Читать книгу "Надсада - Николай Зарубин"

— Деньги оставлю своим детям.

— А что, если, привыкшие жить лучше других, дети твои деньги промотают?

— Не промотают, — несколько замешкавшись с ответом, все же настырно дернул головой Владимир.

— Ты можешь за это поручиться?.. Пусть даже не промотают, но добром вспомнить тебя, кроме них, будет некому, ибо добрую память о себе не купить ни за какие деньги.

— И зачем мне какая-то там па-мять?.. Из памяти сапоги не сошьешь… А я — вот он, как говорится, любите и жалуйте. Я — это «Я», и все тут.

— Короче, ты полагаешь, что человек должен о себе заявить, а уж как заявить — не имеет значения. Только история всего человечества слагается из примеров иной памяти о выдающихся людях, какие были во всякое время, во всякую эпоху, в любой формации, во все века, у каждого народа.

— Например, Чингисхан, Наполеон, Гитлер…

— Люди эти, безусловно, выдающиеся, и о них помнит история, но как о примерах обратного, противоположного добру свойства. И ни один разумный человек не призывает повторить путь ни Чингисхана, ни Наполеона, ни Гитлера. Правда, если Чингисхана историки пытаются представить в роли завоевателя, который шел, все сметая на своем пути, Гитлера — как полоумного изверга, то Наполеон среди названных тобой остается белым и пушистым. А ведь он половину Европы разорил, половину России прошел, оставляя после себя разграбленные города и деревни. А сколько людей полегло, сколько осталось без крова, сколько семей, лишившихся кормильца, — не счесть…

— Цель оправдывала средства, — в который раз прервал его Владимир.

— Какая цель, во имя чего и всякая ли цель оправдывает средства?

— Во имя власти и денег.

«Стоп, — вдруг подумалось Николаю. — Уж не мнишь ли ты себя вторым Наполеоном?»

— Хорошо, — примирительно сказал он. — Не делать людям явного зла, окружающей природе, всему живому и неживому, — это тоже доброе дело. Пусть и пассивного характера. Надеюсь, ты никого не собираешься грабить, разорять, пускать по миру?

— Я только хочу откусить от пирога присаянской тайги ма-а-ленький кусочек.

Владимир пальцами показал, какой.

— Такой вот кусочек… И мне хватит.

И дальше уже с некоторой снисходительностью:

— У меня, Коля, года два назад почти месяц в таежке гостил некий крупный финансист из Москвы — я вообще, знаешь, стараюсь заводить друзей, какие мне в чем-то смогут помочь в жизни. С ним меня свели другие друзья. В общем, любит охоту, любит пускать в кровь адреналин, хотя, конечно, охотник никакой. Так он по секрету рассказывал, что грядут перемены капитальные, где может поменяться все: и строй, и правители, и финансовая система, и сама страна. Кооперативы, говорил он, это только предтеча, начало, как возможность для предприимчивых людей сбить стартовый капитал, а для кого-то отмыть уворованные у государства деньги. Поэтому надо всячески использовать предоставленную возможность. И деньги, если они есть, ни в коем случае не держать в сберкассах, а переводить в твердую валюту — в доллары, в золото, в брюлики, в недвижимость, потому что, если рухнет страна, рухнет и прежняя финансовая система и рубль превратится в бумажку. Стараясь как можно больше из него вытянуть, я играл роль некоего простачка из провинции, а увез он в Москву целый мешок шкурок соболя да шкуру медведя в придачу. В общем, остался доволен. Вот после разговоров с ним я и задумался: не хочу упустить своей возможности.

— Может, твой столичный гость и прав: немало найдется сегодня таких, кому социалистический путь развития страны, что кость в горле. Причем многие из них близко стоят к Кремлю, многие — отпрыски тех, кого советская власть подняла на самый верх, давая возможность ездить по заграницам и подолгу жить там, пользоваться благами, какие простому человеку и не снились. Я о таких наслышан от коллег по творческому Союзу. Эти люди рядились под коммунистов и комсомольцев, но спали и видели, как бы растащить накопленные в государстве богатства в виде гидроэлектростанций, нефтяных и газовых скважин, крупных рудников, заводов, комбинатов, шахт, лесных комплексов, железных дорог, авиапредприятий и так далее. Знаю также, что в стране есть люди, сосредоточившие в своих руках крупный теневой капитал, который они очень хотели бы легализовать. И речь идет вовсе не о ворах и грабителях с большой дороги, речь идет об уворованных у государства огромных средствах при строительстве тех же гидроэлектростанций, где при всем желании и при всем контроле за расходованием средств нельзя было в полной мере отследить финансовые потоки. Где всевозможные отписки, приписки, списания и тому подобное приняли такие гигантские масштабы, какие можно себе представить только разве что в кошмарном сне.

— Деньги, Коля, можно сделать и здесь, — понизил голос Владимир. — И не надо воровать, надо только сориентироваться в нужном направлении. Надо четко себе представлять, что может дать быстрый и твердый доход. Я уверен, что чиновники в своей Москве очень приблизительно представляют себе, какие богатства спрятаны до срока в наших глухоманях. Вот был тот чиновник из Министерства финансов у меня в таежке целый месяц, а ведь мало что увидел. И почему, думаешь? Потому что он даже не представляет, что можно получить только из одной-единственной кедрины. И правильно ты заметил: все они нацелены на готовые заводы, комбинаты, комплексы. Иными словами говоря, на то, что уже дает конкретную продукцию и продукция та ре-а-ли-зу-ет-ся. А если организовать поставку на экспорт круглого леса? Если наладить у себя переработку и поставлять готовую продукцию? Да в масштабах, с размахом?.. С минимальными потерями?..

— Ты, Володька, и в самом деле Наполеон местного пошиба, — не удержался Николай. — Вот уж никогда бы не подумал, что ты в своей голове вынашиваешь такие планы. С тебя можно молодого Никиту Демидова писать…

— Никита Демидов был простым кузнецом, а я — человек об-ра-зо-ван-ный. Замечаешь разницу? — с некоторым чувством собственного превосходства откликнулся Белов.

— Что до понимания столичными чиновниками значения богатств Сибири, то в этом ты глубоко заблуждаешься. Ведь именно в Сибири в двадцатом веке развернуты самые грандиозные стройки века. И что же: это случайный факт? И потом, время личности в истории отходит на второй план. Сейчас иные экономические и социальные реалии, иной уровень мышления и подхода к конкретному делу. На мировом рынке сегодня господствуют корпорации, монополии и, если хочешь, кланы. Советский союз можно представить в виде законченной самодостаточной модели мощной многоотраслевой корпорации, защищенной от посягательств извне не менее мощной, хорошо организованной системой, безопасности. Потому наша страна и противостояла всему капиталистическому миру.

— Нужен ли он был кому-нибудь такой мощный и неделимый? Может, надо было разредить его на куски и кусочки и дать людям жить, как живут на Западе капиталисты?

«Вот она, западная зараза, и сюда, в глухое Присаянье, проникла. Чиновник-то и в мозги его успел нагадить…»

— И почему ты так уверен, что финансист твой очень приблизительно себе представляет, какие богатства таят присаянские глухомани? — продолжил Николай. — Что ж ты его за дурака-то держишь? А вот я даже уверен, что он лучше нас с тобой знает цену хоть тому же кедру. Тут что-то не так, не та-ак… Ты вот подумай: человек ехал такую даль только затем, чтобы поохотиться в присаянской тайге. Он что: не мог поохотиться где-нибудь поближе к Москве?