПолина Михайловна, – приходите почаще.

– Обязательно.

– Давайте завтра?

– Ну…

– Значит, я вас жду?

Я вздохнула:

– Увы, в этом месяце не получится.

– Но почему? – расстроиласьстарушка. – Мы же подружились.

– Уезжаю отдыхать, – лихо совралая, – до конца… э… ноября.

– Скажите, пожалуйста, какой длинныйотпуск!

– Да, верно, – говорила я, быстродвигаясь к двери, – именно так! Я работаю на вредном производстве, вот изаслужила!

На следующее утро я, зевая во весь рот,вползла в здание телецентра. Если сказать, что я стала жертвой жестокойдепрессии, это не объяснит ничего. В душе был полный мрак. Каким образом можнопомочь Кире, я попросту не понимала. Проделала огромную работу, узнала, кто насамом деле скрывается под именем Эдуарда Малины, нашла адрес Михаила Попова и…абсолютный облом. Тупик. Мерзавец, ловко обманувший глупую Киру, растворилсябез следа в огромном мегаполисе. Многие преступники хорошо знают, лучше всегопрятаться в многомиллионной Москве, тут тебя сам черт не найдет!

Сколько времени Нифонтову продержат вбольнице? Ладно, пусть еще месяц, а что дальше? Рано или поздно Борис спросит ужены: «Где ожерелье?» И что той отвечать? «Положила в банк, а в какой, непомню»?

Может, попросить Лизу, чтобы та сказала Боре:«Твоя жена страдает амнезией. Она вследствие комы частично потеряла память»?

Но, насколько я знаю Борю, он начнет методичнообъезжать все банки и искать драгоценности. Борис не из тех людей, которыеспособны забыть о дорогой, купленной им на собственноручно заработанные деньгивещи.

Ну и положеньице!

Тяжело дыша, я ввалилась в гримерку иобнаружила там совершенно незнакомую девушку, одетую в униформу телеработников:мятые джинсы и не слишком чистую футболку.

– Ты Виола, новый редактор погостям? – налетела она на меня. – Держи список.

Я взяла бумажку. Первым номером шла фамилияСорькина, вторым Капустняк.

– Сначала притащишь эту, – ткнулапальцем в цифру 2 девчонка.

– Тебя как зовут? – сросила я.

– Люся, разве не знаешь?

– Нет, мы же до сих пор не виделись.

– Ерунда, – отмахнулась Люся, –беги за Капустняк Олесей.

– Но вначале идет Ирина Сорькина.

– Она предупредила, что подъедет позже.