Читать книгу "Генерал Иван Георгиевич Эрдели. Страницы истории белого движения на Юге России - Ольга Морозова"

Серия боев у ингушских аулов Экажево, Сурхахи и Насыр-Корт в июне 1919 года разделила ингушские отряды – одни ушли в горы, другие согласились на мобилизацию в белую армию, но после применения к ним системы заложников. Выдвинутые на фронт в район Царицына ингуши в большинстве своем или перешли к красным, или ушли с фронта[312].

В начале февраля 1919 года, когда в Чечню вошли белые, в Сержень-Юрт явился полковник Баймурзаев, который предъявил населению Веденского округа ультиматум. Согласно требованию чеченцы Веденского округа обязаны были дать в армию Деникина по 50-100 человек от каждого селения, в зависимости от его численности, и по 500 рублей николаевских денег от каждого дома. Веденцы отказались выполнить это требование и решили бороться. Был срочно сформирован отряд из 100 человек во главе с Мазлаком Ушаевым и еще два отряда, во главе которых стояли Кюси и Эски Байгириевы[313]. Карательные рейды белогвардейских отрядов, сопровождавшиеся сожжением сел, заставили беженцев рассредоточиваться по соседним селам, а активную мужскую часть уходить в составе образующихся отрядов в горы и леса.

В мартовском 1919 года наступлении белых на Гойты должна была принять участие горская бригада в составе трех дагестанских сотен и двух чеченских дивизионов полковника Хаджи-Мурата. Однако жители крупного аула Шали ее блокировали и не выпустили. Но уже через несколько месяцев, в разгар большого антиденикинского восстания, при взятии белыми 29 августа ключевой позиции повстанцев – Сержень-Юрта – на стороне войск генерала Алиева были задействованы три сотни чеченской самообороны, выставленной тем же аулом Шали. В октябре того же года аул Шали принял ультиматум белых, обязавшись выставить 4 сотни всадников в ряды белых[314].

10 апреля 1919 года главнокомандующий ВСЮР А. И. Деникин приехал в Грозный для встречи с премьер-министром Горского правительства П. Коцевым, председателем Горского парламента Р. Каплановым, начальником Главного ведомства Шариатских дел Нажмутдином Гоцинским. Общение высоких сторон закончилось выдвижением ультиматумов. Представители Горского правительства потребовали признания независимости Горской республики и ухода войск ВСЮР с территории Северного Кавказа и Дагестана, а Деникин – роспуска парламента и правительства и присоединения к борьбе против большевиков.

В мае 1919 года деникинские части заняли Грозный, Темирхан-Шуру, Порт-Петровск и Дербент. Один из документов, датированных датой этих событий, показывает, что сделано это было не так уж топорно. 23 мая 1919 года полковник Магомедов сообщил о захвате Добровольческой армией городов Шамиль-Кала (Порт-Петровск был переименован указом Горского правительства) и Дербент. В своем воззвании назначенный градоначальником Магомедов разъяснил позицию своего командования в вопросе о государственном устройстве края: Горское правительство не признается, но признается избранное народом Дагестанское правительство. Члены Союзного совета Республики Союза горцев Кавказа планируют разъехаться и не принимать участия в дальнейших заседаниях Союзного совета, а из трех членов организовать Временное правительство для охраны порядка и общественного спокойствия в Дагестане под председательствованием генерала Халилова (одного из членов Союзного совета). Временное правительство передаст власть съезду дагестанских народных представителей[315].

Горский парламент в это время уже был расколот на два лагеря – сторонников и противников деникинского вторжения. Лидеры второго блока – Али-Хаджи Акушинский и Узун-Хаджи – выступили с призывом к вооруженной борьбе против белых для защиты чести и достоинства вековых традиций.

Итак, в тот момент, когда генерал И. Г. Эрдели стал главноначальствующим на Северном Кавказе, в Дагестане началось выступление повстанцев Даргинского округа, положившее начало широкому антиденикинскому восстанию в регионе. То там, то тут случались вспышки конфликтов с местным населением. В начале августа в нагорном Дагестане и Чечне начались процессы выделения фракций недовольного населения и сплочение (при всей относительности применения этого понятия в данном случае) вокруг таких шейхов, как Узун-Хаджи и Али-Хаджи. Начиная с этого момента горные районы находились во власти повстанцев. В этих событиях старались участвовать большевики, Турция, Грузия и Азербайджан[316]. В это же время начинается заброс в регион крупных денежных сумм из советской Астрахани для поддержки антидобровольческих отрядов в тылу белых.

В этой ситуации генералу Эрдели нужно было быть политиком высочайшего класса, чтобы переломить ход событий. В условиях расколотого горского общества ему трудно было найти общий язык со всеми его слоями. По-видимому, ему удавалось это сделать в отношениях со старейшинами. Но он не смог договориться с Акушинским и с Узун-Хаджи, хотя удалось привлечь на свою сторону Гоцинского. Деятели Горского правительства были оскорблены требованием добровольно сложить власть и желанием Деникина формировать местное самоуправление под собственным контролем, поскольку считали себя, как свидетельствуют внутренние документы этого правительства, законным органом власти, поддерживаемым большинством горского населения[317].

Приход деникинской армии в регион привел к тому, что в ее ряды начали активно вступать офицеры-горцы. В эти дни проходили заседания Конференции кавказских республик, и на одном из них представитель Армении С. Г. Мамиконян прокомментировал события так: «Мне кажется, дело горцев потеряно; что можно сделать, когда среди горцев офицеры и генералы переходят на сторону добровольцев?» И добавил: «У нас [армян], кажется, нет таких, которые изменили бы, но если бы они оказались, мы ничего не могли бы сделать»[318].

Остается понять причины того, почему у Эрдели не складывались отношения с терскими казаками. Вспомним, что он обвинял их в беззакониях и сепаратизме. Некоторым подспорьем в понимании того, о чем может идти речь, будут документы из фонда Управления правителя Осетии полковника Якова Васильевича Хабалова[319]. В них представлен широкий процесс возмещения убытков потерпевшим от советской власти за счет реализации имущества местных большевиков. Немало трудов стоило одним доказать, что они пострадавшие и имеют право на компенсации, а другим отбиться от обвинений. Все прежние обиды и склоки немедленно приобрели политическую окраску, и число конфликтующих увеличилось многократно.