Читать книгу "Проводник - Сергей Самойленко"

Когда мы шли по длинного белому коридору, доктор, не оборачиваясь, спросил:

— А что за случай с мальчиком вы упоминали?

— Да так… Страшилка из детства. Правда, о нем даже в газете писали, кажется. Вот я и подумал, вдруг вы сталкивались с этим, всё-таки он мог быть одним из пациентов у вас или у ваших коллег, — ответил я.

Доктор, не поворачиваясь к нам, отрицательно покачал головой.

— Он мёртв! — вдруг сказал Вадим. — Тот парень, про которого ты говоришь, из детской страшилки. Он мёртв.

— Вот поэтому я про него ничего не слышал, мёртвых мы уже не лечим, — пробормотал доктор под нос.

Я удивленно посмотрел на Вадима.

Когда ты лежал без сознания после аварии, то много чего говорил в бреду. Я услышал про мальчика, потом имя твоего брата и вспомнил, что уже слышал подобное. Еще мальчишками мы пару раз пересекались с твоим братом. Забавный он тип, всё пытался меня напугать. В общем, я проверил этот случай. Да, действительно такой пациент был зарегистрирован более двадцати лет назад. Скончался той же ночью в больнице. Почему — загадка. Раны были не смертельны, а сердце остановилось. Наверное, шок. Извини, что раньше не рассказывал. Тебе был нужен покой, и подобные новости были бы дополнительным стрессом, — Вадим хотел сказать что-то ещё, но Беккер прервал его монолог.

— Вот и пришли, — громко сказал он, остановившись возле одной из дверей. Поднявшись на цыпочки, доктор открыл окошко и заглянул внутрь. После, покачав головой, достал из кармана связку ключей, открыл дверь и предложил мне войти. Не колеблясь ни секунды, я переступил порог комнаты.

9

Больничная палата для душевнобольных была примерно такой, как я и представлял. Стены обиты специальным мягким материалом, чтобы пациент не смог себе навредить.

Алфавит сидел в углу на невысокой кровати. Одет он был в полосатую пижаму, глаза закрывала широкая повязка. Когда я вошёл, Олег даже не пошевелился. За это время мой друг очень изменился: он сильно похудел, лицо выглядело больным и усталым, а кисти рук, лежавшие на коленях, едва заметно подрагивали.

— Это его обычное состояние, положение тела и рук практически не меняется. Он сидит так годами, — прокомментировал доктор из коридора.

Вадим зашёл в палату, взглянул на Алфавита, потом на меня и молча остановился неподалёку от двери.

— Я отойду, хочу навестить одного пациента. У вас есть двадцать минут, — с этими словами доктор Беккер прикрыл дверь.

Я подошел поближе к Алфавиту и присел на корточки рядом с ним.

— Олег, привет, друг! Это я, Игорь, ты меня слышишь? — сказал я, слегка дотронувшись до его локтя. Казалось, он совсем не обратил на меня внимания. И тут меня прорвало. Я говорил много и долго. Про то, как мы вместе учились в институте, ходили на практику, дружили, встречались за кружкой пива. Я надеялся, что он хоть как-то отреагирует на эти мои слова. Однако ничего не происходило — он оставался всё так же неподвижен и не произносил ни звука.

Когда я наконец замолчал, не зная, что говорить или делать дальше, Вадим подошёл ко мне и положил руку на плечо:

— Игорь, в этой ситуации мы бессильны. Конечно, тебе тяжело его таким видеть. Поверь, мне тоже. Но время на исходе, пора прощаться и уходить.

Я был полон отчаяния. Видеть своего старого друга в таком состоянии действительно было ужасно.

— Олег, зачем, скажи, зачем ты пошёл на это кладбище один? Что ты там хотел найти? — сказал я негромко, уже поднимаясь и собираясь попрощаться.

Внезапно Алфавит начал еле слышно бормотать себе под нос. Я насторожился и посмотрел на Вадима:

— Ты слышишь? Может, он хочет нам что-то сказать?

— Я тебе уже говорил, что он так постоянно делает, это вообще свойственно пациентам в подобном состоянии, — ответил тот.

Я достал из внутреннего кармана пиджака диктофон, включил запись и поднёс его поближе ко рту Алфавита.

Его голос становился всё громче и громче и уже не был похож на бормотание. Он говорил достаточно громко, но на каком-то неизвестном нам языке. Я заметил, как Алфавит стал медленно поворачивать голову в ту сторону где стоял Вадим. Не выпуская диктофон из рук, я вопросительно посмотрел на Вадима.

Было видно, что тому стало не по себе. Вадим слегка попятился назад и почти вплотную прислонился ко входной двери. На его лице появилось выражение растерянности и даже страх. Вдруг Алфавит сорвал с глаз повязку. Я увидел два чёрных отверстия вместо глаз — казалось, они смотрят прямо мне в душу. Я вскочил, попятился и, потеряв равновесие, упал.

Алфавит же говорил всё громче и громче. Он встал, и его высохшее за эти годы тело возвышалось надо мной. Вадим подбежал, пытаясь его успокоить и посадить на место, однако Алфавит отбросил его одной рукой, как надоедливого щенка. Вадим с глухим стуком ударился о входную дверь — под тяжестью его веса она отварилась, и он почти вылетел наружу. Олег начал медленно склоняться надо мной, вытянув одну руку вперёд. Он говорил настолько громко, что мне казалось, я вот-вот сойду с ума от его монотонной и страшной речи. Всё это время я лежал, как прикованный, не в силах отвести взгляд от лица Алфавита, которое исказилось ужасной гримасой, а глазные отверстия расширились ещё больше. Когда его рука почти коснулась меня, я услышал крик Вадима. Он всем своим немалым весом навалился на Алфавита сзади и повалил на пол.

Тело Алфавита начало биться в конвульсиях, он трясся в судорогах, время от времени выкрикивая фразы на неизвестном нам языке. В комнату вбежал санитар, по габаритам не уступающий Вадиму, и доктор Беккер со шприцем в руках. Алфавит к этому времени уже замолчал, но его сильно трясло, и он продолжал вертеть головой, как будто рассматривая всех вокруг себя. Санитар попытался прижать Олега к полу, но был отброшен в сторону с такой же лёгкостью, как Вадим. Доктор стоял со шприцом, не решаясь подходить.

Тело Алфавита начало успокаиваться, он перестал дёргаться, только вертел головой. Я ещё раз увидел его искажённое лицо с отверстиями вместо глаз. В следующее мгновение гримаса разгладилась, по телу прошли судороги, и он затих.

Никто не спешил подойти поближе. Голова Алфавита была повёрнута в мою сторону. Я отвёл взгляд и, подняв отлетевший в сторону диктофон, остановил запись. Наконец Вадим подошёл к распростертому на полу Олегу, пощупал пульс, покачал головой и опустил его веки. Алфавит был мёртв.

Я почувствовал, как от пережитого меня начинает водить из стороны в сторону. Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло — состояние было такое же, как и тогда, у Вадима в кабинете. Я попытался подняться, но не смог и упал на мягкий пол.

Очнулся я на диване в кабинете доктора. Вадим сидел напротив Беккера, они что-то обсуждали. На столе я заметил початую бутылку коньяка. Я поднялся и сел, голова слегка кружилась. Вадим обернулся, быстро поднялся и подошёл ко мне.

— Игорь, не вставай, тебе надо отдохнуть, — сказал мой друг, и я почувствовал запах алкоголя.