Читать книгу "Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности - Мари-Франс Иригуайан"

Вместо того чтобы казаться всемогущими, мы должны взять жертв извращенного преследования под свою ответственность, поставить себя на их место, может быть, даже усомниться в наших знаниях и психотерапевтической методике. Мы должны научиться мыслить независимо, не полагаясь на какие-либо рекомендации, осмеливаться ставить под сомнение фрейдистские догмы. Впрочем, большинство психоаналитиков, которые берутся за лечение жертв, не следуют Фрейду в том, что касается реальности травмы: «Применяемые к жертвам аналитические методы должны быть пересмотрены исходя из принятия в расчет психической действительности и происходящей действительности. Приоритет, отдаваемый внутреннему конфликту в ущерб реальной объективности, объясняет то незначительное место, которое психоаналитики отводят выяснению травмирующих обстоятельств и их последствиям для психики»[35].

Психотерапевты должны проявлять гибкость и искать новый метод работы, более эффективный, более доброжелательный и стимулирующий. Пока человек не вышел из подчинения агрессору, ему не может помочь традиционный психоаналитический курс лечения. Он только заставит его снова попасть под влияние.

Поставить правильный диагноз: извращенное насилие

Важно, чтобы травма, которую наносит внешняя агрессия, ставилась психотерапевтами на первое место. Часто пациенты с трудом воспроизводят прошлые отношения, с одной стороны, потому, что стремятся скорей забыть их, с другой стороны, потому, что они не могут осмыслить эти отношения. Понадобится время и поддержка психотерапевта, чтобы жертва смогла их описать. Недоверие психотерапевта причиняло бы дополнительное насилие, его молчание сделало бы его сообщником агрессора. Некоторые пациенты, пережившие моральное преследование, говорят, что, когда они попытались рассказать об этом психотерапевту, тот не захотел их слушать и сказал, что он больше интересуется внутрипсихическими процессами, чем действительно испытанным насилием.

Признание извращенного манипулирования не заставит пациента вновь вспомнить пережитое, а, напротив, позволит освободиться от чувства несправедливости и вины. Осознать двусмысленности и недомолвки — значит сделать шаг к свободе. Для этого психотерапевт должен позволить жертве обрести веру в свои силы. Какими бы ни были теоретические рекомендации, психотерапевт должен чувствовать себя в достаточной мере свободно во время сеанса общения с жертвой насилия, чтобы разделить эту свободу с пациентом и помочь ему освободиться от извращенного воздействия.

Невозможно лечить жертву извращенного человека (будь то моральное или сексуальное извращение), не принимая во внимание окружающую его обстановку. В первое время психотерапевт должен помочь своему пациенту осознать извращенные методы, не придавая им при этом невротический смысл, назвать их и позволить ему самому понять, в чем виноват он сам или его чувствительность, а что является следствием внешней агрессии. К осознанию извращенности отношений должно добавиться осознание способа установления подчинения. Научившись обнаруживать извращенные методы воздействия? жертва больше не позволит своему агрессору ни обольстить себя, ни разжалобить.

Надо также побудить пациента выплеснуть гнев, который он не мог испытывать под влиянием власти, позволить ему высказать и пережить эмоции, которых он себе не позволял испытывать; если пациент не находит нужных слов, нужно помочь ему облечь чувства в слова.

Как выйти из-под влияния?

Начиная сеансы психотерапии с жертвами морального преследования, нужно искать не причину создавшегося положения, а немедленно найти способ освобождения из-под влияния.

Психотерапия, по крайней мере в первое время, служит для того, чтобы подбодрить жертву и позволить ей избавиться от чувства страха и вины. Пациент должен четко осознавать, что психотерапевт на его стороне и страдание пациента не оставляет его равнодушным. Укрепляя психику жертвы, соединяя вместе незатронутые части ее психики, психотерапевт тем самым помогает пациенту обрести веру в себя, чтобы в итоге он осмелился отказаться оттого, что несет ему гибель. Это осознание возможно только при условии, что пациент в достаточной степени готов противостоять агрессору и сказать ему «нет».

Когда извращение обозначено, жертва должна переосмыслить происшедшее в соответствии с тем, что она узнала о своем агрессоре. Ее интерпретация была ложной. Жертва отмечала множество фактов, не имеющих значения в момент их появления, поскольку ничто их не объединяло, их смысл стал ясен только человеку, знающему принцип извращенной логики. Жертва должна смело спрашивать себя, какой смысл имело то или иное слово, та или иная ситуация. Очень часто жертвы чувствовали, что они позволяли делать или говорить вещи, которые отрицательно на них сказывались, но, поскольку они ни на что не могли опереться, кроме собственной нравственности, они подчинялись.

Избавление от чувства вины

В любом случае психотерапия не должна усиливать чувство вины у жертвы, возлагая на нее ответственность за то, что она оказалась в таком положении. Она в этом не виновата, но тем не менее принимает ответственность на себя. Пока жертва не освободится от извращенного влияния, у нее останутся сомнения и чувство вины: «Чем я заслужил такое отношение?» Это чувство вины мешает ей продвигаться вперед, особенно если, как это часто случается, агрессор указывал на душевную болезнь жертвы: «Ты сумасшедший/сумасшедшая!» Лечиться нужно не потому, что агрессор что-то сказал, и вовсе не для него, а для себя самого.

Американский психотерапевт Шпигель так пишет об изменениях, которые нужно внести в традиционную психотерапию, чтобы работать с жертвами агрессии: «В традиционной психотерапии поощряется порыв пациента принять на себя большую ответственность, чтобы справляться с жизненными проблемами, вместо того чтобы помочь жертве устранить чувство ответственности, чтобы уменьшить травматизм»[36]. Избавление от чувства вины позволяет вернуть себе свои страдания, и только позднее, когда страдания останутся в прошлом и жертва пройдет курс лечения, она сможет вернуться к своей истории и постараться понять, почему она вступила в такие деструктивные отношения, почему не сумела защитить себя. Действительно, чтобы быть способным ответить на эти вопросы, нужно начать жить.

Психотерапия, которая занимается только внутренним состоянием пациента, может привести к тому, что жертва без конца будет перебирать свои переживания или находить удовольствие в депрессии и чувстве вины, возлагая на себя еще большую ответственность за процесс, в котором принимали участие двое. Было бы опасно искать исключительно в себе травму, которая дала бы прямое причинное объяснение настоящим страданиям, что позволило бы сказать, что жертва сама виновата в своих несчастьях. Однако некоторые психоаналитики не только отказываются давать даже минимальную нравственную оценку качествам характера или поступкам извращенных людей, даже если они явно причиняют вред другому человеку, но и отрицают значение травмы для жертвы, иронизируют над ее постоянными переживаниями. Не так давно психоаналитики, обсуждающие травматизм и его субъективные последствия, продемонстрировали, как, пользуясь своими теоретическими знаниями, они смогли еще раз унизить жертву, чтобы потом возложить на нее ответственность за ту ситуацию, в которой она оказалась. Ссылаясь на мазохизм, то есть на активный поиск неудач и страданий, они отметили безответность жертвы перед тем, что ее ранит, а также ее удовольствие видеть себя жертвой. Те же самые психоаналитики поставили под сомнение невиновность жертвы, аргументируя это тем, что жертва испытывает определенный комфорт в своем положении.