Читать книгу "Падение Запада. Медленная смерть Римской империи - Адриан Голдсуорти"

Римская валюта подверглась интенсивной девальвации: денарии были упразднены, и их заменили новыми серебряными монетами, а бронзовые монеты на какое-то время вообще исчезли. Однако во многих отношениях римские деньги имели символическое значение. На всех монетах по-прежнему чеканилось изображение головы императора; по всей империи они ценились в соответствии с присвоенным им достоинством, а не с действительным содержанием драгоценного металла. (За пределами Римского государства ситуация была иной; согласно некоторым свидетельствам, там отдавали предпочтение более старым монетам с меньшим количеством примесей.) По-видимому, временами возникал вопрос, не утрачивают ли хождение монеты с изображением низложенного правителя, но власти в общем и целом склонны были подчеркивать, что все монеты без изъянов являются средством платежа.

В 300 году экономическая система Римской империи, несомненно, была более развита и жизнеспособна, нежели все аналогичные системы, существовавшие в этом регионе в течение следующей тысячи лет. В отсутствие статистических данных мы не можем говорить о том, как ее показатели соотносились с имевшимися во II веке, но маловероятно, что система стала более стабильной и эффективной; скорее всего она переживала упадок, возможно, значительный. Следы загрязнений во льдах полюсов, относящиеся к римскому периоду, действительно указывают на экономический бум в I и II веках и резкое ухудшение экономической ситуации в III веке. К примеру, если говорить о производстве свинца и меди, аналогичный уровень выработки этих металлов не был достигнут вплоть до XIX века; то же касается производительности большинства отраслей промышленности. Часть копей Испании и Британии перестали разрабатывать в конце II — начале III века, хотя залежи далеко не были исчерпаны. Если учесть потерю рудников в Дакии, это действительно означает, что империя добывала и перерабатывала значительно меньшие количества полезных ископаемых, чем раньше. За проблемами, связанными с чеканкой монет, стояла реальная нехватка серебра и бронзы.

Частично упадок III века оказался временным, а некоторые регионы процветали даже больше, чем в иные периоды, однако в других местах картина была куда более унылой. Подводя итог, заметим, что важнейшей чертой Римской империи являлись сами ее размеры и богатство. Различия между отдельными регионами, а также разница в ситуациях, складывавшихся в разные периоды, была неизбежна. В общем и целом экономика, вероятно, переживала упадок, и весьма возможно, что численность населения сокращалась. Но несмотря на это, империя по-прежнему была значительно богаче, в том числе и в отношении людских ресурсов, нежели любое государство или народ в тогдашнем мире.

Сенаторы и всадники

Сенаторы по-прежнему оставались очень богатыми — кое-кто владел баснословными состояниями — и сохраняли влияние, но их роль в политике в течение III века претерпела глубокие изменения. Согласно некоторым сведениям, Галлиен запретил сенаторам занимать военные должности. Скорее всего это преувеличение: маловероятно, что он издал соответствующий декрет, хотя, возможно, и поддержал установившуюся тенденцию. Молодые люди из сенаторских родов перестали служить старшими трибунами легионов; сенаторам также больше не дозволяли командовать легионами и занимать пост легата. Они продолжали управлять провинциями и в ряде случаев контролировали гарнизонные войска, но со временем перестали командовать крупными армиями. Традиционно они являлись главными действующими лицами в государстве, занимая одновременно гражданские и военные посты, и эта традиция насчитывала восемь столетий, восходя по крайней мере ко дням основания республики. Теперь она прервалась.

Возникла тенденция привлекать к делу профессионалов или специалистов. Человек выбирал либо военную карьеру, либо административную и юридическую. Все ключевые посты в армии — а также, если быть точным, и в чиновничьем аппарате — перешли к всадникам. На наш современный взгляд, профессионалы действуют значительно более компетентно, нежели дилетанты. Поэтому существует мнение, согласно которому в среднем всадники, проводившие в армии большую часть срока своей службы, должны были быть лучшими командирами, нежели сенаторы, приобретавшие военный опыт в течение всего нескольких лет; карьера последних носила куда менее специализированный характер. Офицеры-всадники получили в полное свое распоряжение армейские посты высокого ранга, что могло стать необходимым для эффективных действий военных сил. Часто это увязывается с возникновением новых, якобы более значительных угроз со стороны Сасанидской Персии и германских племен, объединившихся в конфедерацию в условиях давления новых пришельцев, в частности готов. Сенатские командующие-дилетанты даже не пытались справиться со столь серьезным противником, и вследствие этого императоры, заняв прагматическую позицию, обратились к более опытным офицерам-всадникам.

Подобно многим теориям, в этой концепции подчеркивается роль натиска извне, спровоцировавшего глубокие изменения в Поздней Римской империи. Правда, мы уже видели, что масштаб угрозы, созданной персами и германцами в III веке, значительно преувеличен. Их успех был в куда большей мере обусловлен слабостью Рима, проистекавшей от внутреннего раздора, изъянов, свойственных собственно армии и системе приграничной обороны. Также очень трудно усмотреть какую бы то ни было примечательную разницу в уровне компетенции командующих из числа сенаторов и всадников. Сохранилось мало свидетельств, позволяющих судить о требованиях к командующим в III веке, но «профессиональные» армейские командующие IV века (этот период документирован лучше) не кажутся более способными, чем «дилетанты»-сенаторы эпохи принципата. И те и другие руководили войсками во многом одинаково.

Мы слишком легко переносим современную идею специализации на римский мир. Офицеры-всадники были профессионалами в том смысле, что их карьера складывалась только из военных должностей, но специальной подготовки они не получали. Некоторые достигали более высоких должностей, пройдя службу младшими офицерами, прежде всего центурионами, но многие сразу получали в свое распоряжение пятьсот или более человек (как правило, вспомогательную когорту пехотинцев). У них был длительный опыт службы, со временем они занимали все более высокие посты, и отсюда очевидно возникает предположение, что, делая карьеру, они учились. Аналогичное предположение выдвигается относительно чиновников-сенаторов (правда, у них было меньше времени для приобретения командирских навыков). Однако нет и хоть каких-то признаков того, что компетентность являлась главным критерием отбора офицеров-всадников на более высокие должности. Было бы странно, если бы главную роль в этой ситуации не играло наличие покровителей у тех или иных кандидатов. Назначение также зависело от лояльности данного офицера по отношению к императору.

В эпоху принципата всадники командовали преторианской гвардией, а также управляли Египтом и предводительствовали расквартированными там легионами. Ни один император не хотел, чтобы командование военными силами, дислоцированными в Риме, или власть над провинцией, обеспечивавшей основную долю поставок зерна в город, оказались в руках сенатора, который с легкостью мог стать его соперником. Всадники пользовались большим доверием, поскольку обладали более низким социальным статусом и связями в политике, что не давало им возможности претендовать на трон — по крайней мере до тех пор, пока они сами не станут сенаторами. Септимий Север пришел к власти в результате убийства двух императоров и четырех лет гражданских войн, в ходе которых он избавился от трех соперников. Неудивительно, что он значительно увеличил войска, находившиеся под его непосредственным контролем, расширив гвардию и расположив II Парфянский легион близ Рима. Этим легионом, а также двумя другими, созданными им, командовали всадники; наместником вновь созданной им провинции Месопотамия также стал всадник. Одновременно с этим многие ранее существовавшие провинции были разделены надвое. Легаты-сенаторы сохраняли свои полномочия, но ни один из них не командовал более чем двумя легионами. Сенаторы, возглавлявшие мощные воинские соединения, представляли собой потенциальную опасность, прежде всего для тех императоров, которые сами недавно взяли власть, опираясь на военную силу. Всадников считали менее опасными, хотя со временем ситуация изменилась[32].