Читать книгу "Ходок - Александра Лисина"

— М-да? И чем все это объяснил?

Торос укоризненно покосился:

— Он сказал, что Соленое озеро больше неопасно для нас. Что там снова можно ловить рыбу и не бояться, что монстр проснется.

— То есть он усыпил тварь насовсем?

— Когда мой дед вернулся из странствий, а отец спросил, почему его не было так долго, тот сначала молчал, а потом рассказал эту легенду. Как и то, что должен был сделать это не раньше, чем на смертном одре, чтобы передать древнее заклятие своим наследникам и продолжить то, что начал наш дальний предок. Он говорил, что заклятие, раз произнесенное, забирает силы у того, кто рискнет им воспользоваться. Что каждый шаман, который его произносил, не проживал после этого и года. И именно поэтому тайные слова не должны были коснуться чужих ушей раньше положенного срока.

— Что же он тогда открыл вам правду? — невольно заинтересовался Терг.

Торос ненадолго замолчал.

— Дед сказал, что, как и многие мужчины нашего рода, в назначенный срок явился на берег. Что так же, как другие, хотел произнести заклятие. Однако увидел, что оно больше не нужно и наш род освобожден от обязанностей стражей. Просто потому, что дед нашел то чудовище на берегу. Мертвым.

— Действительно с кучей голов? — не поверил Брон.

— С двумя. Животное было очень большим и сильно изрубленным. Конечно, дед не мог уйти просто так, не выяснив, что случилось, потому что не знал, то ли это чудовище, о котором говорили легенды, не осталось ли у него потомства и не следует ли нам продолжать свое дело до тех пор, пока не умрет последняя тварь. Он пошел вдоль берега, пытаясь отыскать следы того, кто убил монстра. Обошел все окрестные деревни и села, чтобы расспросить жителей. Он дошел даже до славного города Сахима, чтобы узнать правду, но даже там не отыскал того, что хотел. И тогда он отправился в Хеску. Туда, где живет старый и очень уважаемый шаман, о котором дед слышал еще в юности. Нашел его. Рассказал о том, что увидел, и спросил совета.

— Так-так-так, — подбодрил Лакр, ерзая на месте от любопытства. — И что выяснилось? Они с духами пообщались? На озеро вернулись? Шпионов во все концы света разослали?

— Просто вышли в мир духов и попросили показать тот день, когда все случилось.

— Ого! Ваши шаманы и такое умеют?!

— Они много чего умеют, — сухо оборвал побратима Торос. — Между прочим, именно поэтому мой дед так долго не был дома. Вместе со старым шаманом они увидели, как в один день на берегу Соленого озера бились двое: то самое двухголовое чудовище и мужчина в северной одежде, который это чудовище пробудил.

— И зачем он это сделал?!

— Духи не сказали. Но дед видел, как сперва этот человек что-то уронил в воду, а через несколько часов проснулось чудовище. Дед плохо понял, что случилось дальше, потому что не был таким сильным, как старый шаман, но все же сумел рассмотреть, что у того мужчины были парные мечи, что он очень быстро двигался и владел огромной силой. Одну голову чудовища он перерубил, хотя та была толще ствола столетнего дуба, а вторую… оторвал руками, когда тварь попыталась его схватить. Потом он ушел, оставив убитое чудовище на берегу, зачем-то собрал в сосуд его кровь и исчез. А единственное, что увидел мой дед совершенно четко, это татуировка. Точно такая же, про которую, рыжий, тебе говорили рейдеры, — черная полоска поперек левого запястья. Вот так. Вот к чему я вам это рассказал.

Наемники задумчиво потерли подбородки.

— Выходит, эти серые, или кто они там… все-таки есть? Бродят по свету, собирают кровь всяких монстров? Лакр, тот тип тоже взял?

— Взял, — слегка растерялся ланниец. — Я сперва позабыл, потому что подумал — мелочь… дурная шутка или с перепугу им там померещилось. Но когда ты сказал, то вспомнил: действительно взял. Тот парень еще удивлялся, что кому-то могла понадобиться эта слизь… Чудны дела у нас на Лиаре! Каких только загадок нет! Но я, например, никаких странных типов в своей жизни не встречал (кроме вас, обормотов), никаких таких татуировок не видел и крови чужой в пузырек не цедил. Потому что нормальный и правильный мужик. Да, Торос?

— Болтун ты, — фыркнул южанин, прикрывая веки. — И трепач, каких свет не видывал. Да, Стрегон? Скажи, что он нам до смерти надоел.

Наемники обернулись, однако ответа так и не дождались.

— Стрегон? — отчего-то обеспокоился Лакр при виде закаменевшего лица побратима.

Но вожак словно не услышал: невидящим взором смотрел в пустоту, невольно вспомнив день своего испытания, когда наткнулся в окрестностях Борревы на стаю громадных гиен и второй раз в жизни оказался на волосок от чаши Ледяной богини. Тогда он лежал, задыхаясь от смрада и истекая кровью от многочисленных ран. Отчетливо понимал, что не выживет, потому что гиен было слишком много, но потом сквозь шум в ушах вдруг почувствовал, как кто-то небрежно отбрасывает прочь тяжелую тушу. Как выволакивает его под чистое небо, озабоченно хмурит брови и с досадой говорит: «Зря тебя школа сюда отправила, мальчик. На Тропе смертников не место живым. Держись, паренек, держись… ты сегодня славно сражался»…

И Стрегон, ошеломленно слушая побратимов, снова, как наяву, увидел чужую руку, вытащившую его из тьмы, а на ней отчетливо виднелся необычный рисунок: узкая темная полоса, протянувшаяся поперек левого запястья…

ГЛАВА 13

Белка вернулась точно минута в минуту, чтобы выдернуть побратимов из тайного места. Но заходить под ели не стала: просто оглушительно свистнула. Спустя пару секунд оттуда выбрался сытый и довольный до жути Курш, а за ним, почти не задержавшись, шестеро ее спутников, на лицах которых на этот раз не было ни раздражения, ни злости.

— Кхм, — удивилась она. — Наконец-то я начинаю верить, что вы шустры настолько, насколько о вас говорят. Даже пинать никого не пришлось! Я поражен. Лакр, не смотри на меня, как голодный южанин — на устрицу, моя раковина тебе не по зубам.

— А я нож возьму, — не стушевался ланниец.

— Думаешь, поможет?

— Не думаю — знаю. Только для устрицы ты больно шустро бегаешь. Прямо не устрица, а благородная креветка.

— А я — вкусная креветка, — внезапно усмехнулась Белка. — Самая вкусная в мире, но и редчайшая. Можно сказать, единственная. Вот и приходится приспосабливаться, чтоб не сожрали. Неужто не знаешь, что чем ценнее добыча, тем труднее ее поймать?

Ланниец пренебрежительно фыркнул.

— Да что в тебе есть-то? Мяса шиш — больно тощий, косточки птичьи, язычок змеиный… тьфу, да и только. Разве что эти самые косточки обглодать, но и то если голод совсем замучит.

Белка, не выдержав, звонко расхохоталась:

— Гениально! Рыжий, ты не будешь против, если я эльфам слово в слово перескажу? Это прозвучит как отменная пощечина их дурному вкусу и навязчивости! Можно, а? Мне ужасно понравилось!

— Да пожалуйста, — слегка растерялся он. — Только при чем тут эльфы?