Читать книгу "Без права на возврат - Елена Мейсак"

Лишь сейчас она понимала, что иногда в жизни приходится опуститься на самое дно колодца своих страхов, чтобы обрести силы бороться с ними.

Именно тогда, когда ты действительно оказываешься никому не нужен, ты перестаешь этого бояться. Ты понимаешь, что самое главное – оказаться нужным самому себе. А если не вышло, никто тебе не поможет. Но как бы то ни было, такой участи не заслужила даже Тамара.

Голова продолжала кружиться. Она вышла за забор клиники и пошла к остановке. Подступала дурнота. Так, видимо, и называется сердечный приступ или от чего там умирают люди на улицах. Пройдя еще пару десятков метров, она полезла в карман за телефоном. Выудив старичка из кармана, она, хватая ртом воздух, попыталась набрать номер скорой.

В этот самый момент телефон выскользнул из ее рук и упал в грязноватую кучу московского снега. Сегодня был понедельник, а значит, дворники еще не успели полностью очистить следы вчерашнего снегопада. Есть вещи, которые никогда не меняются.

Телефон безжалостно скользнул в снежные недра. Ну вот, кажется, и все. Оседая на землю, она на секунду увидела перед собой знакомое лицо. Это Генка стоял перед ней в новой форме и брюках с наглаженными до остроты стрелками, как он любил. Он лучезарно улыбался ей. А потом кто-то выключил солнце и погрузил планету в вечную тьму.

Глава 12.

Она резко дернулась, практически подпрыгнув. Что случилось? Горячий пот ручьями струился по ее лицу, медленно стекая за воротник пижамы.

Лихорадочно шаря вокруг, она пыталась сообразить, где находится. Она в раю? В больнице? Где она? Мягкий поплин струился меж пальцев. Медленно сев и оглянувшись вокруг, Ольга с удивлением окинула взглядом стены собственной квартиры.

Одеяло полетело вниз. Битые кластеры на жестком диске ее памяти начали медленно замещаться новыми, стряхивая с себя пыль времени и кошмар прошедшей ночи.

Что же, выходит, что все, произошедшее с ней, – всего лишь страшный сон? Господи, молила она мысленно, хоть бы это оказался всего лишь ночной кошмар, видение, делириум – все, что угодно, кроме правды.

Или это рай так удачно замаскировался под ее унылую квартирку в спальном районе? Она вспомнила, как раньше хорошо себя чувствовала, когда видела радостные цветные сны о том, что ее желания сбываются. В этих параллельных мирах она всегда была счастлива, богата, каталась на белых яхтах, ела икру и пила шампанское. Ее любили те, кого любила она, и мир был наполнен смехом и радостью.

В такие моменты больше всего на свете злил будильник, возвращавший ее на свое место.

Но ей и представить не удавалось, с каким облегчением можно проснуться однажды утром от ночного кошмара! И сейчас был именно такой момент. Она жадно ловила ртом воздух, одновременно смахивая со лба испарину.

Она дышала не воздухом. Она дышала жизнью и не могла надышаться. Как будто ей перекрыли кислород, и когда она уже падала наземь, вернули способность дышать.

Трудно было описать ее радость. Казалось, сегодня был день ее нового рождения.

Все еще не веря, что это не очередной сон, и не какие-нибудь новые игры разума, она включила компьютер, чтобы увидеть, что на дворе было двадцать первое октября две тысячи пятнадцатого года.

Она облегченно вздохнула. Ну да, все верно. Мостиком между двадцатым октября, проводившим ее в сон в той же самой пижаме, и двадцать первым, вырвавшим из цепких лап липкого кошмара, был всего-навсего обычный сон. Один из многих снов, которые снятся слишком многим людям.

Но проходя через мутные реки прошлого, мосты принято сжигать, чтобы прошлое не увязалось за тобой, не потянулось хвостом, не легло каменным грузом на сердце и тяжелым мешком на плечи.

Она поняла, что свой мешок тянет уже слишком давно, и это значит, что мост свой она тоже должна разрушить. И что она сделает, ей уже тоже было известно.

Но прежде, чем решение будет воплощено в жизнь, она хотела убедиться в том, что уже и так знала. Она накинула легкий полупрозрачный халат на плечи и, не боясь простудиться, открыла дверь и вышла на балкон, чтобы своими собственными глазами увидеть, что пустырь, почти десять лет уродливо скрывавший свои грехи от глаз людских, наконец-то расчищен, и вместо него взору предстали десятки молодых саженцев.

Горячая слеза капнула на руку. Деревья еще такие маленькие, возможно, она не доживет до того момента, когда они станут сильными, упругими березами, крепкие стволы которых захочется подойти и обнять, чтобы почувствовать себя один на один с природой даже в условиях ревущего мегаполиса.

Возможно, она не доживет и до того момента, когда посередине рощицы разобьют сквер, в котором будут гулять молодые семьи с колясками и побегут дети. Возможно, она не доживет ни до чего такого. Но это все было неважно. Самое главное, что в ее жизни никогда не будет «Пуделя», это единственное, что ее сейчас волновало.

Две еще относительно молодые женщины сидели в уютном кафе торгового центра. В ее сне он выглядел почти таким же. С той лишь разницей, что кафе оказалось куда уютнее.

– Ты уверена? – спросила ее сестра.

– Больше, чем когда бы то ни было.

– Конечно, я тебя понимаю. Было бы глупо рассчитывать, что человек с твоим опытом и образованием захочет всю жизнь работать продавцом, даже если это бутик. Ты ведь одна из лучших у меня. Не хочется тебя отпускать просто так. Прости, это всего лишь небольшое замечание конченой эгоистки, – Марина смеялась.

Слетевшая пелена кошмара обнажила перед ней правду, в которой она, потеряв работу два года назад, не нашла себе более достойного применения, чем устроиться продавцом к собственной сестре.

Но сейчас это тоже было неважно.

Куда интереснее было то, что Марина никогда не прогорала, не совершала тех ошибок, которые могла бы совершить, ее не подсиживали конкуренты и не желали ей зла. А значит, вместо больницы и продажи участка ее манил в сытое будущее новый бутик. Разве что-то может быть лучше?

Нестерпимо захотелось сделать еще кое-что.

Она достала из сумочки смартфон и вызвала такси. Шурша шинами, машина послушно довезла ее до летнего домика. Она не взяла с собой ключей, но это было и не нужно.

Подойдя к высокому забору, через кованую решетку ворот она увидела облепиховое дерево, на котором шелестела музыка ветра, приспособление, которое водрузила туда мама, чтобы «в доме был хороший фен-шуй».

И судя по всему, фен-шуй был лучше некуда, потому что из летней кухни доносился мамин голос, который немного ворчливо говорил отцу, что нужно бы закрыть розы на ночь, иначе заморозки все их погубят.

Так почему-то и не зайдя внутрь, путешественница зазеркалья повернулась и побрела пешком в обратную сторону. Сколько она так шла, было неизвестно. Вдруг послышался звук низко пролетавшего самолета. Так мог лететь только Джамбо. Проведя почти двадцать летних сезонов здесь, она умела определять пролетающий самолет почти на слух. И с таким шумом мог садиться только он. Взглянув на разноцветные полоски на хвосте лайнера, она негромко вздохнула. Она знала, что будет дальше, но никому еще не удавалось изменить ход истории.