Читать книгу "Мистерия - Вероника Мелан"

Верил, иначе не послал бы.

– Дерьмовое место. – Недовольно высказал очевидную истину Эльконто, вздохнул и принялся глушить растущую в груди тоску разнообразными мыслями. Какое-то время думал о штабе, о том, что на полях сражений теперь, наверное, непривычно тихо – ни взрывов, ни автоматных очередей, ни дыма – в Реакторе сообщили, что всех повстанцев эвакуировали. Куда? Как собираются объяснять им происходящее? Вернут ли после на Войну?

Ну, не вернут, так система отберет новых. Опять запустят солдат, опять зазвучит боевая музыка, и все вернется на круги своя.

Если вернется.

Идут. Они ведь идут? Значит, придут.

Потом стал думать о собственном пустом доме: Ани в нем нет, Барта тоже – они в некой Фляндии, в безопасности – хорошо. Он скучал по ним. Черт, не прошло и нескольких часов, а уже скучал так сильно, будто не видел месяц. Ничего, главное, идти. Ноги шагают? Голова варит? Вот и отлично. Любой путь заканчивается результатом, даже если это отсутствие такового. Но было бы крайне хорошо вернуться в Нордейл победителями. С книгой (или без нее), но уж точно с нужным Дрейку ответом о том, как же соорудить вокруг мира нужный энергетический корсет. Или чего он там собирается мастерить? А потом присоединиться к друзьям. Поди, не рванут сразу обратно? Позволят искупаться в озере, посидеть с вытянутыми ступнями у костерка, просушить портянки и насладиться ни с чем не сравнимым ощущением того, что все уже хорошо – все стало хорошо.

Дэйн так погряз в мыслях, что вместо промелькнувшей прямо перед глазами тени, он видел вьющийся над поленьями дымок, висящие горстями звезды, слышал умиротворяющий плеск воды и полуночный стрекот незнакомых цикад. Ведь в мире Бернарды есть цикады? Или какие-нибудь похожие «стрекуны»? Да, по-любому есть. Он бывал там дважды, но просто не помнил.

В отличие от снайпера, Стивен Лагерфельд думал не о доме, отданном на попечение друзьям коте – Пирате – и даже не о временно опустевшем на Войне госпитале. Он думал о превратностях судьбы и странностях человеческого мировосприятия. Вот почему, когда тебе тяжело, ты страдаешь, ворчишь, бухтишь, едва заставляешь себя идти вперед, все готов бросить, остановиться и прямо тут лечь и умереть, а когда все заканчивается, едва помнишь о трудностях? И сколь бы ни было тяжело, память планомерно замывает и тревоги, что испытывал в моменты печали, и боль от стертых в кровь пяток, и даже жгучее желание поспешно вернуться, а оставляет лишь сладкий результат совершенных действий – будь то победа, поражение или же просто очередная пересеченная черта. Любое путешествие где-то начинается и где-то заканчивается – когда-то закончится и это.

Помнится, когда-то экзамены в медицинской Академии казались ему далекими, а дни обучения нудными, как застойная вода в колодце, но ведь пришел срок – и вжи-и-и-их! – все оказалось позади. А последующее обучение в Реакторе? Тренировки, спец. подготовка, выработка профессиональных навыков – тогда время тоже, бывало, ползло улиткой, а от монотонных будней хотелось выть волком, а теперь, вот, не помнятся ни синяки, ни боль в мышцах, ни проваленные тесты, ни повторная их пересдача. Канули в прошлое и подколки тогда еще не сработавшихся вместе ребят, забылись мимолетные обиды, редкие потасовки и даже совместные, иногда затянувшиеся до раннего утра посиделки. Остался результат: он – врач. Лучший на Уровнях нейрограф. Все. Иногда в вылазках мокли ноги, мерзло тело, обгорала кожа – все это болезненно лишь в тот момент, когда оно происходит, но стоит действию завершиться, а на смену началу прийти концу, как тяготы уходят, а мозг вновь говорит: «Я – вот он! Бодр и готов к новым свершениям, пусть даже впереди будет тяжело…»

Что ж, тяжело. Но и это забудется. Серый Коридор станет воспоминанием – старой фотокарточкой без цвета и запаха, а, вспоминая тени, они будут смеяться за кружкой пива в баре. Еще одна черта – что-то впереди, что-то позади.

Вот только в одном Стивен был готов поклясться: он был бы рад, если бы поход в Криалу остался позади как можно скорее. Вроде и особых трудностей нет, но уж слишком дискомфортно. Непривычно, что ли.

Мысли доктора отражал в собственной голове и стратег. Вот только более мрачные мысли, тяжелые, обросшие черными, похожими на те, что он недавно увидел, щупальцами.

Вот как, спрашивается, можно отправляться на задание, не зная ни цели, ни направления, ни качество препятствий, ни количество врагов, еще и безоружными? Ну, хорошо, про цель он соврал – она есть, но как быть с остальным?

Почти четыре часа «тупой» безрезультатной ходьбы, и ни единого намека на смену пейзажа. С собой ни карты, ни навигационного оборудования, ни средств связи с внешним миром. Нет, он не ворчит и не высказывает недовольства – надо, так надо (кто он такой, чтобы обсуждать приказы Начальника?), – но хотелось бы определенности. Что ищут? Каковы шансы на успех? Как полученный результат доставить назад?

Канн привык не просто действовать, но ЗНАТЬ: как действует? Для чего? Сколько времени займет выполнение задания? На какие этапы оно делится? Была ли завершена предыдущая фаза? Если нет: какие последствия и что предпринять, чтобы обеспечить наилучший исход?

А тут тебе ни фаз, ни графиков, ни даже информации для разработки плана. Идите, мол, ребятки, ищите, что требуется. Ну, идут, ищут, а вокруг атмосфера хуже, чем в фильме ужасов, – то черные глаза вынырнут прямо из воздуха, то сгустки сбоку промелькнут, то истошный крик позади раздастся… Бросаться, спасать? Кого и от чего? Самим бы спастись, а то тварей, которые здесь обитают, не то что Логан – сам Создатель представить не смог бы…

– Не тяни это в жизнь. – Посоветовал шагающий позади Баал.

– Что? – Буркнул через плечо Канн.

– Ты думаешь о них – о тенях. Подсознательно постоянно боишься, что какая-то вынырнет перед твоим лицом, постоянно находишься в боеготовности.

– А ты не находишься?

– Нет. Я их чувствую.

– Хотел бы, как ты – просто чувствовать все и не ждать подвоха.

– Нет, ты бы так не хотел.

– Это почему еще?

– Потому что для того, чтобы чувствовать все так, как это чувствую я, нужно быть не совсем человеком.

– Да? А кем надо быть.

– Надо быть демоном.

– Ты шутишь что ли?

Но он не шутил. Когда заинтригованные ходом беседы Лагерфельд и Эльконто остановились рядом, Баал лишь усмехнулся.

– Развлечь вас, что ли, своей историей? А то так и будете гадать, откуда у меня крылья.

– Да уж развлеки! – Охотно отозвался Дэйн. – Это всяко лучше, чем пялиться в этот туман. Я об него глаза уже сломал, а тут хоть какое-то развлечение.

– Да уж, развлечение. – Регносцирос пожевал губами. – Ладно, идите вперед – я позади. Поди, все услышат.

* * *

– Эта долгая и крайне странная история началась не с меня, но с моей матери – обычной, на первый взгляд, женщины, но, как и все, со своими «тараканами». И если «тараканы» многих – это желание быть любимыми, успешными, значимыми или же просто оставить позади себя какой-то след, то навязчивой идеей моей матушки всегда являлось богатство. Нет, не просто богатство, но огромный неиссякающий поток денег, рожденный кем угодно: судьбой, богом, удачей или же простым везением, но только не ее собственными усилиями. По крайней мере, не натужными. Ничего необычного, правда?