Читать книгу "Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922) - Рафаил Мельников"

Между тем, японские солдаты высыпали на верхнюю палубу и открыли по крейсеру из ружей страшный огонь. У нас сыграли: "открыть огонь"!, и я скомандовал в своей верхней центральной батарее 2 кабельтова. Гром орудий, щелканье пуль о надстройки крейсера сливались в оглушительный рев. Вначале стрельбу с транспорта я принял за наши пулеметы и никакого жуткого ощущения не испытывал, пока один из сидевших за шитом орудия комендор не крикнул мне: "Ваше Благородие, это японцы стреляют!" Каюсь в своей слабости: узнав, что этот непрерывный треск происходит от японских пуль, я потерял спокойствие и спрятался за шит орудия. Да, чувство скверное, жуткое, когда слышишь, как кругом тебя сыпятся пули и мелкие снаряды и по всему борту идет непрерывающаяся дробь. Мы открывали огонь несколько раз на короткое время, когда их огонь уже через чур усиливался. Главное, мы не могли двинуться с места, так как за нами стоял спрятавшийся от пуль катер. Долго тянулось время, пока тонул транспорт, уже мы несколько освоились с пулями: и выходили из-за щитов. До чего, однако, человек ценит собственную персону. Минут через 17 транспорт окончательно погрузился вверх кормой. И то, в момент погружения, оставшиеся несколько человек не переставали стрелять в нас. Погибли героями, надо отдать им справедливость.

Было уже около 2 ч ночи, когда "Кинчиу-Мару" затонул, и мы опять большим ходом пошли в открытое море. Усталые, но веселые, мы спустились вниз и стали расспрашивать П., что он видел на пароходе. По его словам, там было около 300 солдат 37-го пехотного полка. Когда он при втором посещении транспорта вместе с японским капитаном обходил судно, встретил наверху несколько человек и усадил их на катер. На его удивление, капитан объяснил, что больше никого нет. Обходя транспорт, в одной из кают он нашел и арестовал шесть пехотных офицеров. Один ИЗ матросов, между тем, прибежал к нему и доложил, что трюм полон солдатами. Сунулись было туда, но их встретили дикие вопли и щелканье затворов винтовок. Тогда П. и крикнул на крейсер о солдатах, а сам с командой поспешил на катер. Все оружие, которое было нами захвачено: сабли, ружья, старший офицер приказал бросить за борт к нашему великому огорченно.

Ну, скорее прилечь подремать, через час на вахту.

13 апреля. Утром с большим трудом, сильно усталый и после бессонной с волнениями ночи, пришлось простоять вахту с 4 до 8 утра. Когда рассвело, во многих местах, в трубах, кожухах и шлюпках, на мостике в рулевой рубке я увидел отверстая от японских пуль. Удивительно неравномерен их бой: в одном месте прострелен косяк рубки и пуля дальше еще срезала край медного колпака; в другом месте пуля, пробив один борт деревянной шлюпки, оставалась внутри его, не пробив второго борта. Вчерашняя стрельба окончилась благополучно для нас, так как ранены только те из команды, которые не могли лечь за бортами – рулевые, но, к счастью, легко, в ноги на вылет, без повреждения кости.

Выгрузка пленных японских моряков с крейсера "Россия". Владивосток, 15 апреля 1904 г.

Сегодня днем адмирал рассудил, что, имея на борту пленных, рискованно предпринимать бомбардировку крепости, во время которой мало ли что может с нами случиться, и пленные могут принести большой вред. Потому днем, около 4 ч, легли на бухту Преображения, не рискуя идти прямо во Владивосток, где неприятель, может быть, забросал вход минами. Решено идти обратно. День был хороший, ясный и теплый, лишь к вечеру опять сгустился туман, продолжавшийся затем до утра. В кают-компании весь день отсыпались после вчерашней ночи.

На борту имеем пленных: 52 человека пароходной команды, кули и военных матросов и 15 офицеров морских и сухопутных. Последние кажутся сильно удрученными. Остальные на "Громобое". Из опроса пленных оказалось, что они за 2 дня до встречи с нами отделились от эскадры Камимуры, а за полчаса их бросил конвоир контр-миноносец, считавший свою миссию провести транспорт в Гензан исполненной, тем более, что севернее Гензана стояла японская эскадра. Кто мог ждать нашего появления у них в тылу?

Японец, капитан-лейтенант, показал, что они приняли нас за английские крейсера, подобные типу "Россия", плавающие в восточных водах. И когда спросили их нацию, они были уверены, что мы англичане, лишь прибытие катера с русскими офицерами рассеяло их заблуждение. Из офицеров никто ничего существенного не показал, но низшая братия была болтливее. Один японец, хорошо говорящий по-русски и живший раньше во Владивостоке, рассказал, что отряд адмирала Камимуры: 10 крейсеров, среди которых есть "Кассуга", "Идзуми" и "Чиода", 4 номерных и 2 контрминоносца и 2 транспорта, одним из которых и был утопленный нами, вышел из Симоносеки во Владивосток для минирования подходов. Идя на север, понадобилось из бухты Плаксина перевезти в Гензан часть 37-го пехотного полка, для чего и был отправлен транспорт "Кинчиу-Мару". Этот транспорт имел на себе до 1500 тонн угля, воду и продовольственные припасы. Опять случайно мы не встретились с Камимурой.

Этот же японец рассказал, что наши казаки на днях сожгли занятое японцами корейское селение Сень-шень. Значит, беспроволочный телеграф может сослужить хорошую службу – очевидно, в воскресенье были приняты телеграммы с эскадры Камимуры. Приказано больше в море не пользоваться телеграфом, а держать его всегда на приеме.

14 апреля. Утром, около 9 ч, подошли к бухте Преображения, что в 100 милях к северу от Владивостока, и стали спускаться вдоль берега. У Поворотного маяка сигналом спрашивали о японцах, ответили, что у Владивостока неприятеля не было. Около 4 ч дня прошли Аскольд, с него узнали уже точно, что неприятеля не было, и полным ходом, чтобы зайти в порт до захода солнца (так как с заходом закрываются боны), направились домой. Пришли в 8 ч вечера.

15 апреля. Днем стали свозить пленных на берег, от нас 67 человек, остальные с "Громобоя" с "Кинчиу-Мару" и с "Богатыря" с "Хогинуро-Мару". В бухте много лодок со зрителями, а на Адмиральской пристани, куда свозили японцев, и на Светланской улице стояла такая толпа народу, что удивляешься, откуда во Владивостоке столько жителей. Мы проводили своих пленных приветливо, снабдив их, у кого не было, шляпами, кого сапогами; на некоторых были надеты матросские фуражки. Вообще, во время плавания у нас японцы пользовались большими заботами: их часто выводили гулять, правда, с караулом; обедали офицеры в нашей кают-компании после нас за отдельным столом. Кроме обычной нашей пиши, им давали их кушанья, рис и т.п. Но, впрочем, не было русского пересоливания, как на берегу, где, судя по рассказам возвратившихся с вокзала проводить пленных, публика им в вагоны насовала вина, сигар, папирос. Да, я забыл, командир транспорта передал нам благодарность команды за хорошее обращение с ними.

15 апреля. Встаю в 8 ч утра и узнаю, что у нас разводят пары, и мы готовимся к походу, так как пришла японская эскадра, и согласно донесению, в составе, показанном пленными японцами. Значит, Камимура, узнав о нашем дебоше у него в тылу, отправился искать нас, но, видя затем, что мы ушли, пошел следом во Владивосток. Около 1 ч ночи японские миноносцы были в Уссурийском заливе, подходили к самому Скрыплеву, а один залез даже в Босфор.