Читать книгу "Рукопись, написанная кровью - Анна Данилова"

И он подхватил ее и прижал к себе. «Как неосмотрительно… И кто бы мог подумать? Неужели наша затея с ложным возвращением Крымова совпала с его натуральным приездом в С.? Если он вообще уезжал, конечно».

Эти трезвые мысли были подхвачены уже знакомым ей мужским голосом, от которого она быстро пришла в себя, оторвалась от примагничивающего ее мужского тела и, резко обернувшись, увидела стоящего всего в шаге от себя мужчину, того самого, с которым ей так и не удалось побеседовать в кафе. Похоже, он даже и не замечал ее, поскольку взгляд его был устремлен на Крымова, все еще держащего Юлю за руку.

– Женя, вы извините, что я так не вовремя, но Игорь Николаевич ищет вас, он желает с вами поговорить… Отойдемте в сторону… – и этот нахальный тип, совершенно не обращая внимания на Юлю, подхватил Крымова под руку и потащил к стоявшей рядом черной машине.

– Вы, собственно, кто? – спросил Крымов глухим голосом, после чего произошло и вовсе неожиданное: мужчина, который только что тащил его в машину, внезапно отпустил его, сам сел в машину и в считанные секунды под рев и визг тормозов ошалелого, взбесившегося автомобиля рванул с площади и скрылся в неизвестном направлении.

Юля, всхлипывая, умирала от разочарования и досады в объятиях переодетого Чайкина, не желая признавать реальность происходящего. Теперь черное пальто напоминало ей скорее траур по прошлому, нежели проблеск надежды.

– Зачем ты так? – осипшим от плача голосом спрашивала она, больно царапая ногтями толстую и влажную ткань явно взятого напрокат дорогого пальто. – Лучше бы я закрыла глаза и постояла еще немного рядом С НИМ…

– Очнись, Земцова, – услышала она уже в своей машине, куда усадил ее перепугавшийся за ее рассудок Леша. Он был уже без шляпы, а потому больше походил на привычный для ее восприятия портрет одичавшего и полуспившегося Леши Чайкина, судмедэксперта, человека, страстно любившего свою ненормальную экс-жену Щукину и так же страстно ненавидевшего, особенно в последнее время, «бездельника и развратника» Крымова. – Ты мне лучше скажи, кто у нас Игорь Николаевич?

– Берестов, – икнула она. – Берестов. Я подозревала, что он замешан во всем. Только этого еще не хватало.

– А кто та женщина, стоящая возле цветочного магазина и постоянно поглядывающая в нашу сторону?

Юля повернула голову и увидела закутанную в меха очень красивую молодую даму.

– Она, верно, пожалела, что не прихватила из дома бинокль. Если бы не меха, я бы приняла ее за Аперманис. С этой дуры станется… Поспорим, что она ждет мужчину?

– Да я и спорить не стану: если не стадо мужчин! У такой красотки любовников должно быть как можно больше. На то ей и красота.

– Теперь понятно, почему ты женился на Щукиной… Или ты считаешь ее красавицей?

Разговор был прерван из-за появления другого лица, при виде которого Юля снова почувствовала прилив тошноты. «Когда же он успел? И как он намеревался сплавить меня?..»

Это был Харыбин, которого она совсем недавно оставила в квартире, где он готовил ей ванну. Стало быть, он знал, что она не станет мыться, знал, что у нее назначена здесь встреча в восемь, но тогда зачем разыгрывал из себя влюбленного мужа и, главное, ЗАЧЕМ ПОШЕЛ ГОТОВИТЬ ВАННУ, если знал, что она все равно не успеет ею воспользоваться: ей же предстояло ехать к консерватории?! Неужели он поверил ей, рассиропился-разлимонился, раскис и, плюнув на операцию, попытался вернуть себе жену? Да и она хороша: разве не искренни были ее мысли в отношении того, что она обнимает отца своего ребенка? Безусловно, глаза ее не могли врать, а потому Харыбин, в душе еще сохранив свою любовь к ней, был какой-то момент счастлив, представляя себе обещанную ему одним ее взглядом близость. Но они обманулись в своих надеждах и слабостях, встретившись на этой чудесной, заснеженной площади перед консерваторией, как два противника, как два героя детского фильма про шпионов. Как же все это было гадко!

– Леша, сейчас мы поедем в какой-нибудь ресторан, очень дорогой и где хорошо кормят. Там я угощу тебя обедом и попробую кое-что объяснить…

– Да не нужно мне ничего объяснять… – раздраженно, скороговоркой проговорил Леша, начиная злиться на то, что все его усилия пропали даром. – Я и так знаю, что ты мне расскажешь: что я идиот, что мне не нужно было переодеваться… Но я же хотел…

– Да я вовсе не о том. Твоя идея насчет переодевания – гениальна. Во всяком случае, теперь я точно знаю, что за Крымовым охотятся люди из разных лагерей. Харыбинский мне понятен, они охотятся, я думаю, за всеми кошками и собаками в округе: так, на всякий случай. Ему, моему муженьку, до всего есть дело, а уж до Крымова целых два…

– Ревность, что ли? Да брось ты!

– Откуда мне знать вашу мужскую, никем не познанную натуру?.. А вот что касается Берестова, это уже будет поинтереснее. Тем более что он был любовником Марины Бродягиной. Ты чуешь, к какой важной фигуре мы приблизились? Мне бы только узнать фамилию того типа, что пришел на встречу. Ведь Берестова в С. нет, его лицо мелькало вчера в новостях, когда говорили об очередном скандале в Думе, следовательно, он еще в Москве…

– Он мог прилететь сюда за один час уже сегодня, – резонно заметил все такой же грустный и разочарованный в себе Чайкин.

– Тоже правильно… Стоп. У меня идея.

Она свернула с улицы Радищева и направилась в сторону Астраханской, где, по словам Крымова, до десяти вечера работал «Интернет-центр», в котором любой желающий за определенную плату мог воспользоваться услугами всемирной сети «Интернет».

– У нас еще есть время… Мы сейчас попросим кого-нибудь из этой конторы помочь нам открыть сайт С. – кого правительства, местной думы и поищем среди этих бездельников и взяточников нужный нам объект. Уверена, что он оттуда…

В половине десятого, сидя перед экраном компьютера в сопровождении девушки-оператора, они действительно наткнулись на портрет человека, который сегодня чуть ли не насильно затаскивал Крымова-Чайкина в свою машину, намереваясь поговорить с ним в интересах Берестова.

– Я так и думала, что это Шалый, что это тот самый Виктор Андреевич Шалый, обладатель электронного адреса, по которому я посылала провокационное письмо с целью вызвать заинтересованное лицо на встречу с Крымовым. Только девочка Зина из информационного центра забыла добавить к досье этого Шалого, что помимо того, что он является работником отдела сельского хозяйства в правительстве, его бывшая должность – помощник депутата С. – ской областной думы Берестова Игоря Николаевича.

– Думаешь, он до сих пор выполняет его поручения?

– Ну ты же сам видел. Здесь может быть несколько типов взаимоотношений. Учитывая тот факт, что Берестов на сегодняшний день – кандидат в президенты, то есть личность масштабная, серьезная, и его окружают люди приблизительно одного с ним уровня власти, его дружба с такой серой мышкой, как Шалый Виктор Андреевич, сомнительна. Следовательно, их связывает исключительная преданность последнего, которая может быть основана на страхе или чувстве благодарности либо на его личной ценности, о которой мы пока ничего не знаем… Можно было бы, конечно, предположить, что Шалый является для Берестова просто своим человеком. Нередко для такой роли выбирают кого-нибудь неприметного, но надежного. Кроме того, нельзя исключать и тот факт, что Берестов может с помощью того же Виктора Андреевича и его сына заниматься устройством своих финансовых тылов. Думаю, что фирма «Фарма-Инвест» вовсе даже не шаловская, а берестовская. Как тебе моя мысль? Ведь в случае, если он проиграет на президентских выборах, а потом его еще и не выберут на очередной срок, на что он будет жить, как не на средства, накопленные или дающие реальный доход уже сейчас и являющиеся одним из источников его предвыборной кампании? Хотя, по моим прогнозам (а я не сильна в политике), Берестов еще послужит государству – если не сидя в президентском кресле, то уж, во всяком случае, в кресле одного из руководителей Аграрной партии, которую он поддерживает, хотя и не любит об этом говорить… Я слышала по телевизору, что у него где-то в Москве выходит книга о сельском хозяйстве, в которой он предлагает ряд реформ, перекликающихся (если верить нашей прессе) со Столыпинскими реформами, но только применительно к сегодняшнему дню.