Читать книгу "Миллиардер. Книга 2. Арктический гамбит - Кирилл Бенедиктов"

— Мы знаем, кто взорвал наших морских пехотинцев в Тикрите, — продолжал Ковальски. — За одно это тебя можно отправить в Гуантанамо, и ближайшие годы ты проведешь, учась различать своих следователей по вкусу мочи, которую тебе придется пить.

Никакой реакции.

— Возможен и другой вариант, — сказал Маккормик. — У моей сестры в Тикрите погиб парень. И она после этого начала пить и была вынуждена уйти с хорошей работы. Это сделал ты, сукин сын. И я с удовольствием продырявлю тебе за это башку. Но сначала отстрелю яйца.

Али Хавас молчал. Ковальски проследил за направлением его взгляда — там на полу валялись четки из темно-зеленого стекла.

— Мы специально не стали брать с собой группу захвата, — терпеливо объяснил он Али Хавасу. — Чтобы никому ничего не объяснять в том случае, если мы решим тебя здесь шлепнуть.

Он протянул руку и подцепил с пола четки.

— Хорошая игрушка, правда, Буч?

В черных глазах Али Хаваса мелькнул какой-то огонек — или ему только так показалось?

— Похожа на эти китайские шарики, которые продают в секс-шопах, правда? Моя бывшая подружка, Сью, от них просто тащилась. Знаешь, я, пожалуй, пошлю ей их в подарок — она-то точно найдет им лучшее применение.

Али Хавас рванулся, пытаясь выхватить у Ковальского четки и агент с удовольствием ударил его ребром ладони по затылку. Послышался костяной звук, и на коврике для намаза начало расплываться пятно крови.

— А ты неглупый парень, Пол, — одобрительно цокнул языком Маккормик. — Эти стекляшки ему чем-то очень дороги.

— Это не стекляшки, — Ковальски кинул ему четки. — Смотри, какие тяжелые.

Маккормик покрутил четки в руках и присвистнул.

— Настоящие камушки! Похоже на изумруды. Да на них еще что-то накарябано.

На каждом изумруде (а это действительно были изумруды) была выгравирована какая-либо фраза одной из сур Корана. Всего сур в Коране сто четырнадцать, и это проходят в Академии ФБР в Куантико, но камней в четках было в два раза меньше. Впрочем, ни Маккормик, ни Ковальски не придали этому факту какого-либо значения.

— Знаешь, Пол, — проговорил Маккормик, подумав. — Если ты действительно подаришь эту штуку своей бывшей, будь готов к тому, что она к тебе вернется.

— Вы все умрете, — сказал Али Хавас. Он уже пришел в себя и снова отрешенно смотрел куда-то сквозь ботинки Маккормика. Голос его звучал ровно, словно он отвечал на вопрос «который час».

— Забавно, — заметил Ковальски. — Мой учитель биологии в колледже говорил то же самое.

— Если ты хочешь сказать нам что-то по-настоящему интересное — добавил Буч, — то лучше ответь на вопрос «когда». Как ни странно, Али Хавас ответил. Он прикрыл глаза и пробормотал что-то по-арабски. Ковальски изучал арабский в Куантико, но фраза прозвучала слишком тихо и неразборчиво.

— Что? — спросил он участливо, наклоняясь над террористом. — Что ты сказал, приятель?

— Скоро, — повторил Али Хавас по-английски. — Совсем скоро. Больше они от него в тот день так ничего и не добились.

2

Арест Али Хаваса имел целый ряд последствий. Агентов Ковальски и Маккормика вызвали к их непосредственному начальнику и жестоко отругали за несоблюдение инструкции, предписывающей производить захват особо опасного преступника силами специальной группы, насчитывающей не менее восьми человек. Вслед за тем, начальник сменил гнев на милость и вынес агентам благодарность — лично от себя, а также от имени Директора. Али Хавас действительно был крупной шишкой в мире террористического подполья, и на его совести оыло не менее тридцати жизней американских граждан (а скорее всего, гораздо больше). Вот только действовать он привык в основном на Ближнем Востоке и в Афганистане, а в Штатах вплоть до нынешнего лета не появлялся. То, что он все-таки рискнул прилететь в США, было плохим знаком. Где-то на территории страны готовился крупный теракт, и Али Хавас должен был или осуществить его, или помочь в его подготовке. Скорее второе — кем-кем, а смертником Али Хавас не был.

— Мы его расколем, — пообещал агентам начальник Миннеаполисского отделения ФБР. — Сперва попробуем простые методы, а если они не помогут, перейдем к высоким технологиям. А пока наши мозгоправы будут копаться у него в черепушке пройдитесь по его возможным контактам здесь, в Миннеаполисе.

— Если я правильно понимаю, — вежливо сказал Маккормик, — он пока что не заговорил?

— Совершенно верно, агент, — ответил начальник. — Поэтому никаких имен у нас нет. Надо, как обычно, найти черную кошку в темной комнате. Причем, вполне возможно, что кошка оттуда уже улизнула.

Пока Ковальски и Маккормик искали в мусульманских общинах Миннеаполиса тех, кто мог контактировать с Али Хавасом, или, по крайней мере, слышал что-то о человеке с изумрудными четками, молодой китаец, остановившийся в отеле «Ритц» в Нью-Йорке под именем Джорджа Фо, встретился за ланчем с популярным журналистом Марио Росетти, заведующим отделом расследований в «The New York Times».

— Федералы на днях взяли какого-то египетского террориста в Миннесоте, — сказал Росетти китайцу. — Но все дело жутко засекречено, они там из кожи вон лезут, чтобы информация не просочилась в центральную прессу.

— Это плохо, — покачал головой Джордж Фо. — Нарушение Конституции, верно?

— Вам неинтересно? — прищурился Росетти. — Но мои друзья просили сообщать вам именно о таких случаях…

Он чувствовал себя героем голливудского триллера. Встреча на террасе дорогого ресторана (платил, разумеется, Фо) с таинственным китайцем. Двусмысленные разговоры о терроризме. Ощущение причастности к какой-то большой и темной тайне — все это заводило Росетти куда больше, чем деньги.

Год назад на одном из приемов к нему подошел модный адвокат из Вашингтона и, произнеся пару дежурных комплиментов по поводу статей Марио, увлек его на балкон, где их разговор могли услышать разве что каменные горгульи (плохая, хотя и недешевая, стилизация под Нотр-Дам). На балконе Росетти получил заманчивое предложение — вступить в тайный клуб тех, кто поставил своей целью разобраться в истинных причинах современного мирового терроризма. «Клуб 11 сентября», — улыбнулся адвокат, и Марио не понял, шутит он или говорит серьезно.

— Вы же прекрасно понимаете, что нам скармливают тонны лжи, — сказал Росетти адвокат. — Наверняка в вашей практике бывали случаи, когда ваше расследование натыкалось на что-то действительно серьезное… но начальство приказывало вам дать задний ход.

— Что поделать, — пожал плечами Марио. — Времена Бернстайна и Вудворда[4]прошли безвозвратно.

— А вот и нет, — адвокат доверительно понизил голос. — Вы удивитесь, Марио, если узнаете, до каких тайн могут докопаться могущественные люди со связями… если они готовы объединиться ради поисков истины. Одним словом, мы предлагаем вам вступить в клуб.