Читать книгу "Федор Никитич. Московский Ришелье - Таисия Наполова"

Он оглядел бояр, точно они были сообщниками в этой игре, и все тотчас заулыбались.

— А хороша у Шестова девка!

— Таланная девка...

Видя, что никто не гневается на неё, Ксения понемногу пришла в себя.

— Я скажу, государь, кто крёстный, токмо ты не сердись на него, — ответила она. — А крёстный — вон он стоит, — совсем осмелев, добавила она и показала рукой на Никиту Романовича, который стоял позади царя, опираясь на посох.

Никита Романович не знал, куда деваться от неловкости и страха перед царём: ещё подумает, что подучили девку.

Царь оглянулся на Никиту Романовича, слегка нахмурился, но чело его быстро разгладилось, когда он поднял глаза на Ксению.

— Говоришь, сей греховодник старый и есть крёстный? Ну, ты в том не виновна. Крёстных не выбирают, как не выбирают отца и мать. Иди, девка, с миром...

Он, кажется, догадался, что её прочат в невесты сыну Никиты Романовича.

Весь этот день царя не покидало доброе расположение духа. Никите Романовичу он назначил денежный штраф за невнимание к службе, но не прогнал с очей, не лишил своей милости, ибо захватчики были изгнаны с русской земли с большими для себя потерями.

...Мысль о том, что отца ожидает наказание, что его вновь унизят, причинят боль его чувствительному сердцу, не давала Фёдору покоя. В тот день он не мог заниматься делами и ожидал возле Красного крыльца выхода царской свиты. Народу собралось много, но на этот раз с появлением царя в толпе началось какое-то непонятное движение. Тут Фёдор увидел, что в ноги царю кинулась девка в нарядном сарафане. Когда она подняла голову, он узнал Ксению Шестову, хотя видел её всего один раз и то через слюдяное оконце. Она мало изменилась за это время: всё те же толстые щёки и тяжёлые черты. Но необычайная страстность её порыва, женственная беспомощность и нежность и вместе с тем выражение упрямой силы подкупили его. Вслушавшись, он понял, что она просила за его отца, и к его сердцу прилила теплота. Он видел, сколь благосклонно смотрел на неё царь. Казалось, один вид Ксении радовал его сердце. Доброе настроение царя оживило толпу, и в душе Фёдора Вспыхнула надежда, что он не будет суровым к его отцу. Ужели всё благодаря Ксении Шестовой? Кто это сказал: «Таланная девка»? Кажется, Богдан Бельский... Да, не всякая, даже княжеская, дочь решилась бы на такое и так умело разговаривала бы с самим царём.

На другой день после заседания Боярской думы, когда дело с татарами разрешилось спокойно и безобидно, отец позвал Фёдора к себе в кабинет, и тот догадался, что разговор пойдёт о женитьбе на Ксении. Что он ответит ему? Попросит отложить свадьбу или упрётся, как прежде?

Никита Романович встретил сына весёлым взглядом.

— Велико милосердие Господа к нам, сын мой! Помянем же его пресвятое имя в своих молитвах и возблагодарим!

Оба перекрестились, глядя на образа.

— А про царя и его обиду никому не сказывай. Кого чёрт рогами под бока не пырял! Умные люди не сетуют на всякие нестроения, а думают, как приобщиться делом и милость за то сыскать. Разумей и то, — продолжал Никита Романович, — что без жены да без детей века не прожить... Или хочешь ещё погодить? Мне твои думки ведомы. Никак не забудешь Елену-красу?

Фёдор опустил голову.

— То болезнь в тебе, сын мой. Вперять очи в минувшее — одна тоска и досада сердечная.

Помолчав, он спросил почти с обидой:

— Чем нехороша тебе Ксения?

— Я не говорю, что нехороша. Ежели желаешь, считай её моей невестой, только ныне не сватай...

— Э!.. Невеста не просватанная — это песня не спетая. А Ксения в самый раз по тебе. Она будет тебе опорой в жизни. Другой такой, чтоб приходилась впору нашему роду, я не знаю. Домовита, как и матка её, не то что Орина, жёнка князя Мстиславского. Ни в жизнь я не хотел бы такой жёнки. Ей бы лишь разводить побасёнки с бабами да судачить. До всего ей дело. Услышит, что принц где-то скончался, — и об этом толкует. Не такова будет Ксения. Она предназначена к жизни семейной, хлопотливой да заботливой. И возьми в толк: Шестовы богаче нас. Одних только сыновей вас пятеро, да ещё мачеха ваша Дарья принесла сына и дочку, и ежели разделю своё достояние меж вами, много ли придётся на твою долю, Фёдор? Как будешь обустраивать свою семью?

Никита Романович знал, что задел в сыне чувствительную струну. При характере мужественном, даже суровом, не склонном к излишествам да изнеженности, он любил роскошь, любил тонкое бельё из Голландии, у немецких торговых людей приобрёл модный, пышный, с кружевами воротник. Богатством его и прельстишь. Вспомнилась и мудрая пословица: «Коня ведут уздечкой, а человека словом», — а тем паче сына родного.

— Ты хочешь занять положение при дворе, — продолжал Никита Романович, — так оно, богатство-то, и пригодится. Вот помыслишь: «В думках-то всё есть, да в руках ничего нет» — и пожалеешь, что невесту добрую упустил. А ведь оно недаром молвится: «Кому невеста годится, для того и родится».

Подумав немного, он добавил:

— Ты не смотри, что она не так красива, как Елена в невестах была. Красота — до венца, а ум — до конца.

Договорились на том, что Фёдор поедет к Шестовым, повезёт от крёстного подарок имениннице.

Фёдор ехал к Шестовым в самом неопределённом состоянии духа. Жених поневоле — роль незавидная. Ладно хоть то, что чувства его к будущей невесте потеплели. А там видно будет.

Когда Фёдор подъезжал к усадьбе Шестовых, совсем завечерело. Закат ещё алел, но над головой сгущались дождевые тучи. В воздухе стояла предгрозовая тишина. Фёдор прибавил прыти своему коню, и скоро показался высокий господский дом. Знакомое подворье встретило Фёдора по-домашнему, будто своего. Уютно кудахтали куры, важно выступал индюк. Само подворье было вымощено камнем, и всё там радовало глаз порядком и чистотой.

Сама хозяйка увидела Фёдора из окна, вышла на крыльцо важная, дородная. На ней было тёмное платье из плотной ворсистой ткани, прошитое серебряной нитью, — свободное, слегка подпоясанное. Вместо ворота — шитьё с мелким жемчугом. Она немного изменилась со времени их встречи. Под глазами — тени, но щёки стали ещё круглее.

— Проходи, проходи, гостечка дорогой, — приветствовала она Фёдора.

Шестова не сетовала в душе на Захарьиных, что они тянут со свадьбой. «Кто женится скоро, у того редко в доме споро», — говорила она. Дочь свою она считала красивой и завидной невестой. Она не спешила выдавать её замуж: «Красуйся, дочка, пока вдоль спины коса, под повойник попадёт — краса пройдёт». Она кичилась своим богатством и думала, что они, Шестовы, делают честь Захарьиным, отдавая свою дочь замуж за их старшего сына. Хоть он и красив и ловок, да что-то не спешат знатные люди сватать своих дочерей за сыновей Никиты Романовича!

Однако все эти соображения не мешали ей радоваться приезду гостя, да ещё в именинный день дочери. Она собралась было ставить на стол угощение, но Фёдор сказал, что приехал с отцовским поручением — передать Ксении подарок. Хозяйка несколько смутилась, пытливо посмотрела на Фёдора. В нетерпении, которое она прочитала на его лице (это был порыв избавиться от разговора с ней), она увидела свидетельство нежных чувств к своей дочери и, смягчившись, дозволила ему пройти в девичью светёлку.