Читать книгу "Город Лестниц - Роберт Джексон Беннетт"

– Потому что я убеждена, – говорит Шара, – это как-то связано со смертью Панъюя.

Винья застывает на месте. Смотрит в сторону, затем медленно переводит взгляд на Шару:

– Что?!

– Я подозреваю, – говорит Шара, – что смерть Панъюя явилась актом возмездия со стороны реакционного местного движения, с целью подорвать влияние Сайпура в регионе и вернуть Континент – или по крайней мере Мирград – ко временам прежней славы.

Винья некоторое время просто сидит и молчит. А потом спрашивает:

– А как ты сумела это установить?

– За ним следили, – отвечает Шара. – И я подозреваю, что следили именно агенты этого реакционного движения.

– Ты подозреваешь? И только?

– Скажем так: я считаю, что это очень и очень возможно. А точнее – пусть я пока и не могу это подтвердить – я думаю, что его убили из-за того, что они узнали, чем на самом деле Панъюй занимался. Что к налаживанию межкультурных связей его задание не имело никакого отношения.

Винья вздыхает и потирает виски:

– Ах, вот оно что.

Шара кивает:

– Именно.

– Значит, ты узнала, что это была за… исследовательская миссия.

– Выходит, ты знаешь, что Склад существует?

– Естественно, знаю! – зло вскидывается Винья. – Ради него Ефрем туда и поехал! Ради чего же еще!

– И ты дала ему добро?

Винья закатывает глаза.

– Ах, вот оно что. Это ты все спланировала…

– Естественно, планировала операцию я, моя дорогая. Но идея – о, идея была Ефрема. Просто меня она очень заинтересовала.

– А что это была за идея?

– Ах, ну тебе-то это не так интересно будет слушать, ты же у нас спец по Божественному… Ты и так все знаешь. Или узнала бы, если бы Ефрему разрешили опубликовать монографию. Однако, как сейчас принято выражаться, его идею не слишком… э-э-э… одобряли. Она представлялась слишком опасной.

– И что это была за идея?

– Мы стараемся не поднимать здесь тему Божественного – боги умерли, и это прекрасно, нечего их воскрешать даже словами, – но, если все же заговариваем о этом, мы принимаем точку зрения континентцев: связь людей с Божествами была односторонней. Боги спускали сверху приказы, озвучивая континентцам свои желания, те сообщали об этом миру, и все повиновались. Реальность повиновалась.

– И что?

– А то, – медленно выговаривает Винья, – что в ходе исследований Ефрем постепенно разуверился в том, что дело обстояло именно так. Он полагал, что связь была двусторонней. Стороны шли на взаимные уступки, о чем мало кто подозревал… Божества формировали собственные миры, собственные реальности – вот их-то с грехом пополам сумели реконструировать наши историки, основываясь на противоречащих друг другу мифах творения, посмертных видениях, реальностных помехах и прочем, и прочем.

И она нетерпеливо машет рукой, словно бы разгоняя ненужные частности.

– Естественно, – говорит Шара, которой эти тезисы вполне знакомы.

Континентом правили сразу шесть Божеств, и это создавало много проблем, и в том числе проблему конфликта мифологий: так, к примеру, никто не мог взять в толк, как мир мог быть создан из горящего золотого угля, извлеченного из пламени сердца Олвос, и, одновременно, из камня, вырубленного Колканом из горы в лучах садящегося солнца? Как могла душа после смерти обратиться в скворца и присоединиться к стае таких же птиц, сопровождающих Жугова, и одновременно уплыть вниз по реке смерти, волны которой вынесли бы ее на берег в садах Аханас, где душа проросла бы орхидеей? Все Божества совершенно однозначно описывали такие вещи, и их воззрения никак не согласовывались между собой.

Сайпурским историкам понадобилось много времени, чтобы разобраться с тем, как это все воспринимали жители Континента. Бесплодные споры длились до тех пор, пока кто-то не указал, что рассогласование мифологических систем происходит по географическому принципу: люди, жившие в непосредственном соседстве с Божеством, придерживались совпадающих с его мифологией взглядов. Как только историки совместили ареалы распространения тех или иных сюжетов с картой, оказалось, что границы доминирования определенных мифологий до удивления четкие: можно было в буквальном смысле провести линию там, где кончалось влияние одного Божества и начиналось влияние другого. И, как пришлось признать историкам, человек, находящийся в сфере – или тени – определенного Божества, существовал в специфической реальности, внутри которой все, что Божество требовало считать истиной, являлось неоспоримым фактом.

Так, на территории Вуртьи мир был сотворен из костей вражеской армии, истребленной ею на небесных ледяных полях.

А если вы переезжали в земли Аханас, всем становилось очевидно, что мир произошел из семени, которое она выловила из реки грязи и омыла своими слезами.

А если человек подъезжал к Таалаврасу, становилось совершенно ясно, что мир – это механизм, созданный им из небесной тверди, который он в течение тысяч лет отлаживал и проектировал. И так далее и тому подобное.

То, что Божества полагали истиной, и было непреложной истиной в тех краях. А когда кадж убил богов, эти верования перестали быть истиной.

В поддержку этой теории также свидетельствовало явление, названное «реальностными помехами». С ним столкнулись после того, как кадж убил четверых из шести изначальных Божеств: судя по всему, мир «помнил», что его части некогда жили в разных реальностях, и ему было трудно собраться в единое целое. Сайпурские солдаты вспоминали реки, текущие в небо, серебро, оборачивающееся свинцом в некоторых местах, деревья, которые цвели и засыхали несколько раз на дню, плодородные земли, обращающиеся в потрескавшиеся пустоши, если глядеть на них с одного места, и тут же принимающие прежний вид, если наблюдающий делал несколько шагов в сторону. Так или иначе, мир разобрался с этими проблемами, и «реальностные помехи» перестали беспокоить Континент. Мир восстановился, сугубых разрушений удалось избежать. Правда, целостностной реальность Континента так и не стала.

Винья тем временем продолжила:

– Ефрем полагал, что смертные адепты и последователи Божеств также участвовали в создании этих реальностей. Он, тем не менее, не был в этом положительно уверен, поскольку не имел доступа к нужным источникам информации. Ты понимаешь, каким. Опасным источникам.

– Которые все находились на Складе.

– Именно. Так что он написал статью, в которой изложил свою теорию, и разослал ее для публикации. Ее тут же направили мне – поскольку на такие вещи у нас смотрят очень и очень косо. Думаю, что они хотели, чтобы я его посадила. Или отправила в изгнание. Что-то вроде этого.

– А вместо этого ты дала ему ровно то, о чем он просил. Почему?

– Ну сама-то подумай, Шара, – качает головой Винья. – Сайпур сейчас – единственная супердержава. Наша мощь очевидна для всех. Никто в мире даже подумать не может о том, чтобы угрожать нам. Разве что… мы знаем, что Божества существовали. И хотя они были убиты, мы не знаем, что они были за существа, и как у них получалось делать то, что получалось. Мы не знаем, откуда они взялись. Мы даже не знаем, как именно у каджа получилось их убить.