Читать книгу "Перед падением - Ной Хоули"

– Поверь, у меня и в течение дня бывает полно телок. Так что дома перед сном я если и сую во что-нибудь своего бойца, то только в лед, чтобы охладить его хоть немного.

– В таком случае у тебя в гостях я никогда не буду заказывать «Маргариту», – ухмыляется Нэймор.

Билл допивает свое пиво и делает знак бармену, чтобы он принес еще одну порцию.

– А что там с этим Нептуном? – спрашивает он. – С пловцом на длинные дистанции?

Нэймор отхлебывает большой глоток пива из своего стакана и, помедлив, отвечает:

– Ничего.

– То есть как ничего? На дворе 2015 год.

– Что тут сказать? Он какой-то реликт. Мобильного телефона у него нет, электронных писем никому не пишет, счета оплачивает по почте.

– Ты мне еще скажи, что он троцкист.

– Троцкистов больше не существует. Даже самого Троцкого так не назовешь.

– Наверное, потому, что он уже лет пятьдесят как на том свете.

Официантка ставит перед Биллом еще один стакан с пивом. Нэймор тоже повторяет заказ.

– По крайней мере, скажи мне, где этот чертов ублюдок находится и что он за тип, – тихо говорит Каннингем.

Нэймор какое-то время сидит молча, а затем спрашивает:

– Чем тебя так бесит этот парень?

– О чем ты?

– Я об этом пловце. Все считают его героем.

На лице Билла появляется такая гримаса, словно слова собеседника причиняют ему физическую боль.

– Это точно так же, если заявить, что все неправильное в этой стране делает ее великой.

– Не знаю, о чем ты…

– Речь идет о каком-то спившемся неудачнике, который случайно попал в компанию действительно выдающихся людей и теперь спекулирует на этом.

– Я тебя не понимаю.

– А я тебе говорю, он ноль, пустое место. Просто никто. Этот тип пытается привлечь к себе внимание, сыграв роль скромного рыцаря, в то время как настоящие герои – люди, добившиеся в жизни очень многого, – лежат на дне океана. Если в 2015 году мы называем такого типа героем, значит, сами не стоим и цента.

Нэймор задумчиво ковыряет в зубах. Резоны Каннингема его не касаются, но подоплека просьбы все же интересует – тем более что для ее выполнения, скорее всего, придется нарушить не один закон.

– Как бы то ни было, мальчика этот мужик спас, – говорит он.

– И что из этого? Есть собаки, которых специально натаскивают на поиск людей, попавших в снежную лавину. Этим псам вешают на шею бутылки с ромом. Кажется, эта порода называется сенбернар. Но это не значит, что я стану натаскивать своих детей таким же образом, чтобы они стали вроде сенбернаров.

Нэймор еще какое-то время молчит, о чем-то раздумывая, наконец говорит:

– В общем, домой он пока не вернулся.

Билл смотрел на собеседника с недоумением. Нэймор улыбается, не разжимая губ.

– Я фильтрую кое-какие разговоры. Возможно, он скоро появится.

– Но ты же не знаешь, где он, если я правильно тебя понял.

– Да. На данный момент не знаю.

Билл начинает нервно подергивать ногой, внезапно потеряв интерес ко второму стакану с пивом.

– Я хочу понять, с кем мы имеем дело. С дегенератом-алкоголиком? С секретным агентом? С помешанным?

– Возможно, он просто человек, который случайно попал на борт не того самолета и спас мальчишку.

Билл снова корчит недовольную мину.

– Ну как же, классическая героическая история. Всех уже тошнит от подобных сюжетов. Нет, все это дерьмо, я не верю. Тип заполучил место в этом самолете потому, что он весь из себя хороший и правильный? Три недели назад даже мне отказали, когда я хотел прокатиться на этой птичке, так что пришлось плыть на чертовом пароме.

– Ну ты-то определенно не из хороших парней.

– Да пошел ты. Я – американец, и не простой, а великий. Это важнее, чем быть хорошим мальчиком.

Официантка приносит Нэймору второе пиво.

– Вот что я тебе скажу, – заявляет он, отхлебнув из стакана глоток. – Если человек жив, он не исчезает навсегда. Рано или поздно этот парень пойдет в магазин или закусочную купить себе бейгл, или кто-нибудь сфотографирует его на мобильный телефон и выложит в Интернет. А может, герой просто позвонит кому-нибудь из тех, кого мы поставили на прослушку.

– Например, Франклину из Национального комитета безопасности перевозок.

– Я тебе уже говорил, с такими людьми это проблематично.

– Черт бы тебя побрал, ты говорил, что можешь поставить на прослушку кого угодно. Мол, выбери любую фамилию из справочника – это твои слова.

– Послушай, я могу влезть в его личную телефонную линию, но не в его спутниковый телефон.

– А как насчет электронной почты?

– Со временем возможно. Но мы должны соблюдать осторожность. После принятия закона о борьбе с терроризмом контроль стал очень жестким.

– Ты же сказал, что те, кто этим занимается, – жалкие любители. Вот и покажи себя.

Нэймор вздыхает и косится на крашеную блондинку. Пока ее приятель отлучился в туалет, она посылает кому-то эсэмэску. Нэймор думает о том, что, если ему удастся выяснить, как эту девушку зовут, меньше чем через пятнадцать минут он сможет любоваться ее сэлфи, сделанными голышом.

– Если память мне не изменяет, ты сказал, что нам следует вообще немного притормозить на какое-то время, – говорит он. – Я помню, как ты позвонил мне и заявил: сожги все, ляг на дно и жди моего сигнала. Разве это не твои слова?

Билл раздраженно взмахивает рукой.

– Это было до того, как типы из «Исламского государства» убили моего друга.

– Да мало ли кого они убили.

Билл встает и застегивает молнию своей кожаной куртки-пилота.

– Послушай, формула проста. При современном уровне технологий секретов больше не существует. Знаешь, что сейчас нужно? Супермозг, который имеет доступ ко всей информации – правительственной, персональной, к сводкам погоды, данным судмедэкспертов – словом, к сведениям из всех источников. И этот сверхинтеллект будет использовать такую информацию, чтобы составить картину реальности и определить, кто лжет, а кто говорит правду.

– И этот супермозг, конечно же, ты.

– Чертовски верно, – отвечает Билл и, выйдя из бара, направляется к своему лимузину.

Комната смеха

ВЕСЬ ВЕЧЕР СКОТТ СИДИТ ОДИН и смотрит по телевизору передачи о себе. Но это вовсе не проявление нарциссизма. Во время просмотра у него возникает ощущение нереальности происходящего и кружится голова. Ему странно видеть на экране собственное лицо, свои детские фотографии – интересно, где и каким образом их раздобыли, – демонстрируемые многомиллионной аудитории в промежутках между рекламой мини-вэнов и подгузников для взрослых. Все это напоминает какую-то странную игру. Скотту в последние дни и так пришлось нелегко в роли объекта досужих слухов и ни на чем не основанных предположений. Теперь эти спекуляции перешли, судя по всему, в несколько другую плоскость. «Что он делал на борту самолета?» Всего неделю назад он был обычным, неприметным, никому не известным человеком. Сегодня же Скотт один из персонажей детективной истории – «Последний, кто видел жертв авиакатастрофы живыми. Тот, кто спас ребенка». День за днем он вынужден выступать в этой роли, отвечая на вопросы сотрудников ФБР и НКБП, раз за разом рассказывая о том, что он помнит, а что нет. День за днем видит в газетах заголовки статей и слышит безликие теле– и радиоголоса, дающие информацию о нем.