Читать книгу "КГБ в Японии - Константин Преображенский"

Простодушная японка не догадывается, что рядом с ней будущий подполковник КГБ

Токийский храм Мэидзидзингу, Белое полотнище на земле потемнело от брошенных туда монет

Храм Ясукуни. Белые голуби. Здесь можно незаметно провести шпионскую встречу

На приеме у премьер-министра Японии по случаю Праздника сакуры. Здесь иностранные разведчики втираются в доверие к японскому истеблишменту

Обожаемый и незабываемый отец. Заместитель начальника пограничных войск КГБ СССР генерал-майор Г. А . Преображенский

В то время Председатель КГБ Крючков всячески пытался убедить Горбачева и весь мир в том, что набиравшее силу в нашей стране демократическое и антикоммунистическое движение состоит из воинствующих фашистских группировок, стремящихся только убивать и грабить и действующих под руководством американских агентов влияния, окопавшихся в ленинском Политбюро. Иначе говоря, политическое движение он пытался выдать за подрывную деятельность диверсионное-бандитских групп, вдохновляемых из-за рубежа, поскольку весь советский народ по-прежнему любит родную коммунистическую партию. Такую точку зрения товарища Крючкова партийный аппарат поддерживал на все сто.

Поэтому обком партии тоже радостно потер руки и немедленно вынес вопрос о подпольной фашистской организации в военном училище на заседание своего бюро. Никого не заботило, есть ли у КГБ доказательства; главное — доложить побыстрее наверх, а что касается доказательств, то советская юридическая наука, в отличие от буржуазной, не считает их столь уж важными А коль скоро такие же бачки отпустили еще несколько курсантов, особисты утвердились в своей правоте. Возникновение же организации иначе как по указанию сверху и только на партийно-комсомольской основе запрещалось.

В журнале было опубликовано даже постановление обкома, составленное на основе победного рапорта, присланного все тем же особым отделом. Точно такие же отчеты писали и в разведке; их отличала огромная и многообещающая, самоуверенная и грозная преамбула и пара избитых фраз в качестве вывода.

Начиналось же постановление Томского обкома так:

«В последние годы правящие круги США и других империалистических стран вынашивают планы свержения в СССР социалистического строя. В этой работе задействован целый спектр мощных военно-террористических и прочих формирований, пользующихся поддержкой НАТО и других империалистических военных блоков. В американских, западноевропейских, сионистских и иных враждебных зарубежных антисоветских центрах разрабатываются планы идеологической дестабилизации нашего общества, развала его экономики, уничтожения руководящей роли Коммунистической партии. Крайне отрицательную роль в этом процессе играют правящие круги КНР, стремящиеся дестабилизировать мировое коммунистическое движение и действующие в интересах американских империалистов…»

«Особую роль, — говорилось далее в постановлении, — враги социализма отводят идейно-политическому разложению советской молодежи и в первую очередь воинов наших славных вооруженных сил…»

Далее — все в том же духе, и только в самом конце скороговоркой сообщалось, что в местном военном училище, похоже, действует подпольная военно-фашистская организация, признаком принадлежности к которой служит специфическая стрижка: укороченные виски. Затем следовала весьма уклончивая фраза, не вполне соответствующая принятому в те времена стилистическому стандарту партийных постановлений: «Эту информацию необходимо тщательнейшим образом проверить, хотя уже сейчас можно сделать определенные выводы».

После этого наступила очередь заставить виновника всей этой истории признаться, что он фашист. Долгих три дня несколько офицеров с большими звездами на погонах не выпускали бедного курсанта из помещения особого отдела училища, то угрожая ему, то, напротив, чуть ли не умоляя.

— Да плюнь ты на это дело! — увещевали они. — Подпиши и забудь! Ничего не бойся! Особый отдел поможет тебе получить хорошее назначение. Ведь ты же комсомолец как-никак! А мы — коммунисты! Какие у тебя еще могут быть сомнения?..

К чести этого курсанта надо сказать, что никакого признания он так и не подписал. Впрочем, к тому времени в нашей стране было опубликовано уже достаточно материалов о чекистских следствиях 1937 года. Каково же, наверное, было его удивление, когда он понял, что те времена еще не прошли…

За неделю до выпускных экзаменов курсанта исключили из училища. Он оказался не у дел.

Отец курсанта направил жалобу на имя Горбачева, потом вторую, которая была переслана в инспекторское управление КГБ с резолюцией «разобраться». Инспекторская группа выехала в это училище и моментально все выяснила. Однако инспекторы не испытали шока по поводу столь грубого нарушения законности и не квалифицировали действия особистов как подтасовку «С этим мероприятием вы не справились!» — таков был вывод высокой комиссии. Да и в самом журнале «Сборник КГБ», рассчитанном на узкий круг профессионалов, эта история была упомянута лишь в качестве примера эффективной работы инспекторского управления и не более того.

Ничего не говорилось в статье и о дальнейшей судьбе жертвы этих злокозненных обстоятельств, курсанта с короткой стрижкой. Был ли он восстановлен в армии? Скорее всего, нет, потому что, по логике особистов, теперь все равно уже был запачкан и наверняка затаил злобу на советскую власть. По крайней мере, в кристальную справедливость воинов-дзержинцев он теперь уж точно не верил…

Сейчас нашим гражданам уже многое известно о деятельности КГБ, чего нельзя сказать о работе особых отделов в армии, хотя именно они ведут наиболее массовую вербовку простых граждан. Методы их жестоки и бесцеремонны и посягают на права личности, однако широкого общественного осуждения по-прежнему не встречают. Должно быть, потому, что особые отделы вербуют и разрабатывают не научных работников, не писателей и не диссидентов, а самых простых людей — тех, которые и тянут чаще всего солдатскую лямку. Откуда, например, появляется агентура в рабочем классе, через которую так активно пытался действовать КГБ в начале перестройки? Да из солдатской агентуры, завербованной нашим особым отделом. И этим широким посягательством на многомиллионный простой народ он отличается от других военных контрразведок мира, борющихся лишь со шпионами, ибо в его полном распоряжении находится такой благодатный человеческий материал, как Советская Армия.