Читать книгу "Советские танковые асы - Михаил Барятинский"

Целый день, не разгибая спины, экипаж ремонтировал танк. И всё это время один за другим на него пикировали вражеские самолёты. Немецкие самолёты, как только обнаруживали движение людей вокруг танка, сразу же бросались в пике, пытаясь расстрелять их пулемётным и пушечным огнём. В один из налётов вражеской авиации погибли механик-водитель старший сержант Иван Володин и наводчик орудия сержант Борис Калиниченко. Только на секунду запоздали они вскочить в башню танка и были сражены на его броне. В составе экипажа осталось всего двое — командир и стрелок-радист рядовой П. К. Крестьянинов.

На землю уже спускались сумерки, прекратились налёты авиации. Танк был снова готов ринуться в бой, однако в составе экипажа не хватало ровно половины. Вести танк было некому, но оставаться в пустынной степи одним Вадим и Петр не думали. Они на могиле погибших час назад друзей поклялись отомстить врагу за их смерть. На место механика-водителя сел Пётр Крестьянинов, а в башне занял своё место Вадим Сивков.

Под покровом вечерних сумерек танк на максимальной скорости устремился на юг. Хотелось как можно быстрее догнать свой полк, который, по их расчётам, должен был находиться в районе Явкина. О том, что произошло потом, можно узнать из наградного листа:

«Младший лейтенант Сивков В. А. в ночь с 13 на 14 марта, следуя по маршруту полка, по пути узнал, что по его маршруту в селе Явкине находится противник. Это его не смутило, и он решил во что бы то ни стало с боем пробиться к своей части. Подойдя вплотную к селу Явкину, младший лейтенант Сивков открыл ураганный огонь из всех видов оружия танка М4А2, на предельной скорости ворвался в село. Умело маневрируя по улицам, создал видимость, что в село ворвалось по меньшей мере 10 танков. Противник в панике метался от одного дома к другому, с одной улицы на другую, но всюду попадал под ураганный огонь и гусеницы танка…

В ночь с 14 на 15 марта противник, подтянув значительные силы, пошёл в контратаку на село Явкино. Отражая атаку противника, маневрируя по селу, танк попал в противотанковый ров. Не имея возможности использовать пушку и пулемёты, дал возможность противнику вплотную подойти к танку и предложить экипажу сдаться в плен, на что Сивков ответил открытием огня и с возгласом: „Комсомольцы в плен не сдаются!“ — забросал их гранатами.

Противник бежал, оставив десяток трупов у танка. Тогда младший лейтенант Сивков, используя зенитную установку, стал расстреливать убегающего противника. Израсходовав все боеприпасы, не имея возможности вести дальнейшую борьбу, младший лейтенант Сивков взорвал себя и поджёг танк.

Вывод: представляю посмертно к званию Героя Советского Союза.

Командир 212‑го отдельного танкового полка гвардии майор Барбашин».

Наши войска, вступив в Явкино 15 марта, обнаружили взорванный советский танк. Внутри него был найден небольшой пакет и в нём два листка мелко исписанной бумаги, где сообщалось: «Мы, оставшиеся двое в танке № 17, Сивков Вадим Александрович (командир танка, младший лейтенант) и радист Крестьянинов Пётр Константинович, решили лучше умереть в своём родном танке, чем покидать его.

В плен сдаваться не думаем, оставляя по два-три патрона для себя…

Немцы два раза подходили к танку, но открыть не смогли. В последнюю минуту жизни взорвём гранатами танк, чтобы не попал врагу».

За мужество, отвагу и беспредельную преданность Родине Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года младшему лейтенанту В. А. Сивкову и рядовому П. К. Крестьянинову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

7 марта 1944 года немцы крупными силами предпринимали атаки на Фридриховку (ныне г. Волочиск на Украине. — Прим. авт.), обороняемую 61-й гвардейской танковой Свердловской и 29-й гвардейской мотострелковой Унечской бригадами 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса и двумя батареями самоходно-артиллерийского полка. При обороне Фридриховки совершил подвиг танковый экипаж в составе гвардии лейтенанта Григория Чесака, механика-водителя Виталия Овчинникова, командира башни Дмитрия Курбатова и радиста-пулемётчика Александра Бухалова. Однако лучше всего дать слово самому Григорию Чесаку:

«Первый день тут у нас был спокойный. Без тревог прошла ночь. А утром, только начали мы завтракать, вдруг на улице автоматная и пулемётная стрельба. В окно увидели, как „тридцатьчетвёрка“, что стояла возле дома, загорелась.

Мы выскочили на улицу. Только я втиснулся в башню, как по ней, срикошетив, ударила болванка. Овчинников стал выводить машину, и тут нас немец вторым снарядом угостил. Но хорошо, что угодил под днище, у нас только кусок брони отбило.

Кричат:

— Танки идут!

Я всмотрелся: ползут по шоссе девять тяжёлых танков.

Подготовили подкалиберные снаряды, отодвинули танк в укрытие и ждём. Выполз головной „Тигр“, и мы по нему сразу двумя подкалиберными и двумя бронебойными: по борту и по гусенице. А расстояние между нами — не больше восьмидесяти метров. „Тигр“ остановился и разворачивает в нашу сторону пушку. Мы — по пушке. И перебили её пятым снарядом. Потом в шаровую установку пулемёта. В моторную часть… Он и задымил.

И быстро в сторону. И тут немцы открыли по нам огонь. Начисто снесли угол дома, за которым мы прятались. Второй „Тигр“ показался… Остановился рядом с подбитым, выпустил несколько снарядов в упор по дому и пошёл себе неторопливо дальше. Только дошёл он до перекрестка, мы начали по нему стрельбу. Но в дыму ничего не вижу: попал — не попал? Немецкие танкисты приметили, где наша позиция, и ударили. Дом в крошки! И в машину несколько попаданий.

Подошли ещё три „тигра“. И со злости бьют и бьют по дому. От него уже только груда щебенки.

А мы от такого дела подальше уползли, вышли из зоны огня. Выскочили машину осмотреть: гусеница ещё держится, ленивец треснул. Тут к нам ремонтники подоспели. Взялись на месте срочно приводить в порядок машину.

А на улице стоят три подбитых „тигра“. Немцы к своим тоже поспешили на помощь. Окружили машины, а в нашу сторону пушки развернули. Мы выждали немного, потом подошли к разрушенному дому и из-за него сделали по немцам четыре выстрела осколочным по автоматчикам. И опять назад.

То выскочим, то скроемся. Так немцы и не смогли оттянуть свои покалеченные машины.

Ночью немцы зашли с другой стороны. Пустят ракету, пройдут метров десять и встанут. Опять ракету пускают… Кругом шум, трескотня… Трудно определить, где свои, где немцы. Мы было выбрались на улицу. Я только хотел в обстановке разобраться. Вдруг ракеты, и впереди, метрах в пятидесяти, два немецких танка, и их пушки прямо на нас наведены. Мы сразу в сторону. Еле успели уйти.