Читать книгу "Мужчина несбывшейся мечты - Евгения Михайлова"

Слышу шум в прихожей. Выхожу. Там Антон принимает у сыщика Кольцова сумку с едой от Марии. Так хорошо она меня не кормила даже в детстве. Тогда у меня не было такой компании, как ее любовник. Я отказалась к ней выходить за продуктами, она не решается приходить к нам. Вот Кольцов и таскает эти сумки с обедами. Антон благодарит, а я смеюсь в душе. Антон, конечно, последним узнает, что этот сыщик тоже неровно дышит к Марии. Сюрприз будет для Антона, как он сам стал сюрпризом для Бориса.

— У меня для вас новости, — сказал Кольцов. — Водитель Козлова признался в том, что по заказу хозяина подрезал тормозные шланги. Ему предъявлено обвинение. Инна Семенова, она же сестра Лидия, призналась в убийстве Степана по сговору с тем же заказчиком.

— Ты же говорил, что она умело отбивалась? — удивился Антон.

— Да, умело. Но ее коллега Герман хранил все записи их контактов. Встречи происходили у него в доме. Он такие вещи держит для шантажа и своих гарантий безопасности.

Я пришла с ними в кухню, молча поела прямо из судков. Налила в стакан пиво из холодильника. Выпила демонстративно таблетки, которые достала из кармана халата. Полюбовалась их рожами: смотрят, как двоюродные дедушки, которые боятся, что любимая внучка проглотит гвоздь или воткнет себе в язык вилку.

— Я пошла спать, — сказала я, зевнув. — Надоел мне ваш детектив.

Заказчик

Петра Козлова арестовали в тот день, когда на него дал прямые показания Автандил Горадзе. Четко и по пунктам: предложение о заказном убийстве, аванс, информация об объекте, окончательный расчет по факту. Даты, места, суммы. В качестве особого пожелания Козлов велел: войти в круг Сереброва, на всякий случай вступить с ним в выяснение отношений.

— Вот потому он и сел в мою машину. Я сказал, что нужно поговорить о Лионелле. Он ответил: «С удовольствием попробую прояснить это недоразумение». И тут же отключился.

Этому признанию предшествовали две проникновенные беседы с Сергеем Кольцовым. Тот, пообщавшись неофициально с Козловым, записал его мнение о Горадзе и всей этой ситуации. Автандил слушал запись четыре раза. Его глаза стекленели, Сергей слышал скрежет его зубов. Козлов сказал следующее: «Горадзе — бандит, отмороженный подонок, чтоб вы знали. Да, у меня были с ним расчеты по бизнесу. На всякий случай я собрал на него досье. Мы, бизнесмены, добыча для криминала. Так уж построена вся система: нам без них не обойтись. Да, этот бандит убивал по заказу, вы сможете у меня об этом почитать. Но это не мой случай. Я просто хотел купить дом отца Андрея Петровича Сереброва. Нет так нет. Для меня это не единственный и не последний дом. Почему Автандил решил убить сына Сереброва — понятия не имею. Но точно не из ревности. Это алчная и жестокая сволочь. Возможно, он требовал от Сереброва денег, а тот отказал. Ничего другого Горадзе не нужно. Мои адвокаты уже работают. Получит он срок за попытку убийства или нет, но за попытку оговора меня ответит».

Сергей дал Автандилу переспать с этим знанием и пришел на следующий день.

— Вот что я тебе скажу, — выдохнул Автандил. — Я тюрьмы не боюсь. Пыток, пули не боюсь. И я никогда еще никого не сдавал. Это мне западло. Но эта гнида жить не будет после того, что я услышал. Объясню спокойно. Больше всего я хотел бы разобраться с ним сам. Но вы меня заперли. Пока выйду, то да се, он свалит за бугор. Это я точно знаю. У него для таких случаев, когда штаны задымятся, все готово. Улетит в течение получаса, прилетит с другим именем и гражданством. Поэтому пошли к нашему следаку. Я все скажу по пунктам. И держите его в клетке, пока я до него доберусь. Иначе никак.

Когда Земцов получил подпись Автандила Горадзе под протоколом и поблагодарил за сотрудничество, у него и у Сергея вырвался двойной вздох облегчения.

— Как здорово мы сегодня поработали! — сказал Сергей. — Предлагаю поехать ко мне и отметить. Водка, селедка, пельмени — все к нашему столу готово. Не откажете, сэр?

Они вошли в квартиру Сергея. Пока хозяин варил пельмени, Слава придирчиво и даже ревниво осматривал его жилище. Заключил, как всегда, искренне и объективно:

— Здорово у тебя. Чисто, техника на загляденье, бар, в холодильнике самая лучшая еда. Моя мечта: чтобы в холодильнике всегда была запотевшая бутылка, копченая скумбрия и черный хлеб. Пельмени — как идеал. Я бы летел в такой дом. А в свое запустение даже возвращаться не хочется. Иногда легче подремать в кабинете до утра. А там ты придешь, пиво принесешь.

Сергей посмотрел на друга с веселым сочувствием и щедро выложил три сорта мороженого из морозилки. Они говорили обо всем и ни о чем, смеялись, шутили. До тех пор, пока тяжесть, усталость и неопределенность, наконец, не отступили. Это давно уже постоянный рабочий фон, от него трудно избавиться даже в моменты долгожданного успеха.

— А вот скажи мне, Слава, такую вещь, — начал Сергей. — Допустим, у тебя, как у Козлова, миллионы или миллиарды в валюте на счетах, три дома в России, семнадцать квартир, недвижимость в Европе. И ты при таких делах таскался бы за взятками наличными, чтобы потом прятать их на антресолях в коробках из-под обуви?

— Да что я, — развел руками Слава. — Кто я рядом с такой акулой? Точно скажу лишь одно. Если бы у меня была такая коробка от такой обуви, даже без содержимого, я бы ее ни за что не выбросил. А заказать убийство хорошего человека, хотеть истребить целую семью ради четвертого дома, — тут мне чувство юмора отказывает. Если не расслабимся сегодня как следует, завтра эту рожу не вынесу. Размажу.

— Да, проблема для казенного сыска: самые защищенные законом рожи у самых последних гадов. Слава, что у нас получается? Покушения и убийства в семье Серебровых раскрыты. Масса пикантных подробностей внутри и около семьи известны. И все это никак не выводит на отравление Марии. Тут и корыстный мотив Козлова — мимо. И с ревностью Бориса Тихомирова не сложилось.

— Так, — помрачнел Слава. — И я тебе скажу одну причину, кроме прочих. Мария Соколовская — тяжелый, скрытный человек. Ее просчитать, проследить не так просто, как Оксану или Земфиру. Она сама никогда не поделится своими предположениями даже в интересах собственной безопасности. Я допускаю, что мы главного не знаем или не видим.

— Хорошо ты сейчас сказал. Главного мы не видим. У меня такое же ощущение. Я постоянно натыкаюсь на непреодолимую стену. И, ты знаешь, это не ее стена, а моя. Оборотная сторона наглости. Есть такая скрытая проблема еще с детства. В школе я ходил среди девчонок королем, был уверен в том, что они друг друга поубивают за один мой взгляд. А потом пришла одна новенькая — слишком красивая и умная, и я оробел. Говорить с нею нормально не мог, не то чтобы на свидание позвать. С Марией какой-то рецидив.

— И как та новенькая? — с любопытством спросил Слава.

— Стала встречаться с толстяком, сынком одного богатея. Слышал, уже в пятый раз развелась, мужья все богаче и жирнее. Красоту накачала ботоксом, теперь похожа на резиновую куклу. С умом что-то подобное. Слава, ты действительно никогда не был женат, как говорят?