Читать книгу "Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы - Джеймс Рикардс"

В своем предложении касательно G9 О’Нил обходит молчанием различия в социальном развитии, включая краеугольные принципы, такие как права граждан и равенство перед законом, с помощью следующего замечания: «…другие члены должны понять, что не все страны-участницы должны быть «одинаковыми»[151]. О’Нил понимал, что страны БРИК вовсе не однородны как экономические модели, и писал: «…четыре рассматриваемые страны очень отличаются экономически, социально и политически…»

Как исходная работа О’Нила трансформировалась в политический манифест на тему инвестирования, лучше всего объясняет пристрастие продавцов к привлечению покупателей интересной историей. Но сложно винить в этом О’Нила: у него были политические задачи, и они были достигнуты. К 2008 г. G7 была практически музейным экспонатом, а G20, включающая БРИК и других, была de facto советом директоров международной валютной системы. О’Нил правильно предсказал, что в глобализованном мире после холодной войны экономика стала связана с политикой. Объем производства взял верх над гражданским обществом и прочими традиционными показателями включения в группы мировых лидеров. Концепция БРИКС никогда не была инвестиционным тезисом и даже политическим предписанием, и мир проявил осмотрительность.

Успех БРИКС породил множество аббревиатур-имитаций. Среди недавно включившихся в эту гонку наименований – БЭЛЛ (BELL), состоящая из Болгарии, Эстонии, Латвии и Литвы; и ГИИПИ (GIIPS) – страны периферии ЕС, состоящий из Греции, Ирландии, Италии, Португалии и Испании[152]. Как группа ГИИПИ наиболее очевидна как подраздел еврозоны, имеющий единую валюту евро и подвергающийся трудным внутренним экономическим настройкам. Внутри ГИИПИ необходимо различать Испанию и Италию, с одной стороны – настоящих экономических гигантов, составляющих почти 5 % мировой экономики, и Португалию, Ирландию и Грецию – с другой, чей совокупный объем производства менее 1 % от общемирового. В целом участники БЭЛЛ и ГИИПИ имеют больше общих экономических факторов, чем БРИКС, и в умах их сторонников есть недвусмысленные экономические мысли в противовес очевидно политическим интересам О’Нила и Goldman Sachs.

БЭЛЛ

Страны БЭЛЛ малы, почти незначительны, поскольку их экономики в сумме добавляют к мировому ВВП не более 0,2 %. Но их геополитическое значение огромно, поскольку они образуют восточную границу ЕС и находятся на переднем крае, разделяя Европу и традиционные восточные силы, Россию и Турцию. В отличие от БРИКС, у стран БЭЛЛ действительно много общего. В дополнение к тому, что они члены ЕС, они все привязали стоимость своих местных валют к евро. Следование за евро привело страны БЭЛЛ к той же внутренней настройке и девальвации, что и страны периферии еврозоны, поскольку они не могут использовать внешнюю экономическую девальвацию валюты для быстрого решения вопросов экономической настройки.

Экономисты сетуют, что они не могут проводить научные эксперименты на экономиках стран, поскольку многие переменные невозможно контролировать, а процессы – воспроизводить. Но в некоторых случаях, когда различные политические курсы проводятся в сходных условиях, есть достаточно контролируемых переменных для получения красноречивых результатов. Недавно развернулись два таких квазиэксперимента, включающих страны БЭЛЛ. Первый эксперимент сопоставляет БЭЛЛ и ГИИПИ, второй – всех участников БЭЛЛ относительно друг друга.

Эксперименты обычно проводятся путем контроля определенных переменных среди всех участников и измерения различий в факторах, которые не контролируются. Первая контрольная переменная в этом эксперименте в реальных условиях – это то, что ни БЭЛЛ, ни ГИИПИ не могли девальвировать свои валюты. БЭЛЛ достигли привязки местных валют к евро и не девальвировали. Напротив, Эстония перешла к евро 1 января 2011 г., на вершине антиевроистерии, а Латвия – 1 января 2014 г.

Вторая контрольная переменная – это глубина экономического краха как в БЭЛЛ, так и в ГИИПИ, начавшегося в 2008 г. и продолжившегося в 2009 г. Потери каждой из стран оценивались в снижении производства за эти два года примерно на 20 % и безработице, достигшей 20 %. Снижение производства в ГИИПИ в тот же период было лишь немногим меньше. Третья контрольная переменная – это то, что и БЭЛЛ, и ГИИПИ страдали от исчезновения прямого иностранного инвестирования и потеряли доступ к рынкам капитала – эту нехватку должны были компенсировать различные формы государственной поддержки. Короче говоря, и БЭЛЛ, и ГИИПИ испытывали крах производства, повышение безработицы и неожиданное прекращение иностранного инвестирования в 2008-м и 2009 гг. В то же время правительства этих стран никогда серьезно не рассматривали девальвацию, несмотря на причитания ученых мужей.

В этих сравнимых начальных условиях стали проводиться различные политические курсы. ГИИПИ вначале продолжили так называемое экономическое стимулирование и делали только слабые урезания государственных расходов. Греция даже увеличила количество государственных служащих между 2010-м и 2011 гг. Решение основных бюджетных вопросов в ГИИПИ осуществлялось посредством повышения налогов. Процесс внутренней настройки по снижению затрат на рабочую силу на единицу продукции начался в ГИИПИ только в 2010 г., а серьезные финансово-бюджетные реформы и реформы рынка рабочей силы начались в 2013 г., и предстоит еще много работы.

Напротив, страны БЭЛЛ приняли немедленные решительные меры для приведения собственных бюджетных домов в порядок, и сильный рост возобновился уже в 2010 г., а сейчас он самый высокий в ЕС. Радикальное улучшение поразительно. Экономика Латвии сократилась в 2008-2009 гг. на 24 %, но затем в 2011-2012 гг. выросла более чем на 10 %. Эстония в 2008-2009 гг. потеряла 20 %, но сейчас демонстрирует устойчивый показатель роста 7,9 %. Экономика Литвы пострадала в ходе кризиса не так сильно, как остальные в БЭЛЛ, и в 2008 г. выросла на 2,8 %. Рост Литвы снизился в 2009 г., но быстро подскочил обратно и вырос на 5,9 % в 2011 г. Схема краха, за которым следует устойчивый рост; в балтийских странах БЭЛЛ – это классическая V-схема, которую часто обсуждают, но редко можно видеть за последние годы, потому что такие правительства, как Соединенные Штаты, используют печать денег, чтобы укоротить V, что влечет затяжной, едва заметный рост.

Как можно объяснить это быстрое оздоровление роста стран Балтии по сравнению с периферией ЕС? Андерс Ослунд, ученый Института мировой экономики Петерсона в Вашингтоне и специалист по экономике восточноевропейских стран и России, много написал по этому вопросу. Он приписывает экономический успех в Балтике и провал в Южной Европе в период с 2009-го по 2012 г. конкретным факторам[153]. Ослунд предполагает, что при столкновении с жестким экономическим спадом подвергшееся негативному влиянию государство должно принять кризис и превратить его в политическое преимущество. Политические лидеры, которые четко объяснят экономические решения своим гражданам, получат поддержку жесткого политического курса, тогда как лидеры, которые, как в Соединенных Штатах и Южной Европе, отрицают глубину проблемы, обнаружат, что ощущение неотложности падает, а граждане все меньше желают приносить требуемые жертвы. Ослунд также настаивает на том, что страны, столкнувшиеся с экономическими кризисами, должны принять новых лидеров с новыми идеями. Прежние интересы, ассоциируемые со старым руководством, скорее всего, сцепятся с провальным политическим курсом, тогда как новые лидеры способны достичь сокращений государственных расходов, необходимых для восстановления бюджетного здоровья.