Читать книгу "Тайные войны СССР. Советские военспецы в локальных конфликтах XX века - Александр Окороков"

21 февраля 1957 года Сукарно, воспользовавшись нестабильной ситуацией в стране, выдвинул свою концепцию «направляемой демократии». Президент предлагал начать осуществление государственного переворота под его личным руководством. В своей речи в государственном дворце Индонезии он призвал слушателей полностью перестроить старую систему управления государством, «вплоть до ее фундамента», «соорудить новый фундамент и возвести на нем совершенно новое здание, т. е. здание государственного устройства Республики Индонезия нового стиля»[279].

Как отмечал сам Сукарно, концепция его заключала в себе два основных момента: сформирование «правительства готонгройонг» (т. е. взаимного сотрудничества) и создание Национального совета. По мнению президента, в правительстве должны быть представлены все основные политические партии, включая КПИ, и тогда «исчезнет оппозиция» и воцарится национальный мир, основанный на принципах готонгройонга, муфаката и мушавара (решения, принимаемого на основе взаимного обсуждения и согласия). «Подходящим образцом» такой демократии, по высказываниям Сукарно, мог служить «только Китай» (из выступления на студенческом митинге в Амбоне 27 августа 1957 г.).

«То, что я хотел бы предложить для Индонезии, — это «направляемая демократия», — указывал Сукарно в своем выступлении 28 октября 1956 года в Джакарте по случаю Дня клятвы молодежи. Этот вид демократии, отмечал президент, наиболее подходит для Индонезии, «особенно если мы собираемся строить по типу того, что я видел в Китайской Народной Республике».

«Антизападные» и «прокоммунистические» высказывания президента создавали представление, что Сукарно стремится сдвинуть страну «влево», возродить революционные традиции 1945 года и развить их дальше.

Однако, согласно воспоминаниям советского министра иностранных дел СССР А. А. Громыко, президент республики Сукарно «не связывал свои идеи с социалистическим мировоззрением и отнюдь не преследовал целей способствовать социалистическому преобразованию общества». Во время многократных встреч с дипломатами СССР он никогда не уточнял, по какому пути он намерен вести Индонезию — по пути социальных преобразований либо по пути упрочения капиталистических основ. По словам A.A. Громыко, Сукарно предпочитал делать осторожные намеки с учетом того, кто является его партнером, рассчитывая, что эти намеки партнеру будут понятны[280]. Советскими руководителями эти намеки были расценены как близкие по идеологии к коммунистическим.

Взрывоопасная ситуация в стране продолжалась до марта 1958 года, до тех пор, пока правительственные войска не начали активных боевых операций по ликвидации очагов мятежников.

Позже благодаря захваченным документам и допросам мятежников была установлена причастность к восстаниям Центрального разведывательного управления и нефтяных монополий США. Еще И января 1958 года государственный секретарь США Даллес выступил с публичной критикой «направляемой демократии», фактически поощряя мятежников на более решительные действия и недвусмысленно давая понять, что Соединенные Штаты будут приветствовать широкую оппозицию правительству Джуанды и президенту Сукарно. После этого американские спецслужбы и нефтяные монополии США на Суматре активизировали финансовую и военную помощь мятежникам в обход официальной позиции правительства США о соблюдении «нейтралитета». Следствием такой политики стал отказ Вашингтона в просьбе центрального правительства Индонезии продать ему необходимое для борьбы с восставшими оружие. В то же время по рекомендации США помощь суматранским повстанцам стала оказываться гоминьдановским правительством Тайваня. В обострении ситуации в Индонезии оказались замешанными также посольство Малайзии и английские спецслужбы. Об этом поведал журналистам в 1964 году министр информации Малайзии Энчик Сену Абдурахман, бывший в 1957–1958 годах послом в Джакарте[281].

В ответ на действия США индонезийское правительство обратилось за поддержкой к странам социалистического лагеря, прежде всего СССР. Она была оказана незамедлительно. Уже 17 марта 1958 года в страну было поставлено 10 советских судов (прибыли в страну с грузом военного назначения) и 2 танкера в счет кредита на сумму 100 млн долларов, предоставленного Советским Союзом. Эти советские корабли помогли осуществлять междуостровную связь законному правительству Индонезии, когда в разгар мятежей на Сумарте и Сулавеси голландская пароходная компания «КИМ» увела свои корабли в Сингапур, стремясь усилить экономический хаос в стране.

После того как США отказались поставить Индонезии оружие, в апреле того же года было объявлено о его закупках в Польше, Чехословакии и Югославии. В начале мая в страну стали прибывать советские самолеты, тапки и другое вооружение и техника, а также специалисты для подготовки индонезийских военнослужащих. Их число составило 21 человек[282].

26 апреля 1958 года вступило в силу Генеральное соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве между СССР и Индонезией.

14 июля 1958 года Советское правительство опубликовало заявление, в котором выступило в поддержку Республики Индонезия и осудило политический, экономический и военный нажим на нее со стороны западных стран[283]. Это заявление определяло официальную позицию Москвы по отношению к центральному правительству Индонезии.

Оказанная Советским Союзом и другими социалистическими странами военная помощь, позволила республиканским войскам уже в начале марта 1958 года развернуть активные боевые действия на Восточной Суматре, а в середине апреля — на Западной. В результате к середине мая все важнейшие города острова оказались в руках правительственных войск. Несколько большее сопротивление было оказано на Северном Сулавеси, но и здесь к июлю все основные центры были освобождены от мятежников. Остатки оппозиционных сил бежали в джунгли, откуда совершали спорадические вылазки и оказывали незначительное сопротивление в течение последующих трех лет. Определенную роль в деморализации оппозиционных сил сыграл и первый визит отряда кораблей ВМФ СССР в Индонезию в ноябре 1959 года во главе с командующим Тихоокеанским флотом (ТОФ) адмиралом В. Фокиным. В состав отряда входили крейсер «Адмирал Сенявин» и эсминцы «Выдержанный» и «Возбужденный». А еще ранее, за несколько месяцев до визита, в августе 1959 года, в главную базу ВМФ Индонезии Сурабаю прибыли две советские средние лодки ТОФ послевоенного проекта 613 С-79 и С-91.

Передачу лодок «важному и новоприобретенному советскому союзнику в Юго-Восточной Азии» начали готовить еще в 1958 году. В связи с тем, что Индонезию особо «опекал» сам Н. С. Хрущев, работы по их оборудованию проводились основательно, не считаясь с затратами. Как позже вспоминал в мемуарной публикации контр-адмирал в отставке В. Г. Лебедько, тогда старший помощник командира одной из них, «…внутри лодок все, что можно было отникелировать, все блестело и сверкало своей чистотой — от, казалось бы, игрушечных трюмов до блестевших оцинковкой швартов»[284]. Закономерно поэтому, что их «народное» название — «золотые рыбки» — быстро прижилось и его в неофициальной обстановке использовали и суровый комфлота адмирал В. А. Фокин, и все офицеры и матросы-подводники Владивостока. Весной 1959 года «золотые рыбки» были показаны во всей своей красе представителям ВМС Китая и произвели на них благоприятное впечатление.