Читать книгу "Алиса в Итакдалии - Тахира Мафи"

Оливер рассмеялся:

– Нельзя все время перемещаться по Итакдалии с изнанки. Аварийными выходами можно пользоваться не чаще, чем через каждые пять деревень.

Алиса махнула единственной рукой, признавая поражение.

– Так вот почему в прошлый раз не сработало… И откуда ты все это знаешь? Понятия не имею, где ты раскапываешь такие сведения!

Оливер наградил ее сочувственным взглядом.

– Честно говоря, меня вели заметки твоего отца. Без них я бы давно пропал.

Алиса вздохнула и пнула холмик грязи.

– Мы теперь совсем сбились с курса, да? – тихо сказала девочка. – Я устроила такую неразбериху…

– Вовсе нет, – ответил Оливер бодро. – Может, на первый взгляд так и не кажется, но ты отлично ориентируешься в Итакдалии. Большинство людей не одолели бы и половину этого пути.

Алиса залилась краской.

– Оливер, я отошла на пять минут, и мне оторвали руку! Из-за чего нам пришлось свернуть незнакомой дорогой, из-за чего на нас напала стая лис, из-за чего тебе чуть не откусили голову, из-за чего мне пришлось сломать линейку. Рассказать и то стыдно!

– Ну… – Он помедлил. – Может, ты пока и не очень искусный путешественник…

– Не трудись. Я и шагу не могу сделать в одиночку, и мы оба это прекрасно знаем.

Оливер закусил губу, стараясь не улыбнуться.

Алиса взглянула на него и не выдержала. Девочка расхохоталась, и Оливер тоже прыснул в кулак.

Они все смеялись и смеялись, пока у них по щекам не покатились слезы – и в эту минуту им не было никакого дела до странного цветочного лабиринта, или опасностей, которые они пережили, или тех, которые им еще только предстояло пережить. Это был момент истинного освобождения и избавления от забот; и хотя, возможно, они просто перенюхали чересчур много цветов, мне кажется, что в действительности они открыли один из величайших секретов бытия: смех – тот шелк, который смягчает самые тяжелые испытания.

– Ты права, – наконец выдавил Оливер. – Пожалуй, нам лучше держаться друг друга.

– Уж пожалуйста, – ответила Алиса, все еще хихикая. – У меня больше нет никакого желания путешествовать одной. И я очень надеюсь, что ты хотя бы попробуешь меня остановить, если я тронусь умом и снова решу сбежать!

– Очень рад это слышать, – сказал Оливер со сверкающими глазами.

– А я рада, что ты рад, – смущенно улыбнулась Алиса.

Оливер улыбнулся в ответ.

Да, девочке было неудобно без руки, но эта потеря вдруг перестала ее беспокоить; сейчас она была счастливее, чем когда обладала полным набором конечностей.

– Алиса, – сказал Оливер, когда они окончательно отсмеялись. Теперь мальчик смотрел на ее единственную руку.

– Да?

– Ты правда сломала свою линейку?

Алиса кивнула и, кое-как расстегнув карман, вытащила на свет три обломка.

Оливер неожиданно встревожился.

– Знаешь, – сказал он, – то, что ты сломала линейку… То есть я тебе ужасно благодарен, конечно… Но…

– Что такое? – Алиса сузила глаза.

– Понимаешь… Каждая линейка – сосуд. Если ее сломать, содержимое вытечет, и ты потеряешь все отпущенное время. Значит, ты будешь жить заимствованным временем, а если ты заимствуешь время, тебя могут арестовать за кражу.

У Алисы открылся рот.

– Тогда зачем они написали разломить линейку в экстренном случае?

– Полагаю, ради собственной выгоды. Только ты справляешься со своей экстренной ситуацией, как тебя догоняют и арестовывают за кражу.

– Значит, меня отправят в колонию?!

Молчание.

– Оливер!

– Возможно? – В голосе мальчика слышалось искреннее страдание. – Вероятно? Не знаю, Алиса, я никогда с таким не сталкивался. Только в теории.

Алиса застонала.

– Мне правда очень жаль! К тому же я могу ошибаться.

Девочка вздохнула и отвела взгляд. Теперь время играло против нее, и она не знала, сколько ей еще отпущено.

– А если, – начала она, стараясь скрыть надежду в голосе, – если меня арестуют, ты сможешь воспользоваться своей линейкой, чтобы мне помочь?

Оливер покачал головой:

– Я бы хотел. Но все Тибби́ны разные, и мой совсем не похож на твой.

– Тиббин? – удивилась Алиса. – Так называется эта надпись?

– Да. Итакдалия притворяется справедливой и милосердной, поэтому каждому гостю во время путешествия гарантируется одна услуга. Но всем помогают по-разному; как именно – решает Пограничный контроль. Когда твою линейку заправляют временем, на оборотной стороне появляется подсказка. Она-то и называется Тиббин.

Алиса нахмурилась:

– А откуда им знать, какая помощь мне понадобится, если я еще и шагу не сделала?

Оливер приподнял бровь:

– А ты как думаешь?

– Но, Оливер, – растерялась девочка, – предсказывать будущее при помощи магии… Они же не могут…

– Почему? Итакдалия делает, что хочет.

– Но просмотр вероятностей – самый ненадежный и непредсказуемый вид магии! Даже Итакдалия не стала бы полагаться на волшебство, которое обещает лишь проблески знания о будущем.

– Ты слишком высокого мнения об этой земле, – вздохнул Оливер. – И не учитываешь, что она не гнушается самыми подлыми методами. Запомни: не в интересах Итакдалии играть честно. Они могут схватить нас в любой момент, Алиса. И убить прямо сейчас, если сочтут нужным. Мы живы только потому, что им это выгодно.

– Глупость какая-то.

– Напротив. Итакдалия просто не может сцапать жертву в тишине и без свидетелей. Это было бы слишком легко. И слишком скучно. – Оливер покачал головой. – Нет, она любит играть с добычей, как кошка с мышкой.

– Но, Оливер, – медленно начала Алиса, не зная, как сформулировать свои опасения. – Тебе не кажется, что наши испытания слишком велики даже для Итакдалии?

Брови Оливера сложились домиком:

– Что ты имеешь в виду?

– Лис мне кое-что сказал. – И Алиса с опаской оглянулась. – Он сказал, что папу обвинили в политическом шпионаже. Все думают, что он ференвудский шпион, который разнюхивает принципы работы здешней магии.

– Ого. – И Оливер присвистнул. – Этого я не знал. Но клянусь своими ушами, это многое объясняет.

Алиса недоверчиво взглянула на мальчика:

– Что именно?

– В ранних записях твоего отца никогда не читалось такого страха, который пришлось пережить мне. Видимо, он чем-то их разозлил. Поэтому нас внесли в черный список – или вроде того – и натыкали на пути вдвое больше ловушек. – Оливер замялся. – Теперь мне еще тревожнее из-за того, что ты сломала линейку.