Читать книгу "Черноморский флот в годы войны - Александр Неменко"

СКА-042 получил 15 пулевых пробоин; СКА-062 – 7 осколочных пробоин; CKA-0102 – 2 осколочные пробоины в районе моторного отсека и течь в районе камбуза от близкого разрыва бомбы. СКА-081 получил 5 пробоин в надводной части корпуса. Только СКА-062 потерь в личном составе и повреждений не имел. Но эти корабли впоследствии смогли вернуться на базу.

Совсем по-другому сложилась судьба тральщика «Взрыватель». В течение дня он маневрировал на рейде и обстреливал берег из 100-мм орудия. Его 45-мм пушка 21К вылетела за борт от попадания мины еще в ходе ночной высадки. 20-мм автомат вышел из строя. Были потери в личном составе. Осколками был перебит антенный кабель, связь с Севастополем прервалась. Корпус корабля получил множество мелких пробоин от осколков. К этому времени на корабле находилось большое количество раненых, переправленных с берега на МО. К вечеру закончился 100-мм боезапас. Но приказа на отход командир не получил, и даже не потому, что не работало радио (как сейчас принято писать). Приказ на отход кораблей в Севастополь был передан только в 10.00 6 января. Т. е. только спустя сутки. Без приказа командир тральщика уйти не посмел. Перед выходом до сведения командира довели решение по командному составу тральщика Т-412, который во время Феодосийской операции самостоятельно принял решение об отходе.

К вечеру, когда десант уже был почти уничтожен, корабли оставались у берегов Евпатории. Спустились сумерки; на море начал разыгрываться шторм. С наступлением темноты налёты прекратились. Штормовой зюйд-вест нагнал большую волну. Катера, чтобы не потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную колонну за тральщиком. В течение ночи их несколько раз освещали лучи прожекторов, включавшихся на берегу.

При дневной бомбардировке на тральщике была перебита штуртросовая проводка и управлять им приходилось, пуская двигатели «враздрай». За счет этого изменились его маневровые характеристики. Пока были видны береговые ориентиры, ситуация была терпимой, штурманская прокладка корректировалась, но с наступлением темноты «Взрыватель» потерял ориентировку и маневрировал, не зная точного места. Уточнить место корабля по звездам также не было возможности из-за облачности. Шли только по счислению. Этот метод ведения штурманских прокладок, при изменении волнения скорости ветра и течений, дает достаточно низкую точность в определении местоположения корабля. Не всегда его можно вычислить правильно, даже при аккуратной работе штурмана.

В 21.00 5 января командир тральщика спустился в каюту, но вскоре ощутил сильный скрежет по днищу и толчок. БТЩ сел на мель. Дно в этом районе песчаное, но тральщик из-за ошибки в счислении вылетел на мелководье на полном ходу. Попытки сняться машинами успеха не принесли. Волнами корпус развернуло параллельно берегу. Корабль находился довольно далеко от берега, дно в этом районе песчаное и пологое, а осадка тральщика была из-за принятой через пробоины воды около 3 м. При посадке на грунт корпус, повреждённый во многих местах, дал течь. Фильтрация воды наблюдалась во всех отсеках. Обшивка в кормовой части лопнула. Раненых стали переносить на верхние палубы. В ночь на 6 февраля через катер № 0102 в штаб флота было доложено о положении БТЩ. В Севастополь была отправлена радиограмма: «Корабль сняться с мели не может. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно». Вскоре вода залила машинные отделения, и тральщик лишился электроэнергии. Все. Ситуация стала безвыходной. Корабль спасти без посторонней помощи было уже невозможно. Но можно было попытаться спасти экипаж и раненых.

Видя безнадёжность положения, командир «Взрывателя» – Виктор Георгиевич Трясцын – приказал уничтожить всю секретную документацию. После совета у военкома все оставшиеся в живых собрались в носовом кубрике. Комиссар приказал командиру отделения минёров Ф. Разуваеву, минёрам И. Лушникову и Н. Смоленкову заминировать тральщик. Моряки «Взрывателя» заняли оборону у иллюминаторов корабля. СКА-081 попытался снять раненых с тральщика, но из-за шторма не смог. Морские охотники принимали решения об уходе в Севастополь самостоятельно.

Лишь в 8.00 6.01.1942 г. из штаба ОВРа по радио был передан приказ на отход кораблей в Севастополь. Утром, 6 января, немцы заметили неподвижный тральщик. В результате обстрела противником тральщик, не имевший боеприпасов, был уничтожен, а затем накатом выброшен на берег.

На 5 января был намечен десант в Алушту. По плану в Судаке намечалось высадить небольшой десант в составе двухсот моряков, а в состав десанта, предназначенного для высадки в Алуште, командование выделило один из лучших полков фронта – 226 ГСП под командованием опытного майора Николая Георгиевича Селихова. Для выполнения Алуштинской десантной операции был создан отряд кораблей под командованием капитана 1-го ранга Андреева в составе крейсера «Красный Крым», базового тральщика № 13 и четырёх сторожевых катеров. Кроме того, для доставки тяжёлых грузов на плацдарм был выделен тральщик «Судком». Но десант не состоялся. 226-й горнострелковый полк проболтался в штормовом море на борту кораблей, дважды выходя к месту высадки, но высажен не был.

Эсминец «Способный» 6 января безуспешно пытался высадить в Судаке отряд моряков в составе двухсот человек, но высадить его удалось лишь в совхозе «Новый Свет». Однако этот десант не удержал занятый новосветский плацдарм и был уничтожен.

6 января народный комиссар ВМФ указал Военному совету ЧФ, что на Чёрном море итоги подводной войны за шесть месяцев совершенно неудовлетворительны. Они свидетельствуют о невыполнении Военным советом флота указаний народного комиссара по использованию подводных сил. Самым веским аргументом при этом было то, что потоплено только семь транспортов противника и при этом погибло семь наших лодок! Для сравнения нарком сообщил, что на СФ, имевшем в начале войны 15, а к началу 1942 г. – 21 пл, потоплено 48 транспортов противника и ни одной нашей лодки не было потеряно. Условия на Севере хотя и отличны от черноморских, но не менее сложны и трудны.

Причинами срыва подводной войны на черноморских коммуникациях противника нарком считал:

1. Слабое напряжение в работе пл на коммуникациях противника: от Босфора до Одессы выставлялось только 5–6 пл.

2. Использование пл не по назначению. Например, обстрел лодкой из одной пушки Ялты или высадка десанта в Коктебеле в количестве 20 человек, что с успехом мог бы сделать катер МО.

3. Бесцельное несение лодками дозора в районе Поти, где за шесть месяцев не появился ни один корабль и ни одна пл противника.

4. Плохая работа оперативного отдела штаба флота по планированию и организации операций лодок без анализа обстановки, без помощи им в решении их главной задачи. Разведка обстановки в районе самих позиций не велась. Было очевидно, что Щ-204, Щ-211 и С-34 погибли, а Л-24 подорвалась на позиции № 28, и всё же туда продолжали посылать лодки одну за другой, и 24.12.1941 г. была выслана Щ-207.

Нарком потребовал от ВС ЧФ выполнить его указания по использованию пл. А по результатам опыта первого полугодия войны сделать всё для уменьшения потерь лодок и увеличения воздействия их на коммуникации противника.

8.01.1942 г. Транспорт «Чехов» с грузом продовольствия прибыл из Поти в Севастополь, а из Туапсе с грузом боезапаса и продовольствия – транспорт «Белосток». Транспорта следовали в Севастополь без охранения. Черноморский флот не смог выделить боевые корабли для их сопровождения. На следующий день транспорт «Абхазия» с продовольствием и маршевыми ротами в охранении «БТЩ-11» (Т-401 «Трал») прибыл из Новороссийска в Севастополь.