Читать книгу "Прививка для маньяка - Алексей Макеев"

— Не надо неприятности! — попросил старший. — Мы не знаем. Ни имя, ни где живет. Он не наш. Две недели назад пришел, стал с нами ходить. Только в этом дворе, больше нигде. Сказал, молчите, а то порежу…

Значит, две недели назад Малик обнаружил, где скрывается семья Валерия Арапова. Не стал рисковать, опасаясь, что Валерий его обнаружит, и организовал наблюдение — профи, хладнокровный выкормыш спецслужб… Как ни в чем не бывало шаркал метлой по асфальту, зная, что оранжевая жилетка дворника защищает его в городе лучше любого камуфляжа. Класс! Интерпол его ищет, а он у всех под носом с бригадой дворников преспокойно наблюдает за объектом…

И Звоницкий его видел, даже говорил с ним. Прекрасно запомнил лицо человека, так похожего на армейского друга Нихада Шарипова, и вполне в состоянии его описать. Только есть одно обстоятельство, которое нужно прояснить немедленно.

Он снова набрал номер Киры. На этот раз женщина ответила:

— Глеб, ты уже начал операцию по спасению Алеши! Я вижу тебя, ты стоишь в нашем прежнем дворе. Господи, как я тебе благодарна!

— Скажи, подруга, почему ты так настаиваешь, чтобы не обращаться к спецслужбам? Малик тебе звонил? — безжалостно прервал поток сбивчивых слов Звоницкий.

— Звонил, — виновато призналась Кира. — У Алеши с собой был телефон, в нем мой новый номер. Глеб, это страшный человек! Он хочет только одного — свести счеты с Валерием.

— А ты сама-то знаешь, что случилось с твоим мужем?

— Он мне не муж, — неожиданно обиделась Кира. — Мы четыре года в разводе!

— Так знаешь?

— Да, такой ужас… Рано или поздно что-то такое должно было случиться. Маме сообщили вчера вечером… Но Малик сказал, что ему нужен Валера! Он не поверил моим словам, что он в тюрьме, думает, я лгу. Сказал, что должен решить дела с Валерой прямо сегодня, а то будет поздно. И время назвал — до 16.00.

Глеб взглянул на часы — полдень. Осталось всего четыре часа! За это время надо каким-то образом обнаружить, где скрывается международный террорист, вступить с ним в схватку и спасти мальчика. Звучит, честно говоря, ужасно…

— Он сказал, если я обращусь в полицию, он убьет Алешу, не дожидаясь срока! — снова начала всхлипывать Кира.

«Ага, значит, ребенок пока жив!» — сообразил Звоницкий. Напряжение немного отпустило. Времени мало, но до шестнадцати ноль-ноль Малик будет ждать.

Выходит, террорист собирается покинуть город, иначе с чего бы так форсировать события! А перед этим хочет свести счеты с Араповым — человеком, который практически уничтожил его. Если бы не полковник Хамзин и его темные игры, Малик гнил бы сейчас в одиночке…

— Ты мне поможешь? — снова раздался тихий голос Киры.

— Я попытаюсь, — вздохнув, ответил Глеб.

То, что сделал ветеринар потом, заставило бы Киру забиться в истерике. Он завел мотор и поехал в больницу, где лежала Вера Войнаровская.

Звоницкий взял напрокат белый халат и поднялся на второй этаж. Ничего похожего на отдельную палату Яны. Здесь было шесть кроватей, на которых неподвижно лежали женщины в цветастых халатах, в бинтах и гипсе.

Кровать Веры стояла у окна. Увидев девушку, ветеринар попросту испугался. Выглядела она ужасно. Левая половина лица зеленовато-желтого цвета, челюсть сломана, из нее торчат металлические штыри и скобы, а глаза мутные от обезболивающего. Но девушка явно обрадовалась, увидев Глеба. Он подошел и присел на жесткий стул рядом с кроватью, предназначенный для посетителей, с ужасом и жалостью глядя на девушку. Ему очень нужно было поговорить с ней… Но говорить Вера сможет еще не скоро.

Война сама вывела его из затруднительного положения — подняла руку, в которой был зажат телефон, и пальцы пробежали по кнопкам…

«Нравлюсь? — прочел Глеб. — Красотка, правда?»

— Вера, прости меня! — Он почувствовал, как сжалось горло. Не хватало еще слезу пустить… Положил букет цветов на край кровати, но вышло только хуже — словно в гроб положил. Тогда Звоницкий взял с подоконника пустую банку, не обращая внимания на возмущенные взгляды женщины с загипсованной ногой, налил воды из раковины в углу и поставил цветы на тумбочку.

«Да брось ты, не переживай!» — написала девушка, пристально глядя на него.

— Прости меня, — повторил Звоницкий, — я не смог тебя защитить.

«Не смог, — согласилась Война. — Да я и не ждала, если честно. Все люди на земле предназначены для разного».

— О чем ты? — удивился Глеб.

Пальцы девушки быстро прошлись по клавиатуре:

«Кто-то — чтобы брать от жизни все лучшее. Слыхал про таких? С серебряной ложкой во рту… А кто-то на свет родится, чтобы страдать и канючить. Кто-то — чтобы показать другим, как жить не надо».

Пушистые брови девушки сурово сдвинулись, но вдруг Война поморщилась и прикрыла глаза. Голова ее запрокинулась, лицо посерело.

— Вера, тебе плохо? — заволновался ветеринар.

Она открыла мутные глаза и написала:

«Мне так хреново, что ты просто себе не представляешь. Но все пройдет. Только найди медсестру и скажи, чтобы мне укол сделала».

Звоницкий вскочил и бросился на поиски медсестры. Вскоре пришла деловитая девушка в зеленой хирургической форме и сделала Вере укол. Какое-то время Война лежала неподвижно, а Звоницкий с тревогой наблюдал за ней. Наконец лицо ее разгладилось, и она написала:

«Ты такой смешной. Так волнуешься за меня».

— Вера, я так виноват!

«Хватит уже ныть! Я как раз об этом и пытаюсь тебе сказать. Хорош уже терзаться, задолбал. Это ничего, что тот крутой псих меня по стенке размазал — у нас просто разные весовые категории».

— А я для чего? — спросил Звоницкий.

«Ты — чтобы думать. Вот и думай! А не в свое дело не лезь, все равно ничего хорошего не выйдет».

— Спасибо за совет, Вера, — кивнул он.

Неожиданно Глеб заметил, что на глазах девушки блеснули слезы, и испугался:

— Вера? Что? Позвать снова медсестру?!

Война медленно покачала головой и написала:

«Он убил мою собаку».

— Я… кремировал ее вчера, — сказал Глеб. — Пепел у меня.

«Все, хватит соплей! Когда я выйду отсюда, ты мне поможешь… похоронить Томуру?»

— Конечно, — пообещал ветеринар. — Послушай, Вера, хочешь, устрою для тебя отдельную палату? Хорошие условия, персональная сиделка…

«Не надо, это все фигня. Мне и так нормально. Все равно раньше чем через месяц челюсть не заживет, и никакие деньги не помогут. Мерси, конечно, но правда, не беспокойся. — Война вдруг внимательно посмотрела на Глеба и быстро написала: — А теперь колись, зачем приехал?»

— Во-первых, навестить тебя и попросить прощения…

«Уже простила. Дальше давай».