Читать книгу "Мир по Кларксону - Джереми Кларксон"

Знайте, что, когда кто-нибудь в вашем присутствии использует акроним, он просто хочет, чтобы вы спросили, что это значит. Это позволит ему напустить на себя таинственный вид и сказать: «Ты что, не знаешь?» И сделать умное лицо.

Вдогонку я хотел бы предупредить вас. Никогда не используйте акронимы на телевидении, иначе вы услышите, как ведущий попросит оператора поставить «клубничный фильтр». Это кодовое выражение применяется в случае зануд, которые приехали издалека только для того, чтобы попасть в ящик, и которые не хотят понимать, что всем уже осточертели. «Клубничный фильтр» означает следующее: «Верти камерой. Но не включай».

Зарево в ночном небе – значит, пожар на спутнике

На прошлой неделе я позвонил в Гидрометцентр и задал вопрос, который никто метеорологам не задавал за почти полтора столетия их существования. Как так получилось, спросил я, что в последнее время вы столь точно предсказываете погоду?

Туристические компании жалуются, что метеорологи фальсифицируют прогнозы погоды, пропуская солнечные дни, ожидаемые в Англии, Шотландии и Уэльсе, и вместо них сосредоточиваются на погоде для массового уничтожения, обычной в районе океанской скалы Рокол.

Факт остается фактом: прогнозы погоды в прошлом не имели ничего общего с действительностью и были похожи на фантастические книги, которые вполне могли бы выйти из-под пера Алистера Маклина. Но теперь совсем другое дело.

Нам сказали, что сильная жара закончится в прошлый вторник. Так оно и получилось. Нам сказали, что в среду будет душно и облачно, как в аду. И тут не прогадали. Когда я встал в прошлый четверг, то, даже не посмотрев в окно, надел теплую рубашку, потому что перед этим мне сказали, что несколько дней подряд будет стоять мокрая, холодная и ветреная погода.

Это касается не только прогнозов на ближайшие сутки. Теперь они с пугающей точностью предсказывают погоду на два или даже три дня вперед. Но каким образом им удается это делать?

Человек, ответивший на мой телефонный звонок, был немного удивлен приятным характером моего вопроса. Но он вовремя опомнился, сел обратно на свой стул, убрал из голоса нотки недоверчивости и начал долгий рассказ о современной метеорологии.

По крайней мере, я так понял, что речь шла о метеорологии. Говоримое им было таким сложным, что с таким же успехом он мог рассказывать мне о фирменном рецепте своей мамы.

Из того, что я понял, выходило, что каждый час Гидрометцентр получает данные с точек, разбросанных по всему миру. Эти точки в свою очередь получают данные от низкоорбитального спутника, который каждые 107 минут на высоте 800 миль совершает полет вокруг Земли, измеряя высоту волн.

Другие спутники специальными датчиками проверяют состояние в тропосфере и стратосфере, а потом вы просто добавляете сахар, лимон и молоко и скармливаете всю эту информацию суперкомпьютеру, который делает 11 миллиардов вычислений в секунду. Эта система, которая в скором будущем будет усилена более мощным компьютером, действует с середины девяностых, и в связи с этим у меня возникает вопрос: а какой смысл был в прогнозе погоды до этого времени? В 1987 году мы все ругали Майкла Фиша, который не смог предсказать мощнейший ураган. Но теперь, когда мы знаем, что в то время у него не было ни компьютера, ни спутника, можно считать его просто говорящим пиджаком.

Говорящие пиджаки – плохие предсказатели погоды. И знахари, которые околачиваются по Сомерсету, с большими ушными мочками и прутиками лозы. Этой весной такой народный знахарь из Котсуолда сказал мне, что форма мух и завитки на коровьей спине говорят ему, что нас ожидает ненастный июль. Мой обгоревший нос говорит о том, что он оказался не прав.

Есть еще люди, которые, увидев лежащих коров, говорят, что это к дождю. Хотя мой новый друг из Гидрометцентра сказал, что коровы ложатся, потому что они просто устали. На дождь указывают совсем другие вещи. Низкий полет ласточек. Или, например, хвост высоких облаков, направленный на северо-запад.

Если на закате небо багрово-красного цвета, быть жаре, если на рассвете – к похолоданию.

Такие приметы не имеют особенного практического смысла, потому что они показывают погоду в настоящий момент, о которой мы и так прекрасно знаем. Сосновые шишки, вороны и особенно выдры не могут знать, что происходит с давлением над Атлантикой и в какую сторону движется антициклон.

Я спросил своего собеседника, что случится, если вдруг зона низкого давления резко и беспричинно сдвинется на север. Так вот, вполне возможно, что компьютер в том случае ошибется. Это периодически происходит, и для этого в Гидрометцентре сидят шесть специалистов и решают, верить компьютеру или нет.

Наверное, это лучшая работа в Англии. Самый мощный компьютер на свете говорит тебе, что дважды два – это пять. Все, что тебе нужно сделать, – это сказать: «Нет, это не так».

У нынешней точности прогнозов есть один маленький, но большой минус.

Во всем мире англичане известны своим вечным нытьем по поводу погоды. Это одна из наших национальных особенностей. Нет, не то чтобы мы ее ненавидим. Мы ее любим. Просто она абсолютно непредсказуема. Если вы выходите на улицу в полной экипировке и резиновых сапогах, а на улице весь день светит солнышко, вас это начинает доставать. Такая же история с летним платьем, которое в любой момент может промокнуть насквозь и продемонстрировать все ваши прелести, если вы девушка, таким же мокрым соотечественникам.

И что происходит сейчас, когда из нашей жизни исчез этот элемент непредсказуемости? Теперь вы прекрасно знаете, что во вторник будет прекрасная погода, и вы вполне сможете приготовить барбекю у себя в саду. Но о чем вы будете тогда говорит с гостями, если не о погоде?

Сами того не зная, эти компьютерщики постепенно лишают нас всего, что делает нас настоящими англичанами.

Я предпочитаю марихуану и печенье так называемой настоящей жизни

Итак, сегодня утром вам придется принимать меня всерьез, потому что теперь я вовсе не долговязый автомобильный журналист с мозгами, полными всякой чепухи. Теперь я доктор. И у меня есть диплом.

Дело в том, что Брунельский университет наградил меня почетной ученой степенью, или, как мы, ученые, ее называем, honoris causa. Теперь я врач. Я могу починить вам ногу и пришить новый нос. Теперь я имею полное право видеть вашу жену голой. Я подумываю о том, чтобы приделать к своему имени на визитке пару букв.

К сожалению, они не посылают дипломы по почте. Поэтому в понедельник мне пришлось отправиться в знаменитый Конференц-центр в Уэмбли, где мне выдали мантию и плоскую шляпу, в которых я стал похож на гомосексуалиста.

Все происходящее было расписано по минутам. Задолго до самого события меня предупредили обо всех деталях, в том числе и о количестве шагов, которые надо будет пройти от выхода до сцены.

И я даже догадываюсь, почему мне об этом сказали. Вот я войду в зал, как нормальный и немного туповатый человек, и, разумеется, меня надо предупредить, что там двадцать одна ступенька, иначе я могу остановиться на полпути, решив, что уже дошел.