Читать книгу "Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника - Владимир Медведев"

Ему важнее было казаться, а не быть.

А кто, интересно, виноват в том, что наши ветераны войны, наши победители – самые достойные люди в стране – выглядят столь нищенски, что их неудобно показывать руководителю побежденной нами страны?

Чтобы не выставлять охрану на улицах, нам пришлось создавать дополнительные оперативные силы, которые мы прятали в многоместных машинах, и таскать их за собой в кортеже.

Больше всего хлопот доставляли неожиданные желания Горбачева выйти из машины – «к людям». Я ставлю здесь кавычки, потому что, как говорил уже, эти выходы ничего нового не давали ни ему, ни людям. Популярность прибавляли, это – да, но и то лишь первое время. Чаще, как я уже говорил, просьбы шли от Раисы Максимовны. Завидев скопление людей, она просила остановиться, и Михаил Сергеевич открывал дверцу машины.

В США, кроме того, что охрана сама по себе намного больше, чем у нас, там еще и все строго расписано, заранее известно, где остановится президент, и как только машины начинают тормозить, охранники уже вылетают. У нас – Горбачев мог выйти, где заблагорассудится Раисе Максимовне. «Михаил Сергеевич, надо выйти к людям», – объявляла она. Колонна машин на полном ходу останавливалась, нас окружали толпы народа, отгораживая от следующих за нами оперативников. Оперативная же машина, отставшая, отрезанная от нас, пробивалась к нам через толпы людей с воем сирены, возникало столпотворение. Иногда оперативники, оставив машины, только-только примчатся к нам, а мы уже садимся, трогаемся дальше, они бегут обратно.

Первая же поездка в Ленинград Генерального секретаря ЦК КПСС заставила нас искать варианты усиления охраны, о которых мы прежде не думали. Тогда, на первых порах, Горбачева встречали с интересом, даже с восторгом, ловили каждое его слово. На площади Победы он по привычке остановился для беседы, и огромная масса людей едва не смяла нас вместе с машинами. Тут еще и Раиса Максимовна стремилась сама устроить дискуссию со своим народом, отставая от мужа и тем самым растягивая и без того малые силы охраны.

Несколько раз я пытался внушить Михаилу Сергеевичу, что покидать машину так непредсказуемо – опасно.

– Я занимаюсь свои делом, – отвечал он, – а вы занимайтесь своим. Это для вас хорошая школа.

Пытался беседовать с ним и начальник управления охраны, ответ был еще более резким:

– Это что же, охрана будет учить Генсека? Не бывать этому, не бывать!

То же самое происходило и за рубежом. Перед поездкой в Японию посол этой страны направил к нам двух своих представителей охраны. Они в жесткой форме потребовали, чтобы мы уговорили Горбачева не выходить из машины там, где это не предусмотрено, и очень были удивлены тем, что мы не можем повлиять на своего шефа. Дисциплинированные японцы никак не могли поверить: как шеф может капризничать, если это в целях его же собственной безопасности. Для нас обстановка осложнялась еще и тем, что в Японию нельзя провозить оружие, это касалось и нашей охраны – оружие мы оставляли на японской таможне.

– Безопасность мы обеспечим сами, – говорили японские коллеги. – Как? Это уже наше дело. Ваше – принять наши рекомендации.

Заколдованный круг. Японцы упорствовали: «Идите и прямо сейчас доложите Горбачеву наши требования. А мы подождем ответа». Никуда мы, конечно, не пошли и даже потом разговор этот Горбачеву не передали: бесполезно. Японцы крепко разнервничались. В конце концов договорились, что мы предпримем свои меры усиления охраны, речь шла о дополнительном «рафике» сопровождения с оперативниками – «нисане». Японцы с некоторой корректировкой приняли это предложение и ушли от нас разочарованные, недовольные.

Далее все пошло по заведенному беспорядку. Проезжая по улице японской столицы, Раиса Максимовна предложила выйти из машины. Японцы тут же бросились к нам, окружили плотным кольцом. Нам с трудом удавалось образовать коридор, чтобы Михаил Сергеевич с супругой могли двигаться по улице. Оперативный отряд дополнительных сил японской полиции, который двигался в конце кортежа, помчался к нам, сметая все на своем пути, – мчались впереди люди, мотоциклы, машины. Японский посол, который сопровождал нас, получал толчки, тычки и слева, и справа: и со стороны охраны, и со стороны прохожих, бегущих за нами по улице. Посол был крайне раздражен, ситуация возникла действительно некрасивая, а с точки зрения безопасности – просто безобразная.

Нечто подобное случалось часто. В Париже на площади Бастилии среди праздношатающихся оказалась и большая группа журналистов. Там мы вообще не имели возможности двигаться, возникла аварийная ситуация, многие на площади получили синяки и даже ушибы, охране было не до деликатностей и извинений. В этой круговерти Горбачев как бы забавлялся, чувствовал себя мальчиком, играющим в кошки-мышки: едва охране с трудом удалось подать ему машину, как он, проехав сотню метров, снова приказал остановиться. При этом объяснил:

– Я сделал ход, обманул корреспондентов. Остановились, а журналисты и толпы людей снова догнали нас. И опять мы, охрана, вступаем в единоборство.

Сколько раз мы чудом избегали трагедии, ведь огромные массы народа могли просто смять и раздавить детей, стариков и женщин. Горбачев рисковал больше ими, чем собой (тут он на нас надеялся как на всемогущего Бога).

Во время визита в США на одной из улиц Горбачева прикрывал американский охранник, он просто навис над ним, закрыв его своим телом. Люди тянулись к советскому лидеру со всех сторон и получали в ответ резкие удары по рукам. Охранник буквально развернул нашего президента и стал подталкивать его к машине. Когда мы вернулись в резиденцию, он показал мне, что весь мокрый, и через переводчика сказал:

– Это очень несерьезные игры!..

Он нашел верное слово – игры. Я определил, как кошки-мышки, но это была еще и политическая игра, «ядовым людям» во многих странах нравились подобные Уличные экспромты, о них потом писали газеты и журналы во всем мире. Да и многим главам государств нравилось. Когда Горбачев встречался с Бушем, он непременно ставил в известность американского президента:

– Я вчера знакомился с городом, с людьми.

– Да, я слышал, что вы гуляли, – отвечал Буш со знаком одобрения.

Да, это – тоже политика. И она действовала.

Каждая поездка за рубеж требовала с нашей стороны огромной подготовительной работы. По-прежнему, как и раньше, предварительно отправляли небольшую подготовительную группу из протокольных отделов президента и МИДа. Затем, за две-три недели до визита, другую группу, куда входила и охрана, готовившая пребывание. И уже за час-полтора до основного вылета отправляли еще один самолет – с питанием, сопровождающими лицами, другой охраной. Отдельно отправляли основную машину Горбачева и машины для прикрытия.

Всего зарубежный вояж руководителя страны требовал четырех, а то и пяти самолетов, в том числе могучего «Руслана». Если судить по западным меркам – немного. У лидеров капиталистических стран одной охраны в сопровождении – полторы сотни человек. Мы везем – около тридцати.