Читать книгу "Фактор вознесения - Фрэнк Герберт"

— Возвращаемся? — встрепенулся Зенц. Но чего в его голосе было больше — страха или нетерпения, — понять было трудно.

— Нет, — с улыбкой ответил Неви, — Мы сейчас поднимемся в воздух, чтобы установить их точные координаты. А затем нырнем за ними. Горючего нам хватит как минимум на час.

Через час пришлось приводниться, чтобы пополнить запасы водорода, но Неви уже знал: то, что они ищут, находится прямо под ними.

Высшая сущность любви в том, что она превращает объект любви в существо уникальное и не имеющее замены.

Т. Роббинс, «Литературная

энциклопедии атомного века».

Беатрис быстро протащили по коридору и заперли в съемочном павильоне голостудии. Там же оказались и три техника из команды Бруда, которые не принимали участия в убийстве встречавших их охранников, но говорить с ними не хотелось. Они, впрочем, тоже молчали. За спиной журналистки на огромном разборном экране светилось то же лого, что было вышито у нее на груди, — огромный объемный глаз, зрачок которого висел черной дырой над сценой, а ресницы почти касались голов воображаемой аудитории.

Беатрис всегда любила живую природу и ненавидела стерильную атмосферу студии, наводившую ее на мысль о клаустрофобии. Именно поэтому они с Беном так отлично сработались — они предпочитали кровь и грязь живого мира клюквенному соку и пудре сцены. Последние репортажи Беатрис обеспечили ей отличный контракт и гарантированное эфирное время. Однако все это осталось лишь на бумаге. Теперь же она с тоской вспоминала о трудных, но таких интересных годах вознесения девчонки с островов на самую верхушку голоолимпа.

Здесь, на орбите, Беатрис снимала небольшую каюту, от которой до студии было больше километра по прямой. Засыпая и просыпаясь там, она видела сквозь огромное плазовое окно Пандору. Ее отец был рыбаком, и Беатрис частенько тогда думала: «Вот сейчас у него перерыв на обед, а здесь, на станции, нет ни дня, ни ночи».

Данные ей Брудом инструкции были сухи и деловиты: «Расслабьтесь и отдыхайте, а мы сделаем всю работу сами. От вас требуется всего лишь правильно прочитать в эфире то, что вам напишут в шпаргалке».

А сейчас за каждым ее шагом следил с колосников маленький злой глазок видеокамеры секьюрити — беспородного гибрида дилетантской «мыльницы» и благородного профессионального триангулятора. Да, с каждым годом аппаратура на головидении все больше приходила в негодность. Как Беатрис сейчас не хватало ее собственного диктофона!

«Лучшего у меня не было… — с грустью думала она. — Кстати, а ведь последняя запись вполне могла сохраниться!»

Интересно, а может, люди Бруда вместе со всем студийным барахлом и его притащили сюда?

«Рико смонтировал этот аппарат для меня своими руками. Как, впрочем, и все наши триангуляторы… Те, кто разбирается в камерах, всегда предпочитали его аппаратуру любой другой».

И в сердце Беатрис вдруг вспыхнула надежда: а ведь точно, ее собственная аппаратура не потребовалась внизу, и ее так и не распаковали, а значит…

«Значит, она здесь». — Беатрис была в этом уверена.

Ладно, записи сейчас дело десятое, главное — ее камеры.

И все же ей хотелось бы знать, что сделали с ее записями…

«Последнюю запись надо сохранить. Но если другого выхода не останется, буду писать поверх нее».

Что бы они там ни затеяли, вряд ли задействуют аппаратуру во всем объеме. Правда, если посмотреть с точки зрения логики, они взяли с собой трех операторов…

Ее камеры до сих пор лежат в челноке.

Беатрис очень не хотелось возвращаться в коридор, где только что на ее глазах убили троих человек, но…

Беатрис украдкой взглянула на следящую за ней камеру.

«Интересно, в каком режиме она работает: прямой трансляции или записи?»

Скорее, трансляция — вряд ли они станут переводить пленку. Техники занимались предварительной проверкой аппаратуры и тихо переговаривались между собой. На Беатрис они не обращали ни малейшего внимания.

«А вдруг это все же идет в запись и в данный момент за мной никто не наблюдает?»

Вспыхнул световой сигнал, означавший, что уже три часа. В это время обычно начиналась подготовка к шестичасовому выпуску новостей. Достать свои записи — это еще полдела, главное — исхитриться запустить их в эфир вместо того, что будет сниматься под носом техперсонала Бруда. Она знала, кто мог бы ей помочь это провернуть — тот, кого сейчас она хотела видеть больше всех на свете. Мак сможет перекодировать частоту передачи и запустить ее материал.

Один раз такое уже удалось. Он сделал это по личной просьбе Беатрис. Ее и Бена…

«Но ведь Бен же и меня учил этому! — вдруг вспомнила Беатрис. — Он всегда подозревал, что может случиться нечто подобное».

Большинство пандорцев были слишком истощены, чтобы попытаться поднять восстание. Тысячи из них были вынуждены ночевать прямо на земле и в канавах, прикрывшись лишь куском драной полиэтиленовой пленки, которая не спасала ни от рвачей, ни от дождя, ни от холода. Дома Беатрис всегда учили: «Никогда не сдавайся! Борись до конца!»

Она помнила, как часто дед говорил ей: «Ключ ко всему — обучение, агитация и организация». И совсем недавно она повторила этот завет Дварфу Макинтошу.

Флэттери сумел организовать этот мир. Теперь Беатрис была готова использовать созданную им организацию против него самого.

В ее руках средства информации. Каждый человек имеет тело. И если все тела правильно сориентировать, они сумеют завоевать свободу.

Но удастся ли ей при этом остаться в живых?

А если даже и не удастся… Надо думать о том, что нужно суметь передать в эфир.

«Этим я помогу Бену с Рико. А может, и спасу их», — подумала Беатрис, хотя где-то в глубине души была почти уверена, что спасать уже некого. Несмотря на дикую усталость и пережитый сильный стресс, она заставила себя тщательно, во всех деталях, вспомнить все, что произошло в течение последних суток.

«Я должна добраться до Мака, — твердила она себе. — Если только Бруд… если только он не…»

Беатрис была не в силах закончить эту мысль. Надо думать о другом. Надо сконцентрироваться на поставленной задаче. Эта маленькая студия на орбите появилась только благодаря ее собственным усилиям — только так она могла найти предлог почаще улетать сюда, к звездам. Помещение было чуть больше того, что устроили ее же стараниями на челноке. Флэттери не возражал, поскольку очень хотел, чтоб его проект «Безднолет» получил освещение во всепланетных масс-медиа. И не пожалел на это ни средств, ни техники. Теперь-то Беатрис понимала, что за всем этим скрывалась совсем другая цель: пока люди, раззявив рты, восторгаются чудесами Флэттери, он исподтишка ворует у них жизнь.

Студия состояла из шести рабочих отсеков и одного жилого, где Беатрис останавливалась на время работы на орбите. Отсеки были совсем крошечными. С окружающим миром студию связывали лишь шесть мониторов да пара больших настенных часов. Обычно все шесть экранов работали как отдельные мониторы — на них демонстрировались репортажи из «горячих точек», различные видеоматериалы из записей и студийные записи, что значительно облегчало монтаж передачи. В центре студии находилась съемочная площадка, фоном для которой служил большой экран.