Читать книгу "Дикие истории. Дневник настоящего мужика - Тимофей Баженов"

Насосавшаяся и неотпавшая пиявка размером с большой палец. Если отрывать ее не умеючи, зуб может остаться в ране. Этого допускать нельзя. Может развиться сепсис. Чтобы пиявка отвалилась, ее достаточно мазнуть йодом или спиртом. Ее тонкая, покрытая слизью кожа получает ожог. По напитому жирненькому телу начинают ходить конвульсивные волны, и уже через секунду пиявка безболезненно отваливается.

Самым эффективным средством для остановки крови в полевых условиях остается прижигание ранки сигаретным бычком. Или квасцами, называются по-другому «ляпис» или «чертов палец». Не все из моих спутников согласились на экзекуции с сигаретным бычком. И отряд, истекая кровью, двинулся дальше, в глубь туманного леса. Я утешал всех укушенных тем, что пиявки не переносят никаких заболеваний. На всех континентах, независимо от вида, пиявка абсолютно стерильна. И, в принципе, ничего, кроме пользы от герудина — вещества, которое впрыскивает пиявка, — человек не получает.

ПО МЕРЕ ТОГО КАК МЫ СПУСКАЛИСЬ В ТУМАНЕ С ГОР, РОСЛА ЖАЖДА. МНОГИЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ ПИТЬЕВУЮ ВОДУ, ЧТОБЫ ПРОМЫВАТЬ УКУСЫ. И ТЕПЕРЬ В ВОДЕ ОЩУЩАЛАСЬ ОСТРАЯ НЕХВАТКА.

Все смотрели на меня, как будто я был обязан найти источник питьевой воды. Однако это было непросто. Под ногами хлюпало, с веток капало, но пить воду из луж я не разрешал, опасаясь желудочно-кишечных расстройств в команде. К тому же мы вышли в саванну, где о ручьях и родниках вообще можно было забыть.

В саванне на каменных плитах росли колючие кусты. Когда мы подошли к ним ближе, я обнаружил вплетенный в колючки непентес — это растение-хищник. На каждой ветке непентеса сверху висит деформированный лист-цветок размером со средний банан. Снизу у непентеса колба. В каждой колбе примерно сорок-пятьдесят миллилитров жидкости. Это чуть слизистый желудочный сок непентеса. Сверху лист-колба прикрыт еще одним маленьким листиком, он выполняет две функции: предохраняет непентес от дождевой воды, не позволяя ей разбавлять желудочный сок, и отбивает мух обратно в колбу, если те пытаются вылететь.

Изнутри колба выстелена специальными чешуйками, покрытыми воском. Насекомое съезжает вниз, как с горки, и сразу попадает в желудок к растению. А выбраться наверх по скользким чешуйкам не может. Мухи пытаются вылететь, но бьются о лист-крышку. Интересно, что внутри каждой колбы живут паучки, для которых желудочный сок не опасен. Они спокойно бегают по чешуйкам и воруют насекомых прямо из желудка растения.

Желудочный сок непентеса абсолютно стерильный и прекрасно утоляет жажду. Нужно только выгнать паучков и научиться не обращать внимания на полупереваренных мух. Те, кто отказывался пить из непентеса, все равно из него пили. Только через час.

* * *

Мы шли по саванне до вечера. Пока мы были в графике. Кино снималось, летучая мышь была поймана. Орхидеи отсняты и изучены. С утра мы должны были найти древесных и земляных термитов и поймать щитомордника — одну из самых ядовитых змей Юго-Восточной Азии.

Начинало темнеть, и я стал присматривать место для стоянки. В Юго-Восточной Азии спать на земле, как я уже говорил, очень нежелательно. Поэтому нужно было найти место, где можно повесить гамаки.

* * *

Прямо по курсу я обнаружил небольшую мелалейковую рощу. Мелалейки[21] очень интересные деревья. Их стволы, толщиной не более пятнадцати сантиметров, абсолютно ровные и уходят в небо на пятнадцать-двадцать метров. Кора отслаивается обильно. Ствол выглядит как растрепанный кошкой рулон бумажных полотенец. Шелуха устилает всю землю в мелалейковой роще. Древесина очень интересна. Она не гниет. И поэтому местные жители используют мелалейковые бревна как сваи для построек на воде.

Как ни странно, мелалейка известна абсолютно всем «цивилизованным» жительницам Европы и Америки. Она выделяет крайне токсичный эфир, смерть от которого наступает быстрая и мучительная. Но пахнет эфир приятно, в малых порциях его размешивают в постном масле. А иногда в машинном. Это масло продают в салонах и называют маслом чайного дерева.

Мелалейка не выделяет масла. И не имеет никакого отношения к чаю. Но приятно пахнущий субстрат косметологи считают лечебным. И покупательницы охотно отдают за него деньги. Они не знают, как выглядят маленькие грязные фабрики, где в смоляных котлах, не снимая противогазов, покрытые язвами доморощенные химики выпаривают из стволов душистый яд.

* * *

Между мелалейками мы и натянули свои гамаки. Перед тем как отойти ко сну, мы отправились обследовать рощу.

В темноте, покрытая лесным опадом и шелухой, почва буквально зашевелилась. Сейчас я опишу, как выглядела земля у нас под ногами. И вы поймете, почему на нее нежелательно ложиться спать.

Термитный заряд

Над рощей раздавался дробный стук. Во всех направлениях шествовали колонны термитов. Походы термитных армий похожи на небольшие ручьи. Термиты черные, блестящие. И их поток имеет ширину примерно в полметра. Конца и края у таких живых рек нет. Они петляют между камнями, уходят под скалы и вновь выходят на поверхность в самых неожиданных местах.

МИЛЛИАРДЫ НАСЕКОМЫХ ВЫГЛЯДЯТ КАК МАСЛЯНЫЕ РУЧЬИ.

Вдоль колонны, на всем ее протяжении, стоят термиты-барабанщики. Длинными передними лапками они отбивают ритм, похожий на ускоренное тиканье часов. Уровень громкости сопоставим с тихой барабанной дробью.

Сразу за стоящими барабанщиками находится цепь регулировщиков. Эти термиты стоят на задних лапках, держат свои тела вертикально, а руками показывают, куда идти. Они притормаживают и останавливают колонну, чтобы задние не подавили передних.

За регулировщиками — цепь конвоиров. Они двигаются со скоростью колонны мимо стоящих барабанщиков и постовых. Есть конвоиры пешие, а есть «конные». Они едут верхом на других термитах-охранниках. У охранников огромные головы с гипертрофированными челюстями. Простые демонстранты перед ними почти безоружны. Некоторые то и дело пытаются отстать от колонны, ослушаться регулировщиков, сбиться с ритма, задаваемого барабанщиками. Таких диссидентов охрана немедленно приводит в чувство. Избитые и искусанные, они бегом возвращаются в строй.

ТЕРМИТЫ — НЕ МУРАВЬИ. ОНИ ДАЖЕ НЕ РОДСТВЕННИКИ. ТЕРМИТЫ — ЭТО ТАРАКАНЫ. А МУРАВЬИ — ОСЫ, ЕСЛИ ЧТО.

Ядовитые твари

Вдоль текущих термитных рек сидят земляные жабы, гекконы и прочие существа, для которых термитная река — мобильная столовая. Жабы, почти не шевелясь, выстреливают время от времени длинные липкие языки и возвращают их в рот с несколькими приклеенными несчастными. Жабы почти не боятся термитов-охранников, так как и сами ядовиты. Ядовиты все жабы на всех континентах. У нас существует расхожая легенда о том, что, если подержать жабу в руках, будут бородавки. Это полная чушь. Но устроить беду с помощью жабы довольно легко. За ушами у каждой твари находятся плоские приподнятые площадки — это ядовитые железы. Они выделяют буфотоксины и ранатоксины.