Читать книгу "Золотой воин - Алекс Орлов"

Ближе к полудню удары в стену прекратились – манукарам потребовался отдых и перерыв на обед. Со стены было видно, как к арпашам проскакивают помощники, поднося медные судки с горячей едой. На территории их лагеря был виден дым от костра.

В осажденной крепости тоже обедали. Рабы ели жир с сероватыми жесткими лепешками, орки и Корнелий с Питером – ветчину с лепешками белыми.

Запивали все водой, настоянной на свежем тертом щавеле. Считалось, что она хорошо восстанавливает силы и помогает залечиваться ранам.

48

После обеда манукарам доставили за арпаши новые вязанки стрел, и те снова принялись за работу. Стук ударов в стену был слышен до темноты, потом Корнелий отправил Питера спать.

– Иди к себе и ложись спать, но амуницию не снимай. Можешь ослабить ремешки и снять башмаки.

– А ты?

– Я останусь, под кожаным пологом так же хорошо, как и в доме. Утром тебя разбудит конюх, я ему сказал. И еще – приготовь веревку.

– Да, я помню.

На площади появились огни, рабы разносили факелы, чтобы и ночью продолжать работы по укреплению стен.

Один из невольников осторожно приблизился к Корнелию и Питеру, это оказался Бриан.

– Прошу прощения, хозяин приказал мне сопровождать вас до дома, – сказал он, оставаясь на почтительном расстоянии. – На улицах много камней…

– Я остаюсь, а Питера проводи.

Корнелий вернулся к стене, а Питер в сопровождении Бриана отправился домой. По дороге тот несколько раз пытался завести разговор о дальнейшей судьбе крепости, чтобы выяснить у Питера, устоят ли стены.

– Все покажет завтрашний день, – ответил тот, и Бриан от него отстал.

Во дворе «господина Питера» встретил конюх с масляным светильником в руках, и Бриан поплелся обратно.

– Мне нужна веревка, – сказал Питер, когда конюх затворил ворота.

– Какую желаете?

– Футов тридцать длины, да потолще.

– Есть такая, новая совсем, думаю, хозяин ругаться не будет, раз это для вас…

«Скоро хозяину станет не до веревок…» – подумал Питер и обнаружил, что уже давно не сердится на старого Даувпирта, хотя тот когда-то хотел забить его палками и даже продавал за серебро это право другим оркам.

Уснуть Питеру удалось сразу. Спал он крепко и не видел никаких снов, а проснулся, едва конюх шагнул через порог его жилища.

– Я уже не сплю… – сказал Питер, поднимаясь.

– Я вижу, господин Питер, – ответил конюх и поставил на подоконник масляный светильник. – Это чтобы вам сподручнее было собираться.

– Спасибо, братец.

При свете фитиля Питер тщательно накрутил обмотки, надел свои рыбацкие башмаки и крепко завязал их растянувшиеся ремешки. Затяжку остальной амуниции оставил на потом и вышел умываться на погруженный в ночной туман двор. Заря на востоке только занималась, но Питер чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, никаких мыслей в голове не было.

– Ваша веревка, господин Питер, – сказал конюх, поднося моток веревки нужной толщины. Питер потрогал ее, помял в руке и остался доволен. Спуститься по такой не составляло труда, а дальше… Дальше, как получится.

К стене он пришел, когда начало светать. Невольники уже работали под стенами, сооружая все новые ряды заграждений, а орки, почесываясь после сна, ходили вокруг и изредка поднимались на стены, чтобы вскоре снова спуститься – в утренних сумерках можно было получить стрелу.

Приходили орки с другой стороны, чтобы поглазеть на то, что здесь происходит – на других направлениях ничего не происходило, и стоять на стенах там было скучно.

Заметив Корнелия, Питер подошел к нему.

– Выспался? – спросил тот.

– Да.

– Хорошо, – нейтральным тоном ответил Корнелий. – А наши враги времени зря не теряли, всю ночь по грязи шлепали, должно быть, чем-то нас удивят.

– Может, стрелы приходили собирать, они их вчера целый воз выпустили?

– Стрелы, ясное дело, подобрали. Но там должно быть что-то еще…

В этот момент раздался крик часового на стене.

– Пойдем посмотрим.

Вместе с набежавшими орками Питер с Корнелием поднялись на стену и увидели результат ночной работы императорских пехотинцев – вся раскисшая глина и грязь на подступах к стенам, почти до самых арпашей, оказалась замощена досками, заборами и снятыми с петель дверями. Благо строительного материала на брошенных фермах было вдоволь.

– Ну что ж, умно, – произнес Корнелий посреди всеобщего молчания. – Этой полосы вполне хватит, чтобы подходить шеренгой по пять, а то и шесть солдат. Даувпирт!

– Я здесь, Корнелий, – отозвался старый орк, нависая над плечом защитника.

– Пусть корнунги поставят лучников так, чтобы по наступающим стреляли с флангов. Там они будут менее всего защищены.

– Понял, сейчас расставим.

– Не торопись, время еще есть, – сказал Корнелий и спустился со стены.

Скоро послышался звук первого за этот день удара тяжелой стрелы, а через пару минут они замолотили с прежней частотой.

Больше ничего не происходило, если не считать, что лучники продолжали упражняться, расстреливая по арпашам скверные стрелы, и им в этом никто не препятствовал: императорские солдаты понимали, что эти вояки им не страшны.

Ближе к полудню случился обвал, из стены вывалилась огромная масса отсыревшей глины, звук был похож на тяжкий вздох великана. Питер с Корнелием поднялись на стену и осторожно, с разных мест выглянули, чтобы оценить ущерб. Впрочем, далеко высовываться не было необходимости – комья красной глины раскатились на много ярдов вокруг, а некоторые из стрел, продолжавших обрабатывать пролом, с грохотом ударялись в обнажившийся столб каркаса стены – деревянной обрешеченной конструкции, которую обкладывали глиной.

– Долго еще? – тихо спросил Питер, подойдя к Корнелию.

– Я не знаю, насколько большой пролом там образовался, ведь с нашей стороны все заложено камнем. Но есть верный признак, как определить их намерения и состояние стены…

– Какой же?

– Скоро у них время обеда, если они его отменят, значит, скоро штурм. На полный желудок наступать не станут.

– Да вроде костер у них в лагере горит…

– Горит-то горит, да и похлебку наверняка готовят, только будут обедать или штурмовать – вот в чем вопрос…

– Корнелий, куда лучников ставить, если в пролом полезут?

Это был Даувпирт, он был деловит и спокоен. Питер заметил, что чем ближе к развязке, тем меньше орки нервничали. Совершенно определенные перспективы открытого боя беспокоили их куда меньше, чем неопределенность.